Диана, Купидон и Командор - Бьянка Питцорно Страница 48

Тут я подумала, что на этом все и кончится. Не тут-то было! Через несколько минут он уже положил руку на ногу Софии. «Пойдем отсюда, – умоляюще прошептала я. – Или позовем смотрителя!» «Подожди», – шепотом произнесла она, потом открыла сумочку и вытащила из нее булавку. Старинную длинную, с бусиной на конце, такую, какими старушки обычно прикалывают шляпку к шиньону. У нас даже есть набор из дюжины таких булавок, чтобы есть улиток. Тип все продолжал смотреть на экран и делал вид, что не обращает на нас внимания. Но руку на всякий случай стал тянуть обратно.

Тогда София в абсолютной тишине и в полном спокойствии ка-ак вонзит ему булавку в эту самую руку! Изо всех сил!

Конечно, было темно, но я все равно увидела, как булавка утонула в его руке. Больно, наверное, было – ужас, потому что он подскочил на месте, словно от удара электрическим током. Но не произнес ни слова. Лишь поднялся, все еще не поворачиваясь в нашу сторону, и, потряхивая кровоточащей рукой, пересел на несколько рядов вперед.

– Теперь будет знать, – заметила София. – И ты тоже запомни – ты уже большая. Никогда больше не ходи в кино без булавки. А теперь ну его, давай смотреть фильм.

Ага, легко сказать, смотреть фильм, когда в голове у тебя кружится целый рой мыслей! А если с Дзелией случится нечто подобное? Или с мамой? Хотя, думаю, до мамы никто не осмелился бы дотронуться.

Кстати, после того раза мама никогда больше не оставляла ключ в ящичке комода. Но я была настороже и позавчера вечером увидела, как она опускает письмо в почтовый ящик на улице. Причем до этого – ты не поверишь! – она поцеловала конверт. Мне вовсе не нравиться следить за ней исподтишка. Хотела бы я иметь мужество сказать ей, что все знаю, и потребовать объяснений. Почему она мне не доверяет? Я ведь уже достаточно взрослая. Но ты же знаешь мою маму – единственное, что она ответила бы мне, так это посоветовала бы не вмешиваться в чужие дела.

Еще меня сильно беспокоит то, что в субботу мне придется сражаться на дуэли с Джиджи Спадавеккия. Так решил весь класс, потому что в Троянской войне я – Менелай, а он – Парис. Конечно, мы не играем точь-в‑точь по книге. Тогда Элизе и Приске – Ахиллесу и Патроклу – пришлось бы сидеть дома в это время и умирать от скуки, а уж они ни за что бы на это не пошли! Но время от времени, чтобы оживить игру, генералы вводят некоторые сцены из тех, что мы прошли в школе.

Помнишь, мы остановились на собрании войск с перечнем кораблей и списком греков и троянцев. Наконец-то оба войска пошли одно против другого, греки молча, а троянцы – бряцая оружием, словно подъемные краны, и поднимая ногами тучи пыли.

В первом ряду троянцев – Парис, прекрасный, одетый в леопардовую шкуру, насмехается над греками и вызывает их полководцев на поединок. Но, увидев разгневанного Менелая, который спрыгивает с колесницы и идет ему навстречу, Парис пугается и бежит прятаться среди своих. Гектор страшно сердится на него, ругает, называет трусом и вообще поносит, как только можно. Он упрекает его в том, что тот своим нахальным поведением навлек опасность на жизнь их старого отца, братьев, на всех граждан и что он заслуживает того, чтобы троянцы побили его камнями.

