Час печали - Т. Джефферсон Паркер Страница 49

– И вправду ничего, – сказал он.

– Ты правильно питаешься?

– Да, приходится соблюдать диету после операции. А раньше жрал что попало.

– Почему ты не растолстел? Ведь алкоголь куда калорийнее любой пищи.

– У меня быстрый обмен веществ.

– И тридцатилетний стаж курильщика.

– Пятидесятипятилетний.

– Какой же ты тогда старый!

Хесс ел молча, явно не желая продолжать эту тему.

– У меня тоже очень строгая диета, – призналась Мерси. – Если честно, я обожаю готовить, но только не для себя одной. Перехватываю то, что под рукой.

– Но ты же получаешь приличную физическую нагрузку.

– Да, я частенько хожу в зал. Боже мой, мы сейчас похожи на типичных калифорнийцев! Обсуждаем, кто что ест и как качает мышцы! Каждый свой отпуск я провожу в Мэйне. Папа начал брать меня туда еще совсем маленькой девочкой. Так вот, люди там живут совсем иначе. Упомянешь о стиле жизни, и тебя примут за ненормального.

– Я всегда недолюбливал это словосочетание.

– И я тоже. А еще все слова с "кибер". Я пообещала себе, что никогда не буду употреблять их.

– Или виртуальный.

– Фу! Дерьмо полное! Это все реклама, запудривание мозгов! Тебя убеждают, как важно и современно идти в ногу со временем, и в итоге вынуждают покупать очередную дребедень. Меня тошнит от подобной ерунды. Какой коктейль будешь: ванильный или шоколадный?

– Шоколадный.

– Хорошо, у меня их целых два.

– А ванильных?

– Ни одного. – Мерси засмеялась, и ей стало еще веселее от звука собственного смеха. – Помнишь, как Изма спросил, не хочу ли я воды со льдом, а затем сказал, что нет ни того, ни другого? Вот пижон!

– Когда я впервые постучался к нему в дверь и Изма открыл, то в руках он держал замороженную кошку.

– Господи! И что он с ней сделал?

– Бросил на пол. Она брякнулась, как здоровенный камень!

– Ужас!

– Я сам испугался. Мне чудом удалось повалить его: Изма грохнулся, как мешок с гвоздями. И после этого случая он начал относиться ко мне вполне доброжелательно.

– Я заметила, он тебя уважает. Вообще тебе нравится применять насилие? Бить людей? Я имею в виду тех, кто это действительно заслужил?

– В молодости я получал от этого удовольствие. Но ведь битва-то неравная и несправедливая. Полицейский всегда находится в более выигрышном положении.

– Только если полицейский – мужчина. Вступая в схватку с мужчиной, женщина-коп должна использовать весь арсенал!

– Едва ли ты многих избила за время своей работы.

– Ты прав. Хотя некоторые считают, что мизантроп вроде меня готов громить всех и вся.

Мерси вспомнила о ла Лонде.

– Мне совсем не в радость было пытать воришку из Эльсинора, – призналась она. – Конечно, я чувствовала легкое возбуждение от того, что подавляю другого человека. Главное удовольствие доставляет получение результата.

– И твои действия принесли плоды.

– Ты считаешь, я поступила неправильно?

– Почему? Ты же спасаешь чужие жизни.

– По-твоему, цель оправдывает средства?

– Вопрос не из легких. Но с ла Лондом ты все верно сделала.

– Зачем ты часто женился? Три или четыре раза?

В этот момент Хесс собирался откусить от гамбургера. Он так и застыл, удивленно глядя на напарницу.

– Три.

– Неужели одного не достаточно, чтобы намучиться?

– Наверное, женился по глупости.

– Своей?

– В основном да.

– Почему у тебя нет детей?

– Я ждал. Слишком долго ждал. Ну и не везло, не получалось. Я очень хотел ребенка лет в сорок, но так и не вышло...

Мерси задумалась.

– Я не верю в везение. Мы сами несем ответственность за то, что с нами происходит.

– Я тоже раньше так думал.

– Тут не может быть двух мнений.

– Ну, например, Ронни Стивенс не знала о своем будущем и не была способна хоть как-то повлиять на него. Она столкнулась с кем-то более сильным, порочным и хитрым и не могла противостоять ему. Она не виновата в том, что произошло.

– Ты наслушался всей этой брехни по телевизору?

– Телевидение впадает в крайности.

– Тогда почему все его смотрят?

– Людям нравится наблюдать за чужими трагедиями со стороны.

– Глупое стадо!

Хесс не сводил с Мерси осуждающего, но при этом терпеливого взгляда.

– Человека ведет по жизни его внутренняя сила, – добавила она. – Воля – вот главное достоинство!

Тим продолжал смотреть на напарницу.

– У тебя такой взгляд, будто ты рассматриваешь сразу две мысли.

– Так и есть.

– Какие?

– С одной стороны, я восхищаюсь тобой, твоей молодостью. Мне нравится, как ты несешь ее по жизни, как пользуешься ею.

– Даже если перегибаю палку?

– Да.

– А вторая мысль обо мне, вероятно, не столь приятна?

– Меня поражает, что ты бываешь яркой и скучной одновременно. Ты слишком противоречива.

– Слушай, Хесс! Я все еще твой начальник!

– Сама напросилась...

– Хорошо, что честно ответил. Вкусные гамбургеры, приятная беседа о полицейских и просто о жизни – мне все так нравится! Майк много говорил, но, кажется, совсем не слушал меня. А потом мы либо смотрели "ящик", либо шли в постель.

Хесс промолчал.

– А ты еще можешь?

– Что именно?

– Ну... заниматься любовью.

Хесс густо покраснел и снова с неоднозначным выражением посмотрел на Мерси.

– Ведь тебе почти семьдесят...

– Конечно, могу.

Его голос слегка сорвался. Хесс повернулся к экрану, и теперь Мерси не видела, сошла ли краска с его щек.

– Интересно, делают ли это мои родители? Они твои ровесники.

– Спроси их.

– Они слишком щепетильны в подобных вопросах...

Мерси удивилась, услышав веселый искренний смех Хесса. Она вдруг поняла, что никогда раньше он при ней не смеялся. Лицо напарника сразу изменилось: вокруг глаз и губ собрались мелкие морщинки, и Хесс будто излучал какой-то фантастический свет. Свет счастья. Потрясающе, как улыбка и смех преображают человека.