Ненавижу - Анастасия Монастырская Страница 48

О-ля-ля! Как же без диких кошек. Несколько ягуаров скалятся в камеру, Эдик стоит на каком-то валуне, покрытым мексиканским мхом, в руках его тонкий длинный хлыст. Позер! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

— Ягуар для майя считался священным зверем. Ему поклонялись, ему приносили человеческие жертвы. Согласно одной из легенд, от связи божественного ягуара и смертной женщины и возникло первое племя ольтмеков, от которого впоследствии произошли майя. Чтобы добиться расположения своего прародителя, они строили огромные пирамиды, которые украшали изображениями ягуара. К примеру, на древнейшей пирамиде в Ла-Венте ученые насчитали восемнадцать масок пятнистого зверя. Тут же находятся и массивные ягуарьи головы, каждая из которых весит двадцать с лишним тонн. Базальтовая стела, украшающая город, еще тяжелее — ее вес оценивают в сорок тонн. До сих пор остается загадкой, как жителям Ла-Венты удалось доставить и установить эти глыбы. — Кто бы сомневался?! Он, конечно же, пытается свернуть эти глыбы, пыхтит, потом разводит руками, демонстрируя собственную беспомощность. Но только физическую беспомощность, господа, только физическую!

Однако поселение Ла-Вента лишь первая остановка на пути к майя. Многие из городищ скрываются за скалами и в труднопроходимых джунглях: порой, чтобы добраться до очередного архитектурного творения, требуется несколько дней.

Знаменитый "Дворец тысячи масок", построенный в Кабахе, считается мистическим и очень опасным местом. Говорят, что маски, вырезанные на фасаде строения, живые. Они призваны карать чужеземцев, осквернивших покой духов. В качестве своеобразной меры наказания здесь выступают укус гремучей змеи и малярия. Малярией заболел исследователь Кэбот, занимавшейся раскопками индейских могил, эта же болезнь подкосила и его оппонента Казервуда. Примечательно, что за несколько дней до происшествия у них таинственным образом исчезла походная аптечка с запасом хинина. Только счастливый случай спас путешественников, направлявшихся в сердце страны майя — Чичен-Ицу. Но об этом в другой раз. Настоятельно рекомендую, не забудьте посмотреть наше следующее расследование. С вами был Эдуард Коробков. И будем надеяться, что малярией я не заболею.

Малярия Эдика обошла стороной, чего не скажешь о любви. Знаете, что самое обидное? Все время. Пока мы были вместе, он мне говорил, что не способен на глубокие искренние чувства, что любовь не для него, только секс, причем секс интеллектуальный, на дурочку у него никогда не встанет. И я верила, черт подери, я верила! А не надо было…

Вторая передача из цикла "Хроники майя":

"Колодец смерти" стал доказательством того, что майя, невзирая на высокую культуру, все же совершали человеческие жертвоприношения.

Чаще всего это были девушки и дети. Мужчин убивали только в редких случаях, когда, к примеру, погибал крупный военачальник. Его войско должно было следовать за ним в мир теней и духов. В более поздний период возник иной жестокий ритуал: намеченного человека привязывали к пыточному столбу. Жрец разрезал жертве низ живота, и ее кровью натирал статую бога. Еще живого человека раскрашивали синей краской, оставляя белой лишь область сердца. После участники казни по очереди выпускали в умирающего стрелы, целясь в сердце.

Известен и другой вид ритуального убийства — на вершине пирамиды избранному богами вырезали сердце, которое возлагали на алтарь, а тело скидывали вниз, где члены племени сдирали с жертвы кожу и надевали ее на себя.

К столбу была привязана хорошенькая девушка. Эдик в набедренной повязке плясал вокруг нее. Девушка билась в путах и весьма ненатурально кричала. Шоу! Шоу — это ты. Шоу — это я.

Я знала эту девушку, и ее присутствие в далекой Мексике сказало все. Моя лучшая подруга, на которой по возращении и женился мой любимый мужчина. Жанна.

Поговорим о женской дружбе?

* * *

Отчего ж не поговорить! Подруг у меня всегда было много, но, только войдя в пору свиданий, я поняла: это не подруги — приятельницы. Подругой же может считаться только та, которая уступит своего мужика другой, причем уступит без всяких обид и разговоров. Я нередко уступала, но мне — никто и никогда. Так что, когда все приятельницы оказались пристроенными, я просто ликвидировала свои с ними отношения. Раз и навсегда. С мужиками вообще легче: если есть намек на флирт, то в общение добавляется элемент чувственности, если нет — то и не очень-то хотелось. Если он козел — так это видно с самого начала. Отношения с Эдиком — не в счет, и будто я не знала, что он козел! Просто до поры до времени он считался моим козлом. Почувствуйте разницу. Так вот… Если он не козел, а м-м дерьмо, накачанное интеллектом, так и это то же не секрет. В случае так называемой женской дружбы все иначе. Сколько раз я видела, как две фифы целуются при встрече, а потом такую гадость делают, что, мама — не горюй. Впрочем, возможно, что это предвзятое отношение. Может быть, просто хороших подруг на пути не попадалось.

О чем это я? Ах, да, Жанна. Познакомились мы с ней в те самые четыре года, в которые ничего интересного не происходило. Разве что это самое знакомство. У нее порвался чулок, у меня — в сумке оказалась пара запасных. Я всегда их с собой таскаю. Была бы трезвая — ни за что бы не дала, но поддала и бросила с барского плеча, точнее с ноги. Наутро она приволокла мне новую пару. Да не польские, а итальянские. Так сказать, спасибо большое, подружка, выручила. С тех пор и сдружились. Совместные вечеринки, походы в кафе-мороженое, танцы, шманцы, обжиманцы. Пару раз просыпались в одной постели — нет, без этих лесбийских штучек, исключительно из-за похмелья. Просыпались, кстати говоря, с взаимным облегчением: оттого, что ничего накануне не было, да и быть не могло, а, значит, через месяц не нужно будет бежать к врачу. Ой, доктор, что это у меня? Ой, больная, что это у вас?!

Тем не менее, мы обе понимали, что до поры до времени идем рука об руку, но случись что-нибудь — и каждая будет сама за себя. Что-нибудь — это что? Ну, например, когда придется делить мужчину.

А ведь его пришлось делить. Когда в моей жизни снова возник Эдик, Жанна была увлечена каким-то модным режиссером, о котором предпочитала не распространяться. Дескать, это мое дело, поняла, подруга? Поняла, поняла. Ну а Эдик — это мое дело.

Однако вскоре режиссер впал в немилость у Фортуны, а дела у Эдика, как уже говорилось, резко пошли в гору. Жанна проявила к ним интерес.

— Ты когда нас познакомишь?

— С какой стати я должна вас знакомить?

— Мы же подруги, — хищно улыбнулась Жанна.

На эту удочку я не поддалась. И до поры до времени продолжала игнорировать эти странные просьбы-приказы, что Жанне не понравилось, и она решила сыграть ва-банк.

Я до сих пор не знаю, где и как она познакомилась с Эдиком. И произвела ли на него первая встреча именно то впечатление, на которое Жанна рассчитывала. Думаю, что нет. Так просто Эдика не возьмешь. Значит, она должна была придумать что-то особенное, чтобы зацепить его воспаленное либидо, плавно переходящее в интеллект. Но таки зацепила.