Две дамы и король - Ольга Играева Страница 46

— Да, да, — настаивал Коля. — Вот тут бутылочка стояла, поллитровка. Я первый раз такую видел. Этикеточка еще такая простая — кажется, белая с красной каймой, а на ней черным — «Лукойловка» написано и нарисована черным нефтяная вышка…

— Что, из нефти делают? — мрачно поинтересовался Занозин.

— Да нет, — засомневался Коля. — Не похоже, чтоб из нефти… Нормальная была водка…

Коля забубнил себе под нос про достоинства испробованной водки. Стажер вопросительно смотрел на Занозина. А Занозин молчал и размышлял, имеет ли дальше смысл задавать Щетинину вопросы или лучше сразу отправить его в диспансер лечиться. «Лукойловка» его доконала.

Вадим вздохнул и на всякий случай решил поговорить с Щетининым еще:

— Так, кореш твой, с которым ты пил, бурильщик, должно быть?

— Да нет! — махнул на него рукой Коля. — Не кореш он мне. В тот день первый раз встретились, больше я его вообще не видел, но бабки у него были.

И не бурильщик он — одет был чисто и хотя мужик крепкий, чего там, но руки… Словом, чистой он работой занят, судя по рукам… Чуть не наманикюренные… Бабки были… Какие бабки! Он весь стол купил Мне тех денег-то, что у Иннокентия занял, не хватило, там в этом… в круглосуточном, цены подорожали, мне и не хватило.

Занозин аж поразился Колиной наблюдательности — надо же, какие детали помнит, да еще и выводы делает. «Если, конечно, — ядовито отметил Занозин про себя, — это все не ложные воспоминания». Он не мог забыть «Лукойловку».

— Как выглядел твой «небурильщик»?

— Мужик такой молодой, лет под сорок… Мордатый, волосы неопределенного цвета, довольно жидкие… Ну, куртка черная, брюки, рубашка белая…

В очках он еще был — или нет, без очков. Точно, без очков. Глаза карие… Или нет, темно-серые… Не разглядел.

— Встретишь, узнаешь? — спросил Занозин.

— Да-а-а! — уверенно протянул Коля и для подтверждения еще и махнул рукой. — Да-а-а!

Вадим без особого доверия выслушал Колины заверения. Он не знал, что и думать. Похоже, Щетинин не врет и сережки он действительно нашел утром на своем столе. Описание собутыльника, хотя и не очень определенное, тоже, похоже, правда. Но «Лукойловка»? Что же, Щетинина надо отпускать под подписку… Пусть полечится. Занозин покосился на помятого нелепого Колю: «Больше вряд ли мы чего от него добьемся…»

Когда Занозин вернулся в управление, Карапетян ждал его в кабинете.

— Как успехи, начальник? — поинтересовался он.

Занозин лишь мотнул головой в его сторону и сел за стол.

— Успехи… Какая-то фигня! Наш друг вспомнил, что пил «Лукойловку». Представляешь, какие ценные сведения!

— Что? Ты шутишь?

— Если бы! Описал этикетку в подробностях. Ну, помимо, естественно, еще целого ряда известных изысканных марок — «Завалинка» и прочее… Собутыльника описал в лучшем виде — мужик мордатый, в куртке. Прекрасное описание — под такое описание подпадает кто угодно, вот хотя бы ты да я. Хоть Губин, хоть телохранитель Олег, хоть премьер-министр Касьянов…

— Ты чего, слушай? Разве я мордатый? — опешил Карапетян. Он озабоченно направился к висевшему на стене зеркалу и стал рассматривать в нем свои худые синие щеки, поворачиваясь то одной, то другой щекой.

— Мордатый, мордатый! — заверил его безжалостный Занозин. — Физиономия выразительная, запоминающаяся, — значит, мордатый.

Карапетян покосился на него, потом на зеркало и, успокоенный, отошел от стены — не поверил начальнику.

— «Лукойловка» — это круто, — по размышлении произнес он. — Как это расценивать? Розыгрыш? Алкогольные фантазии?

Занозин саркастически расхохотался.

