Криминальный отдел - Андрей Ильин Страница 49

Понимаю, что невозможно. Но очень надо. У нас там один работник не те документы с собой взял. Конфиденциальные. И мобильный телефон дома забыл. В результате чего может сорваться очень выгодная внешнеэкономическая сделка.

Понимаю, что почти невозможно. Но дело идет о многомиллионных убытках.

Понимаю, что крайне затруднительно. Но дело чрезвычайной важности. Мы готовы покрыть все расходы, которые понесет ваше предприятие.

Понимаю, что в принципе возможно, но связано с определенными техническими сложностями. Мы возместим все сложности. Которые чисто технического плана. И будем благодарны лично вам. Как руководителю предприятия.

В обычных пределах.

Все-таки затруднительно?

— Кончай торговаться, — толкнул в бок банкира Григорьев, — не на службе.

— Мы будем вам благодарны в гораздо большей степени, чем обычно, — поправился банкир. — Да. Примерно как по проведенной полгода назад сделке. Сразу же по факту. Да. Плюс компенсации пилотам и техникам за внеплановую работу. Само собой. И аэропорту приема?

Еще один тычок в бок.

— Да. И аэропорту приема. Потому что дело очень спешное.

Хорошо, Вячеслав Антонович. Спасибо, Вячеслав Антонович. Очень вам признателен.

В сауну когда?

И на всякий случай взглянул на следователей. Которые покачали головами.

— Нет, в ближайшее время не смогу… Нет, и после не смогу. Только если совсем после… До свидания…

— Ну вот. А ты говорил невозможно. Нынче все возможно. Если работаешь в банке…

* * *

— Заместителя по пассажирским перевозкам. Немедленно, — приказал Вячеслав Антонович, — значит, вызовите из столовой. Или где он еще может быть. Я сказал немедленно!

— Что случилось, — спросил зам по пассажирским перевозкам, утирая салфеткой блестящие от жира губы.

— Борт номер 2212 твой?

— Мой.

— Что же ты, Петр Аркадьевич, выпускаешь на линию неисправный самолет?

— Я выпускаю?!

— Ты выпускаешь. Мне сообщили, что у борта номер 2212 неисправно шасси.

— Шасси?

— Ну или топливный насос…

— Насос? — все еще ничего не мог понять зам.

— Или бачок в туалете бизнес-класса. Точно сказать не могу. Техническая сторона — твое дело. Тебе и разбираться в характере поломки.

— Ах бачок? Бачок может быть…

— В общем, так. В ходе полета выявились опасные для его продолжения технические неполадки. Вследствие чего борту номер 2212 приказываю совершить посадку. Экстренную посадку. Запросите свободные аэродромы. В пределах нашей страны. Чтобы валюту не платить. Или вот что. Заверните его обратно. Зачем оплачивать чужие полосы…

Понятно?

— Понятно. Но…

Руководитель авиационного акционерного общества открытого типа насторожился.

— Что «но»?

— Устранение технических неполадок и его обоснование потребует привлечения дополнительных финансовых средств…

Ну умный зам. Все схватывает на лету. Потому что летчик. Как и его шеф.

— Средства будут. Из резервного фонда. В обычном для данного вида происшествия размере. Всей технической службе и ее руководителям.

— Но аварийная посадка связана с известным риском…

— Плюс премиальные за успешно проведенную посадку. Доведите до сведения экипажа…

— Когда?

— Немедленно…

* * *

— Борт номер 2212. Вас вызывает служба безопасности полетов.

— Борт 2212 слушает.

— Борту номер 2212. У вас обнаружены неполадки в навигационной системе.

— У нас все в порядке…

— Борт 2212, вы что, русский язык не понимаете? У вас на борту неполадки в навигационной системе. Необходима срочная посадка по аварийным показаниям.

— Но приборы…

— За удачную посадку и быстрое устранение выявленной вами неисправности руководство общества выписало экипажу премию. В размере полугодового оклада…

— Вас понял. У нас неполадки в навигационной системе. Просим посадки…

— Уважаемые пассажиры, наш полет проходит на высоте десять тысяч метров, — сообщила стюардесса, — просьба пристегнуть ремни.

— Как ремни? — удивились пассажиры. — Мы же только недавно взлетели!

— Возникла небольшая неисправность во вспомогательных системах самолета, — мило улыбнувшись, сообщила стюардесса. — Мы совершим посадку на запасном аэродроме и после устранения неполадки продолжим наш полет.

— Но это действительно только небольшая неисправность? — обеспокоенно спросили пассажиры, прислушиваясь к шуму моторов. — Или большая?

— Но мы же еще летим… — популярно объяснила стюардесса.

Борт 2212 лег на обратный курс.

«Черт! Надо было лететь „Боингом“, — подумал начальник службы безопасности — „Боинги“ так часто не ломаются. Правда, в „Боинги“ левые два миллиона долларов не запихнешь…»

Острова, прибой, шорты и мулатки откладывались на неопределенное время.

— Ну? — спросил Григорьев.

— Да не беспокойтесь вы. Вернут. Никуда не денутся. Они меня еще никогда не подводили.

— Все у вас схвачено, — поразился Григорьев, — все под вашу дудку пляшут, как те крысы.

— Миром правит капитал…

— Самолет лег на обратный курс, — сказал, отодвинув трубку от уха, Грибов. — Через сорок минут будет здесь. Давай в машину…

Самолет посадили на запасную полосу. И оттащили в отстойник.

— Пассажиров просим покинуть салон и оставаться возле трапа до подхода автобуса, — объявила стюардесса. — После чего вы перейдете в запасной самолет. И сможете продолжить полет. Приятного вам полета…

Пассажиры сошли с трапа и стали ждать аэродромный автобус. Который, как всегда, запаздывал.

Сбоку к очереди прилепился никем не замеченный человек. И протиснулся к интересующему его лицу.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался он.

Облюбованный им пассажир побледнел и закрутил во все стороны глазами.

— А мы вас ждем…

— Зачем?

— Чтобы расплатиться с Аэрофлотом. За одну небольшую услугу. Где деньги?

— Вы не имеете права. Я уже не у нас. Я уже прошел пограничный и таможенный досмотр.

— Территория Аэрофлота — наша территория. На всей территории мира.