Все кошки смертны, или Неодолимое желание - Сергей Устинов Страница 49

― Право преимущественного проезда для знати, отмененное, кстати, Великой французской революцией, ― имеем? Имеем! Торговлю должностями ― имеем? Имеем!

В горле у Ванина пересохло, последние слова вываливались наружу с наждачным акцентом. Он допил то, что оставалось в стакане, и горько всхлипнул:

― Да что говорить, у нас даже взятки какие-то фе-до-до-дальные: берут не за нарушение закона, а за исполнение!

Тут Вантуз протянул руку за новой бутылкой и промахнулся. С удивлением посмотрел на пустую ладонь, повторил попытку, но вновь неудачно. Тогда он тяжко вздохнул и, опираясь кулаками на стол, чтобы подняться на ноги, сказал:

― Трудный был сегодня денек… Пора на боковую…

Я помог ему добраться до тахты, уложил на подушку и прикрыл одеялом. Но перед тем, как окончательно провалиться в забвение, он сонно пробормотал:

― Представляешь, а? Демонстрация рабов в Древнем Риме под лозунгом: «Да здравствует фе-до-да-лизм ― светлое будущее всего человечества!»

Несколько минут я еще посидел рядом с ним, как мать над засыпающим младенцем. Особой умильности при виде этого дитяти, с каждым вздохом испускающего пивные миазмы, я не испытывал. Но убедиться в крепости его сна мне было необходимо. Вантуз уже один раз напугал меня до полусмерти неожиданным пробуждением, и сейчас я хотел иметь твердые гарантии. Ибо намеревался воспользоваться его, говоря юридическим языком, беспомощным состоянием, чтобы завладеть самым ценным, что у него имелось: информацией.

Петь колыбельную не понадобилось: объятый морфеем стрингер сам издавал не меньше звуков, чем маневровый паровоз на сортировочной станции. Я пересел к компьютеру, включил его и под эту музыку стал нетерпеливо ожидать, что преподнесет мне Вантуз в компании с «Виндоуз»: наличие элементарного пароля на вход могло напрочь поломать мои далеко идущие планы.

Но никаких паролей не было. Прямо на «рабочем столе» обнаружилось то, что я ищу: папка «Мои документы». Хотя судя по тому, что мне известно о стрингере Ванине, документы там должны были быть как раз чужие.

Мышка дернула хвостиком ― «открыть». И моим глазам предстала полная сокровищ пещера Аладдина. Вот они, бомбы-то, запоздало сообразил я. Заряженные по полной программе ― из-за такого и впрямь убить могут. Дух захватывало от одних только имен файлов, в которых мелькали названия госучреждений, банков, корпораций вперемешку с фамилиями высших чиновников и олигархов. Иногда они сопровождались не всегда до конца понятными, но зато многозначительными пояснениями типа: «Минфин. Орал». «Совбез. Венерики». Все было такое вкусненькое, что я не знал, с чего начать. Но потом, вспомнив о тематике последних статей Вантуза, ткнул курсором в строчку, где значилось: «Алюминий. Кто. Кого. Куда».

Песочные часы на мониторе как-то подозрительно торопливо сделали привычное сальто-мортале, и передо мной высветился девственно чистый экран. Ни текста, ни картинок.

Как говорится, пусто-пусто.

Я вернулся в «Мои документы» и попробовал открыть другой файл с заманчивым именем «Лидеры партий. Счета».

Та же картина. Под названием «Белый квадрат».

Уже минут через двадцать, проявив упорство, достойное, как непременно заметил бы Прокопчик, лучшего применения, я удостоверился, что в компьютере Вантуза нет ни одного байта содержательной информации ― все стерто, включая «телефонную книжку». После чего оставшиеся завлекательные названия выглядели как гнусное издевательство.

Единственное, что мне оставалось, это попытаться установить, когда же это случилось. Я снова вошел в «Мои документы», и тут уж мне не понадобилось проводить кропотливых исследований: все как один файлы были изменены в одно и то же время, с интервалом в минуту-другую.

А именно сегодня, между пятью и шестью часами утра.

Вообще-то мысли специально инспектировать Прокопчика на предмет выполнения моих руководящих указаний у меня не было. Просто путь от Преображенки домой пролегал соблазнительно близко от офиса «Фаруса». И искушения я не преодолел.

Честно говоря, мне и самому было интересно взглянуть если пока не в лицо предполагаемому противнику, то хотя бы на его фасад. Но по прибытии на место я обнаружил, что оказался там в нужное время: события стали разворачиваться, едва я успел припарковаться на противоположной стороне улицы.

«Фарус» располагался на Бауманской, в суперсовременном офисном здании, смахивающем на кубик Рубика с вывернутыми в разные стороны гранями, отливающими на солнце черно-серо-голубыми оттенками. Глядя на этого архитектурного монстра, определить, где окна, есть ли они вообще, а уж тем более, что за ними, было невозможно. С боков его обжимали тоже в свое время царапавшие глаз обывателя конструктивистские коробки с квадратными оконными переплетами и прямоугольными эркерами, но сейчас рядом с «Фарусом» они смотрелись как старомодные старушки из скверика.

Обе стороны улицы перед зданием были уставлены сверкающими лаком дорогие машинами, но старенькую «короллу» Прокопчика, втершуюся между двумя «мерседесами», я приметил сразу. В ней никого не было, из чего я умозаключил, что выбор между геморроем и тромбофлебитом сделан моим помощником в пользу последнего. Оставалось обнаружить его наблюдательный пункт, оценить качество выбранной позиции, и инспекцию в целом можно было считать законченной.

Достав из «бардачка» маленький, но довольно мощный «цейс», я принялся с его помощью методично обшаривать пространство. Но когда в окулярах наконец мелькнула знакомая шевелюра, бинокль чуть не выпал у меня из рук: Прокопчик не стоял, не сидел и даже не лежал ― он вприпрыжку несся по тротуару!

Представить себе, что мой бравый ассистент, еще сегодня утром с трудом передвигавшийся с помощью костыля, спешит за повторным переломом, было невозможно. Мысль о чудесном исцелении под влиянием снизошедшей на него благодати я тоже отмел. Оставалось предположить, что на столь отчаянное поведение беднягу подвигли какие-то экстренные обстоятельства, заставившие его мужественно презреть боль и угрозу здоровью.

Обстоятельства эти могли быть двух родов: либо Прокопчик за кем-то гнался, либо кто-то гнался за Прокопчиком. Выискивать в густой толпе движущийся объект с помощью бинокля дело безнадежное. Я отбросил его на сиденье и постарался окинуть панораму невооруженным взглядом. Результат получился неожиданный. Мне открылось, что Прокопчик и впрямь преследует идущего впереди него человека ― и этот человек сильно смахивает на моего закадычного приятеля Мерина. Но и самого Прокопчика тоже «ведет» некто. Который даже не смахивает на моего пензенского коллегу Малого-Малая. Это он, голубчик, и есть.

Выскочив из машины, я пристроился этой кавалькаде в хвост, искренне надеясь, что уж я-то замыкающий. И мне вдогонку не устремился какой-нибудь все еще пылающий жаждой мести Бульбочка или кто-то из его столь же симпатичных дружков.

Но надолго наш променад не растянулся. Я увидел, как притормаживает, теснясь к стенке, Малай. Где-то впереди в потоке прохожих остановилась и макушка Прокопчика. Я тоже встал на прикол за киоском с прохладительными напитками и, воспользовавшись антрактом, решил все-таки выяснить, что здесь происходит.