Как стать маньяком. История жертвы обвинения - Александр Ковальчук Страница 47

– А то ведь как получается – поначалу ребёнка считают слишком маленьким и несмышлёным, которому невозможно что-либо объяснить. Да и зачем, когда есть множество более интересных занятий?!. Потом же он – этот самый ребёнок – достигает такого возраста, когда ему уже бесполезно – по мнению бестолковых и самоуверенных родителей – что-то объяснять. И вот в конечном итоге вырастает индивидуум, неспособный объективно мыслить, не имеющий понятия о действительно правильном воспитании, не умеющий соотнести себя с обществом…

– Извини, ты это о себе? – удивлённо переспросил сын.

– А что толку скрывать правду – ведь я действительно социально неадаптированная личность, погрязшая в ложных представлениях и отравленная чужой ложью. Но я ещё не худший вариант – есть много других, где ситуация сложилась ещё сложнее. Таких полно в «местах, не столь отдалённых» – тех, кто был искалечен уже вскоре после рождения.

Вот только впоследствии нерадивые родители делают виноватым именно его – плод своего неумелого воспитания. В понимании таких родителей нет определения собственной вины. Они зачали, родили, впоследствии одевали-обували, кормили, проверяли домашние задания, добросовестно ходили на родительские собрания. И уже за это только считают себя достойными ордена.

Степаныч начинал уже заводиться от набившей оскомину темы:

– А в случае какого-то непонимания с подрастающим поколением в роли доходчивого переводчика выступал сначала ремень, потом более жёсткие и тяжёлые предметы. И ведь никто таких родителей не наказывал тогда, вот что обидно! Если же кто-то из ближнего окружения и видел их неправоту, то отводил взгляд в сторону, оправдывая своё поведение тем, что родители, мол, имеют право воспитывать своего ребёнка в соответствии с собственным пониманием.

– Знаешь, пап, у меня нет даже нужных слов. Да что там я – недавно разговаривал с бабой Тоней. А ты ведь знаешь, что тёща твоя бывшая не слишком хорошо о тебе отзывается. Так вот даже она возмущена таким поворотом событий и называет деда с бабой, в смысле – твоих родителей – не иначе, как «сволочи».

– А что тут удивительного? Для нормального человека такая вот «паутина в семейном шкафу» видится чем-то из ряда вон выходящим. Если уж даже моя бывшая тёща стала на мою защиту…

– Пап, а может мне прийти в суд и дать какие-то показания в твою пользу?

– Спасибо, Юра, но лучше не надо. Не надо пачкать руки в этом дерьме! – оно слишком плохо пахнет и липнет к рукам – потом век не отмоешься. Хоть ты и вовсе там не у дел, как говорится. Да и какие показания ты сможешь дать, если всё так тщательно завуалировано. Зато совсем другое дело будет, когда я отыщу того, кто меня посадил.

– То есть ты хочешь сказать, что отсидел ни за что?

– Ну почему «ни за что»? – я, к примеру, оставил без мужского воспитания вас с Леной. У меня на тот момент не хватило мозгов совладать со своей женой, у которой тогда проснулся инстинкт суперматери, и о чём-то другом, кроме детей, она даже и слышать не хотела. А я был слишком молод (оттого, соответственно, неопытен и самонадеян!), чтобы суметь повлиять на ход событий. Вот и пошло всё вкривь да вкось, а кто-то умело воспользовался ситуацией.

– Что значит «умело воспользовался»?

– Понимаешь, сынок, у меня имеются три судимости. Из них только первая была за дело. Можно было, конечно, хорошенько настучать малолетке по заднице, а то и по голове! – больше бы толку было. По крайней мере – страх бы присутствовал перед возможностью угодить в тюрьму Но меня тогда посадили. А вот уже вторая судимость возникла по инициативе неких девчонок. По большому счёту сам виноват – не фиг было связываться с категорией «оторви и выбрось». Вот они и решили свою вину перегрузить на плечи ранее судимого, который в моём лице имелся у них под рукой. Делай, кстати, выводы – не надо связываться с кем попало! Да и вообще, если хочешь нормальной жизни, не надо распыляться во все стороны – найди себе достойную девушку, которой ты будешь доверять и живи с ней всю жизнь. Только при этом не забывай и о том, что она тоже должна тебе верить. А для этого достаточно не предавать партнёра, идя с ним рука об руку при любых обстоятельствах…

…Так вот, посадить тогда меня не удалось – не смогли доказать моё участие в преступлении. Вот только отпускать чистеньким ранее судимого судьям показалось явной промашкой и они обвинили меня в том, что я не сообщил в органы о факте совершившегося преступления – так называемая статья «знал – не сказал»… Потом проходит несколько лет, мы с твоей мамой крепко ругаемся и я иду к своему отцу – твоему деду Стёпе – с просьбой принять меня на несколько дней. Однако получаю категорический отказ и иду жить к своей бывшей сокурснице, на которую, кстати, давно уже положил глаз – кобелиный инстинкт, блин!.. Уж извини за такие подробности. Мама твоя в то время тоже была молодой и самоуверенной – не захотела она совмещать качества хорошей матери и жены, выбрав первое и отказавшись от последнего. Вот и пошёл я, в полном смысле, «по бабам»! – для чего-то большего мозгов было маловато.

А через несколько дней на ровном месте возникает это нелепое обвинение в изнасиловании и убийстве. Причём, подготовился мой «обвинитель» основательно – он, или она? не просто посадил меня. Но потрудился подсуетить мне такие статьи, которые должны были обеспечить самое жалкое существование в тюрьме. Ни для кого ведь не секрет, что насильников детей да и вообще насильников, в тюрьме ох как не любят!. Но мой «злой ангел» просчитался и правда каким-то немыслимым образом стала известна тем, кто имел определённый вес в «местах, не столь отдалённых». Поэтому я избежал печальной участи и не стал «девочкой». Но освободить меня было невозможно, хоть я и просил о пересмотре дела. Вот и пришлось отсидеть «пятнашку». За это время вы выросли, мама обзавелась другим мужем, а тётка твоя прибрала к рукам и квартиру родителей, и их дачу. Никто из них не ожидал моего возвращения, а тут вдруг такой конфуз!

– И что ты теперь собираешься делать? – спросил Юра.

– Во-первых, суд ещё не окончен, хоть решение судья уже вынес. Впереди апелляционный суд – жалобу я уже подал. А удача девка капризная… Во-вторых, вне зависимости от решения суда, я обязательно приму все меры к тому, чтобы дать максимальную огласку этому делу. О таких вот «родственных отношениях» узнает весь город. И не только город. И если сегодня сестрёнка только потеряла работу, то завтра она не сможет спокойно пройти по городу – в неё будут пальцами тыкать даже дети.

– А нельзя как-то избежать конфликта?

– Я пытался, Юра, с самого начала избежать конфликта и просто пришёл к твоей тётке попросить денег в долг. Обрати внимание – я просил её именно занять, а не требовал свою долю! Так хотелось купить хоть какой-то домик в пригороде, пусть хоть на «курьих ножках», но свой. Мы с женой согласны были заплатить, хоть и в рассрочку, за то, что и так мне принадлежало. Но сестрёнка перевернула всё с ног на голову и перед местным участковым обвинила меня в шантаже и вымогательстве. Что ещё можно сказать после этого?!

– Да уж, интересная ситуация…