Тайны захолустного городка - Вячеслав Белоусов Страница 5

– Не за тем я сюда ехал, – не двинулся с места Хомяк, хмуро сплюнув и вынув под настороженным взглядом Динамита руку из кармана с зажатой в пятерне коробкой сигарет. – Сломал ты мне планы…

Он закурил, подозрительно поглядывая то на своего дружка, то на нежданного зазывалу.

– Да ладно, – нарочито по-простецки отмахнулся тот. – Знаю я про твои планы, кореш. И скажу без базлана [3], зря время убил, сюда колёсики прикатив. Нет в том сарае давно того, что ты когда-то схоронил. Нашлись люди добрые, позаботились, чтоб ничего не пропало.

– Уж не ты ли тот добрый человек? Небось с клешнёй своей расстался, когда чужое добро хапнул. Метит Бог шельму.

– Неважно. Нет нужды здесь эти вопросы обсуждать. Едете со мной или как?

– Едем, Вань, – нервно дёрнулся к Хомяку Глиста. – Худого не будет.

– А ты почём знаешь? – огрызнулся тот. – Быстро, глажу, спёкся! Или раньше было всё замётано, а?

– Ну что ж, я вас неволить не стану, – развернулся Динамит. – Нормы обязанного гостеприимства мною соблюдены. Ответы на интересующие вопросы даны. Приглашение на дружеское собеседование и к сотрудничеству отвергнуто. Так и передайте в столице всем заинтересованным лицам.

Он зашагал, помахивая поднятой пятернёй в знак прощания, и скрылся бы из вида через минуту-две, но не сдержался Хомяк, дёрнулся вслед:

– Стой!

И добавил осипшим голосом, кивнув дружку:

– Потолковать с человеком – не голову в петлю сунуть. Шагай за мной, кореш, потом всё обсудим. Придёт ещё наше время…

С грехом пополам уже в сумерках добрались к городу. Старую разбитую полуторку лихорадило и трясло, как тяжёлого больного перед неминуемой кончиной. Порой машину внезапно стопорило и, проклиная всё на свете, молоденький шоферюга бросался под колёса, а не найдя причины, рвал капот вверх и пропадал там по пояс, чертыхаясь. Динамит, трясшийся в кузове на жёсткой скамейке с Хомяком и Глистой, морщился, как от зубной боли; сдерживаясь, курил одну папироску за другой.

– Сдаёт клячонка, – злорадствовал Хомяк, – рассыпается на дороге. Башлями не богат – поновей обзавестись? Или жлоба гложет?

– Водилу гнать пора.

– Давай я погоню.

– Разбираешься?

– Кумекаю.

– Замараешь курточку, – аккуратно помял двумя пальцами кожанку Динамит, зло щурясь. – Нарядился, к нам в гастроль собираясь. – И громко окрикнул шофёра: – Колян, совсем сдох?

– Щас, Леонид Аркадьевич, один момент! – выскочил тот из-под капота как ошпаренный. – Только подтолкнуть бы.

Тройка спрыгнула вниз, упёрлась плечами в кузов. С третьей или четвёртой попытки машина двинулась, набирая скорость; прочихав, оглушила дорогу трескотнёй ожившего мотора.

– К болоту катила без помех, – оправдывался Динамит, стреляя за борт окурком.

– Говна в кузове не было, – издевался Хомяк и хохотал.

Динамит хмуро отворачивался, пихал грустившего Глисту кулаком в бок:

– Как, земеля? Додумался, во что влип?

Глиста жался от боли, помалкивал в предчувствии худшей взбучки.

Когда в очередной раз движок заревел недобрым воем, а из-под капота застывшей полуторки повалил горячий пар, Хомяк подскочил со скамьи и, вмиг очутившись рядом с перепуганным шофёром, откинул крышку капота вверх.

– Сидеть! – запоздало рявкнул Динамит.

– Воды неси! – подтолкнул Хомяк шофёра. – Радиатор потёк, недотёпа!

– Действительно, сечёшь? – Динамит настороженно уже дежурил рядом.

Хомяк, молча выхватил нож из кармана, с дерзкой улыбочкой поиграл им перед его носом и, срезав с придорожного деревца веточку, полез к радиатору. Кряхтя и кляня незадачливого водителя, пыжился он там достаточно долго, пока не застучал ножичком, после чего скомандовал запыхавшемуся с ведром юнцу:

– Колян, или как там тебя? Теперь заливай осторожненько и моли Бога, чтобы в радиаторе одна дырка была. Больше вроде не попалось. До города должны дотянуть…

Влетев в город, машина заметалась по тёмным безлюдным улочкам, как угорелая кошка. Блистая ухарством, провинившийся Колян гнал грузовик, ловко избегая ухабы и канавы, обходясь жалким светом единственной передней фары.

– Не влепиться бы в стену забора на радостях, – несмело подал голос Глиста. – Сиганём прямиком на тот свет.

Динамит грохнул кулаком по кабине:

– Уймись, шпана!

Автомобиль сбавил скорость и скоро совсем затормозил у неприметного одноэтажного домика.

– Приехали, Леонид Аркадьевич! – Колян, явно ожидая похвал, выпрыгнул из кабины.

– Дурило! Угрохать нас решил?! – смазал кулаком по его физиономии Динамит. – Найди-ка мне Каплуна. И к утру чтобы громыхалку обнюхал от колёс до кузова. Радиатор смени, а над движком пусть Комар поколдует. – Он развернулся к Хомяку, приглашая в дом: – Не побрезгуй, сегодня ночевать вам придётся здесь.

– Ломать вытерку затеял? [4] – нахмурился тот. – Ты же дружков обещался на совет пригласить, собеседование устроить, объяснить, наконец, что происходит?

– Дружки потерпят, – распахивая дверь в помещение и включая свет, посторонился Динамит, пропуская гостей в большую прибранную комнату, посредине которой бросался в глаза круглый стол, уставленный тарелками со всевозможными рыбными и мясными закусками, водкой и вином в графинчиках. – А разговор обещанный не отменялся. Перекусим, чем хозяюшка нас угостить собралась, да и обговорим все наши вопросы. До утра времени хватит.

– А утром что? – не спеша обходя и рассматривая богатый стол, не успокаивался Хомяк.

– Видно будет, – приглашая к умывальнику, Динамит скинул пиджак на руки полногрудой молодушке, возникшей из-за занавески. – Вот Верунчик нас покормит, повеселит со своими подружками, а утром сами решите, достаточно нашего разговора будет или понадобится с Большим Иваном встретиться.

– Это ещё что за фрукт?

– Хозяин здешний.

– Сколько себя помню, – заикнулся Глиста, – Большими Исадами еврейчик правил…

– То – государственный служивый, а у нас там хозяин Большой Иван.

– Повременим пока с вашим хозяином. – Хомяк, бесцеремонно отодвинув стул, потянулся к водке и, налив стопку, опрокинул, утёрся рукавом, давая понять, что никто, кроме Динамита, его не интересует.

Тот мигнул молодухе, и она исчезла так же незаметно, как и явилась. Хомяк, будто не замечая никого, тяжело опустился на стул и, опрокинув вторую рюмку, выдохнул: