После дождичка в четверг - Мэтт Рубинштейн Страница 48

Он вытащил несколько книг и обнаружил следующий слой — еще одну полку. За ними была темнота. Джек сбросил книги, и они в облаке пыли рухнули на пол. Он сунул в отверстие голову, затем плечи, а потом, извиваясь, пролез через дыру, встал на ноги на другой стороне и отряхнулся.

Полки окружали его, поднимаясь до потолка. Он находился в маленькой комнатке размером со склеп, стены которой были образованы книжными полками. На этих полках, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, стояли исключительно Библии — на латыни и греческом, различные английские переводы, католические и протестантские, а также всех прочих религиозных течений. Святая святых, где находились сотни старых Библий, даже экземпляр 1539 года на деревянном пюпитре. Тусклый свет пробивался сквозь отверстие, проделанное Джеком, и сверкал на золоте и серебре инкрустаций.

Должно быть, этот оплот выстроил Кетч — чтобы защитить тайну манускрипта от посягателей. Или же все было совсем иначе? Джек перестал слышать стук собственного сердца — только шуршание пергамента, — когда открыл Библию 1539 года и перевернул первые несколько страниц. Виньетки, красные буквы, готический шрифт. Он пролистал Ветхий Завет, нашел псалмы.

В середине книги было прорезано отверстие — прямоугольник в полдюйма глубиной — размером с небольшой томик. Старый трюк. Тайничок. Тот, кто это сделал, не сомневался, что этой книгой пользоваться не будут. Он вырезал тайник в Библии 1539 года.

Джек присмотрелся и увидел, что текст псалмов огибает отверстие. Библия была изначально напечатана так, чтобы в ней можно было что-то спрятать.

Но тайник оказался пуст.

Они опередили его. Каталогизаторы обнаружили потайную комнату, пробрались внутрь и выставили письмо на аукцион. Человек с татуировкой, какой-нибудь рыцарь милосердия (или правосудия), предложит за него большую сумму. Нужно выбираться на поверхность, или же разгадки так и не будет. По-прежнему ли манускрипт лежит в склепе — может быть, туда они тоже добрались? Ему следовало пойти направо, все время держаться правой стороны.

И все-таки он не мог покинуть тайную комнату.

Все эти старые Библии. Первые фрагменты, за которые был удавлен и сожжен Уильям Тиндейл. Библия Ковердейла. Кранмер и Дуэ, женевские изгнанники. Издания 1562, 1806 и 1823 годов с их забавными опечатками. Здесь было куда спрятать письмо — надежнее, чем в Библии 1539 года, лежащей на подставке в центре.

Джек осмотрел полки в поисках наименее подозрительной Библии. Небольшие потертые томики, малоизвестные переводы. Он вытащил их — книги были неповрежденные. Джек подумал о Библии короля Иакова, но не нашел письма и там. Он обыскал книги с гладкими обложками, без инкрустаций и тиснения, но все это были обычные Библии. Джек продолжал поиски.

Здесь была Библия, которую он узнал, возможно, единственная, которая значила для него больше, чем Библия короля Иакова. Вульгата. Первый перевод Библии на латынь, героический труд святого Иеронима — покровителя переводчиков и библиотекарей.

Книга была старая и потертая и казалась слишком тонкой, чтобы в ней могли что-то спрятать. Джек сам не знал, что именно его привлекло к ней. Пальцы коснулись потрескавшегося переплета, и возникло ощущение, что он притронулся к человеческой руке. Когда он снял Библию с полки, обложка соскользнула. Только обложка. Вульгаты не было — внутри лежало письмо.

Пергамент был более плотным, чем у манускрипта. Джек разделил страницы и поднес к свету. Послание было написано дрожащим почерком, первая страница озаглавлена «Epistola ad Johannem abbatem Glastoniensem» [14]и датирована «id. Mai. МССХСI» — то есть серединой мая 1291 года. Письмо было отправлено в Гластонбери из Акры, последнего оплота крестоносцев на Святой земле.

