Точка росы - Дмитрий Черкасов Страница 47

“Ну и что ж! Подумаешь — грохнул! С кем не бывает! Пойду, доем бутерброды...”

Но в кафе его подстерегал еще один щелчок судьбы. Его столик пустовал, а на нем, среди крошек от бутербродов, сиротливо стояли пустая тарелка да две чашки из-под кофе. Говорливого соседа и след простыл. Лехельт покачал головой, направился было к стойке — и тут увидал дежурный автомобильчик “наружки”, неторопливо заруливший во двор. Не теряя ни секунды, Андрей помчался навстречу долгожданной смене.

— Быстро, быстро! Они только что отъехали! Туда! Синяя “четверка”-пикап!

Он вскочил на заднее сиденье и лишь потом толком разглядел сменщиков, поздоровался.

За рулем устроился известный всей “наружке” Цаца. Толстый добродушный Сникерс из группы Снегиря сидел рядом. Сникерс улыбнулся:

— Ну у тебя и видок!

— Где вы болтались так долго?! — возмущенно спросил Лехельт, тяжело дыша. — Из-за вас грохнем сейчас объект!

— Понимаешь, такие пробки с утра! — озабоченно сказал Цаца. — Не проехать! Прут прямо по тротуарам!

— А это что?! — Лехельт ткнул пальцем в свертки и пакеты.

— Эй! Ты поосторожнее! — оглянулся Цаца, забыв про дорогу. — Мы заехали в один магазинчик на минуту... Чего ты кривишься?! Ты сам объект грохнул! Номера не засек! Небось в кафешке пропадал, да? Я так и думал! Все Зимородку расскажу! Вот оно, молодое пополнение!

Андрей махнул рукой. Цаца славился своим склочным характером. Ему стукнуло сорок пять, и он вот-вот должен был уйти на пенсию. Когда-то он был неплохим разведчиком, но в последние годы “стравил пар”, бегать ленился и типажи выбирал себе больше все статичные — инвалидов с переломанными ногами. Эта привычка и подвела его однажды, когда объект, вместо того чтобы присесть на лавочку, как предполагал Цаца, неожиданно вскочил в троллейбус. Троллейбус отъехал от остановки — и пассажиры привстали с мест, с изумленным гулом потянувшись к окнам. Там, по тротуару, раскинув по сторонам костыли на манер крыльев, за уходящим троллейбусом вприпрыжку мчался оперуполномоченный Цаца, подобный взлетающему аэроплану...

— Куда ехать? — спросил Лехельта Сникерс.

— Направо! Дай, я сяду за руль!

— Еще чего! — возмутился Цаца. — Я за машину расписывался! К тому же я выиграл приз за оперативное вождение в семьдесят восьмом году!

— Прошлого тысячелетия!.. — хихикнул Сникерс, но спорить с Цацой не стал.

Они еле-еле, как казалось Лехельту, миновали перекресток.

— Куда дальше? — невозмутимо спросил Цаца, притормаживая.

— В центр, я думаю... — неуверенно ответил Андрей. — Только так мы их не догоним! Вон, вон они!

Далеко впереди, в потоке машин, виднелась синяя “четверка”.

— Тормози, — сказал Сникерс. — Я поведу.

Было в голосе этого добродушного толстяка нечто такое, что даже скандальный “пенсюк” счел за благо с ним не спорить. Они проворно поменялись местами — и преследование пошло веселее, только светофоры замелькали. Пикап приближался — а поток машин становился все плотнее, и толстый Сникерс, обливаясь потом, дергал руль направо и налево, вертел головой и чертыхался вполголоса.

Наконец они остановились. Впереди, сколько хватало взгляда, торчали разномастные багажники, курились дымки. Одиноко высился в пробке троллейбус, раскинув рога, точно лось на вырубке. Дональд выскочил и побежал вперед, прижимая к груди фотоаппарат, лавируя между машинами и приближаясь к застрявшей неподалеку “четверке”. Его не отговаривали. Все они понимали, как важно зацепиться. Оперативная работа сродни эстафете: стоит кому-то ошибиться и уронить палочку — и все предшествующие усилия и успехи напрасны...

Он вернулся скоро. Молча сел в машину, махнул рукой и сказал:

— Это не они.

Сегодня был явно не его день...

— Точно не они? — сочувственно переспросил Цаца, причмокнув языком. — Может, плохо смотрел?

Андрей только головой покачал.

— Наплюй, — посоветовал Сникерс. — С кем не бывает...

— Да я и не расстраиваюсь. На зачет опоздал, вот жалость...

Он уныло взглянул на нескончаемую пробку.

— Ребята, не буду я тут с вами загорать... Скажите оперативному, что я двинул на базу своим ходом. Буду часика через три.

— Валяй, — дружелюбно отозвался Цаца. — Можешь не спешить, я попозже доложу. Прогуляйся.

И Андрюха махнул к Маринке. Они не виделись три дня, он лишь звонил ей с мобильника из засады.

Увидав его такого — грязного, небритого, странно одетого и до чертиков усталого, — она всплеснула руками.

— Ну как, поймали?

Андрей не рассказывал ей ничего, она лишь знала, что он где-то кого-то ловит.

— Пойдем, съедим кого-нибудь, — вместо ответа сказал он.

Его вид говорил красноречивее всяких слов. И Маринка повела его в пиццерию, накормила и напоила пивом, рассказала ему институтские новости. Он слушал — и медленно отходил, вспоминая, что кроме резидентов и шпионов есть нормальная жизнь...

Напоследок Маринка его развеселила.

— Между прочим, — сказала она, — Ромка стал такой странный. Все время расспрашивает меня о моих подругах... даже неприлично. И записался на курсы риторики! Обалдеть можно!

Молодой охранник, объект Морзика, не появлялся на Двинской улице довольно долго. Вовка уже стал беспокоиться, не зевнул ли он его ненароком, не выпустил ли через служебный выход за углом. Он подогнал машину поближе и чертовски неудачно застрял в снежных отвалах, перегораживающих съезд на улицу. Задние колеса завертелись, выбрасывая снег, — и машина начала неумолимо садиться на брюхо.

— Давай, давай, давай! — приговаривал Морзик, до упора выжимая педаль акселератора.

Будь они вдвоем с Андрюхой или хотя бы с Кирой, он один бы вытолкнул машину, посадив напарника за руль. А теперь — хоть караул кричи...

По закону подлости, в это время из дверей “Красной шапочки” появился объект. Морзик опознал его со спины, по постановке плеч и посадке головы. На такие вещи у него глаз был наметан. Презрительно покосившись на отчаянно буксующего Черемисова, темноволосый красавец нажал на пульт, и в ответ ему дружелюбно подмигнула огнями белоснежная “тойота”. Небрежно бросив на заднее сиденье компактный кейс, парень еще раз с усмешкой оглянулся через широкое плечо на бедствующего разведчика, чем привел Морзика в неописуемое бешенство. Вовка отчаянно задергал рычаг коробки передач, завертел рулем, раскачивая машину вперед-назад, и вырвался-таки из снежной ловушки, как раз в тот миг, когда “тойота” сорвалась с места.

— Зараза! — ругался Морзик вслед уходящему объекту. — Не иначе ты задницей на дежурстве подрабатываешь, раз на такой тачке рассекаешь! Я тебя растрясу, зуб даю!