Ящик Пандоры - Фридрих Незнанский Страница 48

— Биляш на него работал?

— Кажется.

— Так дай знать, что Славина ошибочный объект, ему-то ты можешь сказать, или как?

Теперь Гончаренко трясся всем телом, по лицу текли струйки пота.

— Если я ихнюю махинацию раскрою, то они ни перед чем не остановятся. Я к Бесу доступа не имею..

— По какому случаю ты был там, в этом живопис-' ном месте? — спросила тихим голосом Романова, сжимая в руке свернутую ею в трубочку историю болезни допрашиваемого.

— Я не был. Рассказывали.

— Так может, это брехня? Чегой-то такой пешке, как ты, будут такие секреты выкладывать?

— Биляш рассказывал. Должен был меня послать. Дать мне специальный секретный пропуск. Не- успел. Я не думал его убивать. Я не убивал, Александра Ивановна...

— Примерно я тебе верю, Роман, но только по составу убийства. Во всем остальном ты такой же проходимец, как и твои дружки. Не будешь говорить, кто убил Биляша? Не будешь. Кто еще из комитета замешан в делах?

— Знаю только клички. Хам, Чеснок.

— У тебя какая?

— Гончар.

— Не очень-то они изобретательны.

Романова вспомнила — Бобовский. Капитан госбезопасности. У Грязнова нюх на фигурантов как у овчарки.

— А у Бобовского?

— Бобовского Биляш больше всего и боялся. Говорил — надо его сторониться. Я его не знаю. Никогда не видел.

— Давай адрес.

— Чей?

— Беса, конечно.

— Так я адреса не знаю. Знаю только, что где-то на юге.

— Какая связь с Бесом?

— Никакой. Он сам приходит или присылает кого-нибудь.

— Тебя ж хотели послать.

— Это особый случай. Сумка чрезвычайной важности.

— Что за пропуск?

— Это карточка такая, электронная. С буквой «В». И персональным номером. Подделка исключается, имеется секрет.

— Ах вот оно что... Если к нему с этой карточкой прийти, то он за своего человека примет?

— Да... Если Бесу сказать, что никакая баба порт-пресс не брала, он их всех в порошок сотрет. Александра Ивановна, если Беса найдете и замолвите ему слово, я расколюсь полностью и по частям.

Романова прошлась по палате, зачем-то отвернула кран с холодной водой, завернула обратно.

— Вот ты мне тут про Беса распространяешься, потому что выгоду свою имеешь. Хочешь нашими руками своих хозяев в порошок стереть. Это ты хорошо придумал. Но найти эту сумку, и в первую очередь того, кто ее прибрал к рукам, и в наших интересах. Только учти, я партнер хоть и честный, но не менее опасный, чем твои мафиози. И мы будем вести следствие по всем правилам сыска, Роман. Раскроем банду — пеняй на себя. У тебя еще есть шанс смягчить вину... Но дело это второе, преступного элемента вон сколько, а порядочных — раз-два и обчелся. Поэтому я сначала с порядочными разберусь, а потом за преступников возьмусь.

Воцарилось молчание, только в животе у Гончаренко слышалось бурчание.

— Голодом себя моришь, боишься — отравят? Я тебе Золотарева оставлю, он ничего подобного не допустит... Значит, шанс использовать не хочешь? Нет.

Он перестал стучать только тогда, когда сообразил, что его все равно никто не слышит. Ребро ладони потрескалось от ударов по металлической двери и кровоточило. Он тронул лицо и обнаружил, что оно состояло в основном из распухшего носа. Стало жалко себя до слез — сколько времени придется просидеть ему в этой камере, пока разберутся что к чему, а там, за стенами тюрьмы нужна его помощь и немедленная. Ему казалось, что без него там не справятся, сделают что-то не так. Он опустился на бетонный пол и так сидел около часа, бездумно уставясь в зарешеченное окно, до тех пор, пока не загремел засов и раздался голос не знакомого ему надзирателя:

— Турецкого на допрос.

Он обрадованно вскочил на ноги, слава Богу, теперь все быстро станет на свои места. Он почти с радостью протянул руки для наручников. В конце концов он «их» человек, он не принадлежит этим стенам, «они» знают его, «они» знают, что он... что он... Он остановился от страшной мысли: «они» ничего не знают. Должно пройти очень много времени, пока не установят, что. он не имеет отношения к кооперативу Ключанского, ему ли не известно, с каким рвением и даже удовольствием наши правоохранительные органы мордуют своих собратьев по профессии, если есть за что зацепиться...

В плечо ему уперся жесткий, как ствол автомата, камерный ключ:

— Не останавливаться!

И снова он шел по лабиринтам коридоров и переходов Бутырской тюрьмы, руки в наручниках, не оборачиваться, не разговаривать...

Надзиратель распахнул дверь, и Турецкий облегченно вздохнул: за столом сидели его сотрудники — зампрокурора Москвы Амелин и следователь городской прокуратуры Чуркин. Все страхи мигом испарились: ну конечно же, они пришли его освободить. Но Амелин даже не взглянул на вошедшего, зарывшись носом в бумаги, Чуркин же ироническим взглядом окинул разбитую физиономию Турецкого и сказал, как показалось Турецкому, почти по-дружески:

— Садись, Турецкий, закуривай. Наручники сейчас снимем.

— Да нет, что же закуривать... Поехали отсюда побыстрей. Слава Богу, что своих прислали. Снимите с меня кандалы...

Амелин оторвал от бумаг птичье личико и пискнул:

— Садитесь напротив за стол, гражданин Турецкий! Я буду задавать вопросы, вы — отвечать на них!

— На какие вопросы я буду отвечать?! Вы же понимаете, что меня по ошибке загребли, у Ключанского, я к нему приехал по личному делу!

— Прошу не кричать во время допроса! — снова пискнул Амелин, а Чуркин скривил рот в улыбке.

— Допроса?! — еще громче крикнул Турецкий.— Вы что, из сумасшедшего дома оба сбежали?!. Какой еще допрос?! Я ни на какие ваши вопросы отвечать не буду. Если надо, я могу написать подробное объяснение, как все происходило. Но не здесь, не в тюрьме под названием Бутырки,, а в своем служебном кабинете.

— У вас больше нет служебного кабинета, Турецкий. И нам вполне достаточно вот этого,— сказал Амелин с чувством собственного превосходства и бросил перед Турецким несколько листов с напечатанным на машинке текстом.

Турецкий хотел швырнуть бумаги обратно Амелину, дернулся всем телом — забыл, что руки скованы. И замер при беглом взгляде на них: он увидел слово «Бабаянц»: «...Совместно с Г. О. Бабаянцем мы организовали преступную группу...» Турецкий непроизвольно опустился на стул — преступная группа?! С Бабаянцем?! Кто это организовал такую группу вместе с Бабаянцем? Он снова взглянул на лист бумаги — несколькими строчками ниже: «...Прокурор города Зимарин начал нас подозревать, и мы решили его убрать. Нами был разработан план его убийства...»