Медовый месяц в улье - Дороти Ли Сэйерс Страница 48

– Вот что – что? – подсказал супериндендант.

– Ничего, – жалобно сказала мисс Твиттертон. – Просто одна вещь, о которой я подумала. Это личное. Но он однажды говорил, что не может свести концы с концами и что ему не платят по счетам… Ох, что я наделала? Как мне теперь объяснить?..

– Что? – снова спросил Кирк.

– Ничего, – поспешно повторила мисс Твиттертон. – Просто это так глупо с моей стороны. – Гарриет показалось, что мисс Твиттертон собиралась сказать что-то другое. – Он однажды занял у меня небольшую сумму – немного, – но, конечно, много у меня и не было. О боже! Я боюсь, что это так ужасно выглядит, что я как раз сейчас думаю о деньгах, но… Я очень надеялась, что у меня что-то останется на старость… и время сейчас не простое… и надо платить аренду за коттедж… и…

Она была готова расплакаться. Гарриет смущенно сказала:

– Не переживайте. Я уверена, что-нибудь подвернется.

Кирк не смог устоять.

– Мистер Микобер! [154]– сказал он с некоторым облегчением. Слабое эхо за спиной привлекло его внимание к Питеру, и он обернулся. Мисс Твиттертон принялась лихорадочно искать в ридикюле носовой платок и нечаянно высыпала наружу целый водопад веревочек, карандашей и целлулоидных колечек для кольцевания кур.

– Я очень надеялась, что он их вернет, – всхлипывала мисс Твиттертон. – Ой, извините. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

Кирк откашлялся. Гарриет, у которой, как правило, имелся запас носовых платков, обнаружила, к своему недовольству, что как раз сегодня с ней был только один полотняный лоскуток – и тот настолько изысканный, что годился лишь для тех нечастых светлых слез, которых можно ожидать в медовый месяц. На помощь пришел Питер – его платок вполне мог сойти за юный, еще не выросший до конца белый флаг.

– Совершенно чистый, – весело сказал он. – У меня всегда есть запасной.

(Черта с два, подумала Гарриет. Ты просто чересчур вышколен.)

Мисс Твиттертон укрыла лицо в белом шелке и отчаянно сопела, в то время как Джо Селлон усердно изучал свои стенографические заметки. Молчание грозило затянуться.

– Мисс Твиттертон еще нужна вам, мистер Кирк? – наконец осмелилась Гарриет. – Потому что мне и правда кажется, что…

– Гм… Да, – сказал суперинтендант. – Если мисс Твиттертон будет не против рассказать нам, исключительно для проформы, разумеется, где она была вечером в прошлую среду.

Мисс Твиттертон бодро вылезла из носового платка.

– По средам же всегда занятия хора, – объявила она с неприкрытым удивлением, что кто-то может задать такой простой вопрос.

– Ах да, – согласился Кирк. – И я думаю, что вы, разумеется, заглянули к дядюшке, когда все закончилось?

– Нет-нет! Не заглянула. Я отправилась домой ужинать. Понимаете, в среду у меня очень напряженный вечер.

– В самом деле? – спросил Кирк.

– Да, конечно, ведь в четверг базарный день. Мне нужно было еще полдюжины кур убить и ощипать, прежде чем я легла. Я всегда из-за этого поздно ложусь в среду. Мистер Гудакр – он так добр и всегда говорит, что знает, как неудобно устраивать хор в среду, но некоторым из мужчин это больше подходит, так что, как видите…

– Убить и ощипать шесть штук, – задумчиво проговорил Кирк, словно оценивая время, которое это займет.

Гарриет в ужасе посмотрела на кроткую мисс Твиттертон:

– Вы хотите сказать, что сами их убиваете?

– Отчего же нет, – бодро ответила мисс Твиттертон. – Это гораздо легче, чем кажется с непривычки.

Кирк загоготал, а Питер, видя, что его жена придает слишком большое значение этому обстоятельству, весело пояснил:

– Моя дорогая, свернуть шею – это просто лов кость рук. Для этого не нужна сила. – Он скрутил руки в быстрой пантомиме.

Кирк, то ли искренне забывшись, то ли нарочно, добавил:

– Вот-вот. – И затянул воображаемую петлю на своей бычьей шее. – Что шею скручивать, что на виселице вздергивать, главное – рывок.

Его голова откинулась набок неприятным резким движением. Мисс Твиттертон издала вскрик ужаса – она, видимо, только теперь поняла, к чему ведут все эти вопросы и ответы. Гарриет заметно рассердилась. Мужчины, когда соберутся вместе, все ведут себя одинаково. Даже Питер. На миг они с Кирком оказались на другой стороне пропасти, и она ненавидела их обоих.

– Осторожнее, супер, – сказал Питер. – Мы пугаем дам.

– О боже, боже, так нельзя, – шутливо проговорил Кирк, но карие бычьи глаза были так же наблюдательны, как и серые глаза лорда. – Ну что же, спасибо, мисс Твиттертон. Пожалуй, пока это все.

– Вот и хорошо. – Гарриет встала. – Пойдемте посмотрим, как мистер Паффет справляется с кухонным дымоходом.

Она помогла мисс Твиттертон подняться и увела ее из комнаты. Когда Питер открывал им дверь, она бросила на него укоризненный взгляд, но, как и у Ланселота с Гвиневрой, тут взгляды их скрестились, и она свой отвела [155].

– Ах да, миледи! – сказал непреклонный суперинтендант. – Не будете вы так любезны позвать миссис Раддл? Нам надо немного уточнить, что когда произошло, – продолжил он, обращаясь к Селлону, который хмыкнул и достал ножик, чтобы наточить карандаш.

– Ну что же, – сказал Питер почти что с вызовом, – она все рассказала вполне честно.

– Да, милорд. Она прекрасно знала о завещании. Полузнайство ложь в себе таит [156].

– Не полузнайство – ученость! – раздраженно поправил его Питер. – Полуученость – Александр Поуп.

– В самом деле? – ответил мистер Кирк, ничуть не смутившись. – Надо будет записать на память. Эх! Не похоже, чтобы кто-нибудь еще мог завладеть ключами, хотя кто его знает.

– Я думаю, что она говорила правду.

– Мне кажется, есть разные виды правды, милорд. Есть правда, насколько ты ее знаешь, и есть правда, о которой тебя спросили. Но это не обязательно вся правда. Например, я не спрашивал эту хрупкую леди, не запирала ли она дом за кем-нибудь еще. Я только спросил: когда вы в последний раз видели вашего от… дядю? Понимаете?

– Да, понимаю. Я лично всегда предпочитаю не иметь ключа от дома, в котором нашли тело.

– Разумно, – признал Кирк. – Но бывают обстоятельства, в которых лучше, чтобы это был ты, чем кто-нибудь другой, если вы понимаете, о чем я. А иногда… Как вы думаете, что она имела в виду, когда воскликнула, что она наделала? А? Может быть, до нее дошло, что она могла оставить ключи на видном месте, как будто невзначай? Или…