Он услышал поскрипывание в библиотеке, заглушенное бесчисленными полками, — слабое, но довольно отчетливое. Здесь оставаться опасно. Джек спрятал письмо в карман и выбрался из потайной комнаты. Он знал, куда идти.

* * *

Ветер с берега доносил до пляжа городской шум, но под защитой маяка было тихо. Свет загорался и гас в монотонном ритме, который намекал на истечение многих лет. Купоросные чернила глубоко въелись в пергамент, и когда луч попадал на страницу, казалось, что текст написан огненными буквами.

Что-то подсказало Джеку, что этот безлюдный, Богом забытый мыс безопаснее церкви и госпитальеры его здесь не настигнут. Он вспомнил историю, которую рассказала Бет, и подумал, что, возможно, это место, где правда обрушивается на берег подобно волнам. Он понял, что все нити наконец-то сошлись воедино и все ответы лежат перед ним.

«Apostolicus namque Romanae sedis ultra montanas partes quanoctis profectus est cum suis archiepiscopis episcopis abbatibus et presbiteris coepitque subtiliter sermocinari et predicare dicens Fratres uos oportet multa pati pro nomine Cristi uidelicet miseries paupertates nuditates persecutiones egestates infirmitates fames sites et alia huiusmodi».

Джек всегда с трудом разбирал латынь — как правило, с помощью французского и итальянского. Он принялся расшифровывать первые строчки, пытаясь угадать корни и задумываясь над окончаниями. «Apostolicus Romanae sedis» — это как-то связано с папой римским; ultra montanas означает «через горы». Также упоминались архиепископы, епископы и аббаты, нищета, бедность и нагота — все это оказалось не так трудно, как он предполагал. Он вспомнил приведенный Констаном стих из «Деяний»: «Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились?» Язык огня, язык чистого света. Это было что-то вроде озарения: Джек мог прочесть письмо на родном языке.

«И тогда папа отправился как можно быстрее через горы со своими архиепископами, епископами, аббатами и священниками, дабы проповедовать с великим красноречием, говоря повсюду: «Братья, предстоит вам вынести много страданий во имя Христа — горе, бедность, наготу, гонения, нужду, болезнь, голод, жажду и прочее».

Воинство Урбана, состоявшее из ста тысяч простолюдинов и немногих рыцарей, претерпело более во имя Христа, нежели думалось папе, но сначала Эдесса, затем Антиохия и, наконец, Иерусалим покорились воинственным пилигримам, и в Святой земле воцарилось христианство, хотя и ненадолго, ибо крестоносцы быстро поняли, что им более нравится причинять страдания, нежели самим переносить бедность, нужду и прочее. Так что возвращение Иерусалима под власть магометан девятью годами позже могло бы заставить наших королей и принцев усомниться в том, что они якобы способны угадывать или осуществлять волю Божью.

Не впадая в ересь, они укрепились духом и удвоили свои усилия в намерении освободить Иерусалим от Саладина, снисходительного ко всякой вере. Вот почему я прибыл из нашего аббатства в Акру в качестве духовника и советника его высочества Эдуарда, хотя и не по этой причине пробыл здесь двадцать лет».

Джек, возможно, неправильно перевел времена, кое-где перепутал субъект и объект, но и так было понятно, что у него в руках отчет свидетеля Крестовых походов, утраченный двести лет назад и еще дольше пробывший в тайнике. Даже если он располагал копией, сделанной в XVIII веке, это не играло роли — в расчет принимались только факты. И даже если эта история была выдумкой, прошло уже достаточно времени для того, чтобы она обрела собственную ценность. Стечением лет все подделки становятся подлинниками. На мгновение Джек задумался, что прославится, а возможно, и разбогатеет, — но только на мгновение, и снова взялся за письмо.