— А как хочешь, коллега, так и расценивай. Мне бы кто подсказал, как это расценивать. Впрочем, не думаю, что Коля Щетинин сейчас склонен с нами шутки шутить… Когда он вспомнил про эту «Лукойловку», глаза у него были как у бешеной кильки.

Мужик мордатый…

— Кстати, — обронил Карапетян, — а почему это не мог быть действительно Губин?

— Да, да, твоя любимая идея! — с пониманием закивал Занозин. — Знаем. А то, что у Губина алиби, — это так, несущественная мелочь. Губин, конечно, мужик и отчасти даже мордатый, но ему сорок пять.

Вряд ли Коля стал бы называть его «молодым».

— Мне лично алиби Губина не представляется стопроцентным, — возразил Карапетян и, наблюдая за выражением лица шефа, подтвердил с жаром:

— Да-да, не представляется. Что касается «молодости», это критерий растяжимый. В сорок лет — это молодой мужик или нет? Пять из десяти скажут — да, молодой, другие пять — нет, уже не молодой. А что касается Губина, то, несмотря на свои сорок пять, выглядит он отлично — лет на десять моложе. («Пожалуй», — согласился Занозин.) А ты знаешь, дорогой начальник, что с похорон Губин и Регина Никитина все время проводят вместе? Об этом в конторе Губина все только и говорят…

Занозин внимательно посмотрел на Карапетяна, но ничего не сказал.

— Но главное даже не это, — Карапетян сделал торжественную паузу.

— А что главное? — задал вопрос Занозин.

— А главное… — Карапетян внезапно сменил тему и спросил:

— А скажи, щетининский собутыльник носил очки?

— Очки? — удивился Занозин. — Определенных данных на этот счет нет. Сказал, что у «мордатого мужика» были очки, потом передумал — нет, мол, не было. А что?

— А то, уважаемый начальник, что осколок стекла, найденный в кабине лифта под спиной убитой Киры Губиной, по утверждению экспертов, — это осколок от очков. Жертва, по-видимому, все-таки попыталась защищаться и смахнула с убийцы очки. Они разбились. Когда дело было сделано, душегуб подобрал разбитую оправу и осколки, но из-под спины Губиной осколок не извлек. Ему просто в голову не пришло, что он там лежит. Далее. Человек, которому принадлежали эти очки, страдает близорукостью — где-то около минус двух. А, как вы сами припоминаете, наш знакомый Сергей Губин, у которого был мотив и не исключено, если мы подвергаем сомнению его алиби, была и возможность совершить преступление, то есть задушить в лифте свою жену, так вот наш знакомый Губин близорук и носит очки.

Карапетян снова сделал эффектную паузу и воззрился на Занозина.

— Так, так, — заинтересованно пробормотал тот. — Продолжай…

— Продолжаю, — кивнул Карапетян. — Скажу больше. Очки эти не простые. Как утверждают опять-таки эксперты, это суперпуперсовременные линзы прямо из Германии, последнее достижение европейской и, в частности, знаменитой немецкой оптики. Это какая-то спецполировка, компьютерная то ли центровка, то ли цилиндровка, они и «хамелеоны», и какие-то там спецдобавки. Я этой специфики не знаю, они мне что-то толковали, но я в этом деле не понимаю. Суть в том, что, во-первых, очки очень дорогие. Так что смерть от рук алкаша, скорее всего, отпадает. А магнат Губин под подозрение, напротив, очень даже подпадает. Во-вторых, они — я имею в виду линзы — появились в Москве недавно, всего несколько месяцев назад, их пока ставят только в двух специализированных эксклюзивных салонах. Между прочим, я узнавал — салоны ведут учет клиентов, по их картотеке можно будет проверить, кто заказывал у них очки с такими линзами. Если убийца не привез их из Германии сам — а я справлялся, за последний год Губин в Европу не ездил, — тогда у нас есть шанс по записям , салонов определить, кто заказывал себе очки из таких стекол — минус два… И еще на стекле найдены фрагменты отпечатков пальцев — правда, очень маленькие, почти не идентифицируемые.