Живи, пусть умирают другие - Ян Ланкастер Флеминг Страница 46

— Привяжи их, — распорядился мистер Биг. — Вот здесь, под лампой. Мне надо им кое-что сказать.

Негр приблизился к ним. Бонд повернулся. Может, стоит рискнуть? Ведь у негра только веревка. Но Биг Мэн, отступив немного в сторону и поигрывая пистолетом, внимательно наблюдал за происходящим.

— Не надо, мистер Бонд, — спокойно предупредил зомби.

Разведчик посмотрел на здоровенного негра-стражника и подумал о своей раненой руке.

Негр подошел вплотную, и Бонд покорно позволил затянуть себе веревкой руки за спиной. Узлы получились на славу. С такими ничего не поделаешь, только еще больнее будет.

Бонд подмигнул Солитер и улыбнулся. Это была чистая бравада, но он заметил, что сквозь слезы в глазах девушки мелькнуло выражение надежды.

Негр повел Бонда к стене.

— Здесь, — указал Биг Мэн на кандальную пару.

Неожиданным и резким ударом в голень негр лишил пленника равновесия, тот упал на больное плечо. Негр подтянул его на веревке к кандалам, подергал их, затем пропустил веревку через кольцо и крепко затянул ее на лодыжке Бонда. Вынув нож, негр отрезал свободный конец веревки и вернулся к Солитер.

Бонд остался лежать на каменном полу с вытянутыми ногами и со связанными за спиной руками. Из открывшейся раны снова полилась кровь. Слава Богу, не прошло еще действие анаболика, а то бы он давно потерял сознание.

Солитер связали точно таким же образом и посадили прямо напротив Бонда так, что они едва не уперлись друг в друга ногами.

Мистер Биг взглянул на часы.

— Можешь идти, — оказал он стражнику, закрыл за ним железную дверь и прислонился к ней.

Бонд и девушка смотрели друг на друга, а мистер Биг — на них обоих.

Выдержав по привычке продолжительную паузу, он обратился к Бонду. Разведчик поднял голову. При свете лампы «молнии» голова, насаженная на мощное туловище и покачивающаяся в воздухе, словно гигантский футбольный мяч, наводила на мысль о жутком привидении, вышедшем из самых недр земли. Трудно было поверить, что в этом теле бьется сердце, работают легкие, а на землистой коже выступает пот. Неужели это всего лишь человек, из крови и плоти, да, большой, с мощным интеллектом, человек, который ходит по земле, отправляет естественные нужды, обыкновенный смертный человек с больным сердцем?

Плотные резиновые губы раздвинулись, обнажив крупные зубы.

— С таким сильным противником мне еще не приходилось встречаться, — размеренно прозвучал бесцветный голос мистера Бига. — Вы уничтожили четверых моих помощников. Мои последователи отказываются в это верить. Давно пришла пора расквитаться. То, что случилось с тем американцем, — не в счет. Предательство этой девушки, — он все еще не отводил взгляда от Бонда, — которую я вытащил из помойки, собирался сделать своей правой рукой, поставило под сомнение мою непогрешимость. Я как раз думал, какую ей уготовить смерть, когда Провидение, — или, как верят мои последователи. Барон Суббота, — швырнуло на жертвенный алтарь и вашу голову.

Мистер Биг помолчал, не сжимая, однако, губ. Можно было видеть, как в гортани формируется следующее слово.

— Так что лучше будет, если вы умрете вдвоем. Это произойдет в мною определенной форме, — Биг Мэн взглянул на часы, — через два с половиной часа. В шесть утра, плюс-минус несколько минут.

— Лучше плюс, — сказал Бонд. — Мне нравится жить.

— В истории негритянского освобождения, — перешел мистер Биг на непринужденный светский тон, — уже были великие спортсмены, великие музыканты, великие писатели, великие врачи и ученые. Придет срок и появятся — как и в истории всех других народов — великие люди во всех иных сферах жизни. — Он помолчал. — Вам не повезло, мистер Бонд, — вам и этой девушке, в том смысле, что ваши пути пересеклись с дорогой первого великого негритянского преступника. Это вульгарное слово, мистер Бонд, и я употребляю его просто потому, что и вы, как своего рода полицейский, употребили бы его же А вообще-то я считаю себя человеком, чьи интеллектуальные и психические свойства позволяют вырабатывать собственные законы и жить по этим законам, отвергая нормы толпы. Вы, несомненно, читали книгу Троттера «Стадный инстинкт в дни мира и дни войны». Ну, так я по природной склонности — волк и живу по волчьим законам. Естественно, овцы считают такого человека «преступником». — Он сделал паузу, а затем продолжал: — Тот факт, что я, борясь в одиночку против миллионов овец, всегда побеждаю, объясняется современными методами, о которых я рассказывал вам при последней встрече, а также моей бесконечной работоспособностью. Только работоспособностью не в рутинном, буквальном смысле. Я работаю как художник, как артист. И я обнаружил, мистер Бонд, что овец, сколько бы их там ни было, победить совсем не трудно, при том условии, конечно, что ты предан своей цели и природа наделила тебя неординарными волчьими качествами.

Позвольте привести вам образчик работы моего ума. Речь пойдет о способе вашего умерщвления. Это современная модификация того метода, который во времена моего доброго покровителя сэра Генри Моргана назывался «насадкой на киль».

— Любопытно, — вставил Бонд.

— На борту яхты у нас есть параван, — продолжал мистер Биг с видом хирурга, объясняющего ход сложной операции студентам, — который мы используем для ловли акул и других крупных рыб. Параван, как вам известно, — большой плавучий предмет в форме торпеды. Он прикреплен к борту судна тросом и тащит за собой сеть, когда судно находится в движении, а в военное время, снабженный соответствующими приспособлениями, используется для обезвреживания плавучих мин. Я собираюсь, — сухо заключил мистер Биг, — привязать вас канатом к паравану и тащить по воде до тех пор, пока вас не сожрут акулы.

Он помолчал и перевел взгляд с Бонда на Солитер. Та широко раскрытыми глазами смотрела на своего друга, а разведчик напряженно раздумывал, прикрыв глаза и пытаясь просчитать возможное развитие событий. «Надо что-нибудь сказать», — решил он.

— Вы большой человек, — начал Бонд, — и в один прекрасный день вы умрете большой, ужасной смертью. Если вы убьете нас, этот день наступит скоро. 0б этом я уже позаботился. Вы слишком быстро теряете остатки рассудка, а то бы поняли, чем наша смерть чревата для вас.

Губы его шевелились, произнося слова, а ум лихорадочно работал, подсчитывая часы и минуты, ведь Бонд знал, что смерть Биг Мэна уже недалеко, свидание с ней приближается по мере того, как кислота разъедает взрыватель. Но будут ли они с Солитер еще живы, когда наступит назначенный час? Тут разница в минутах, может, даже в секундах. Струйки пота стекали у него с лица на грудь. Он улыбнулся Солитер, однако девушка ответила ему невидящим взглядом и неожиданно вскрикнула:

— Не знаю, не знаю, ничего не вижу. Так близко, совсем рядом. Смерть, смерть. Но… — Крик этот ударил Бонда по нервам.

— Солитер, — яростно заорал он, испугавшись, как бы ее видения не насторожили мистера Бита, — возьми себя в руки!

Глаза ее тут же прояснились, и она уже вопросительно взглянула на него.