Знаешь, Тереза, я все-таки не понимаю: если Гектор знает, что все это вина его брата и что стоит всего лишь отдать обратно Елену, чтобы прекратить войну, то почему же он сам не отлупит как следует этого труса и не спасет город от смерти? Так нет же, как только Парис говорит ему: «Это не моя вина. Не мог же я отказаться от подарка Афродиты!» (помнишь, спор о красоте трех богинь на горе Ида, когда Парис был еще пастухом?), как Гектор прощает ему все на свете. После чего Парис, вновь набравшись мужества, предлагает: «Я сражусь на дуэли с Менелаем. Пусть все остальные отдыхают, биться будем только мы. Победитель возьмет себе Елену и все сокровища, которые я привез из Спарты. Все же остальные – греки и троянцы – заключат мир, и греки вернутся к себе на родину».

Обрадованный Гектор просит разговора с Агамемноном и Менелаем и передает им предложение брата.

«Ладно, – отвечает Менелай. – Я с удовольствием сражусь с этим вором, этим лживым гостем. Я с удовольствием разрублю его на кусочки. Но я не доверяю ни его обещаниям, ни обещаниям Гектора. Пусть царь Приам собственной персоной будет следить за соблюдением договора».

Вот и Томмазо Гай и Лоренцо Паломбо, чтобы немного оживить игру, решили устроить перемирие и объявить дуэль между мной и Джиджи Спадавеккия. Причем по хронометру. Сначала бросят жребий, кому из нас первому убегать среди улицы без какой-либо возможности укрыться на собственном тротуаре, потом засекут время, которое понадобится другому, чтобы его поймать. После чего нам дадут десятиминутную паузу – выпить воды, вытереть пот, завязать шнурки и так далее, и убегать придется другому. Выигрывает тот, кто поймал соперника за меньшее время.

Я наверняка проиграю. Куда мне тягаться с Джиджи Спадавеккия, который каждый год участвует в соревнованиях по бегу! Мне же сразу не хватает дыхания. И, конечно же, я споткнусь и расшибу колено. Но я не могу отказаться – я же не трусиха! Я сама выбрала роль Менелая. Розальба говорит, что у меня еще есть три дня на тренировки, но этого слишком мало.

А у нас пока идут приготовления к свадьбе Командора. Он все еще сердится на маму и на всех остальных, которые не желают знакомиться с синьорой Нинеттой. Они же так обеспокоены, словно над ними нависла страшная опасность. По-моему, они преувеличивают. Во-первых, не такая уж невеста и противная. И вовсе не вульгарная, как утверждает мама. Я ни разу не слышала от нее грубого слова и не видела, чтобы она сплевывала на землю или упирала руки в бока, чтобы ругаться. Причем она не красится и не одевается вызывающе. Она даже совсем не красится. И вообще, это же Командор на ней женится, значит, она и должна нравиться только ему, так?

Я не знаю, что мы будем делать после свадьбы. Мама все твердит, что она не собирается жить под одной крышей с «этой персоной». Но и не говорит, куда именно она собирается переезжать. Да и как мы сможем найти другой дом без денег? Но это ее, кажется, не беспокоит.

А тут еще и тетя Лилиана вечно болеет. Хоть по ней этого совсем не видно, но мама объяснила мне, что ее болезнь называется «нервное истощение» и что она заболела этим по вине Командора. Я переспросила, не из-за свадьбы ли, но она ответила:

– Нет-нет, что ты! Что тебе только в голову пришло? Это из-за всего вместе.

Но до появления швеи тетя прекрасно себя чувствовала, так что мама, наверное, все-таки лжет.

Видишь, Тереза, сколько проблем? Когда мы еще жили в Лоссае, я и не подозревала, что в одной семье могут быть такие переживания. Добавь ко всему еще и то, что если в школе так пойдет и дальше, меня точно оставят на второй год.

Но я тебе уже надоела своими жалобами. Я страшно рада, что твоему Карло тоже нравятся краснокожие. Если бы он держал сторону пионеров, я бы его точно не вынесла. Спасибо твоей маме за приглашение. Я непременно должна буду привезти ей что-то в подарок, так что лучше не крути вокруг да около, а скажи мне сразу, что ей нравится.