Пять красных селедок. Девять погребальных ударов - Дороти Ли Сэйерс Страница 5

Незнакомый мужчина – вероятно, местный фермер – поприветствовал Уимзи с каким-то настороженным волнением.

– Он там, внизу, сэр. Упал с обрыва. Сержант Дэлзиел и констебль Росс расследуют обстоятельства.

С первого взгляда становилось понятно, что здесь произошло. К мольберту был прикреплен холст с нанесенным на него рисунком. Работу выполнили лишь наполовину, краски еще не успели высохнуть и влажно поблескивали в лучах солнца. Уимзи представил, как художник поднимается со своего места, отходит назад, чтобы посмотреть на результат собственного труда, пятится к вероломному обрыву. Затем скрип каблука по гладкой каменной поверхности, отчаянная попытка сохранить равновесие, скольжение кожаной подошвы по невысокой траве, пошатывание, падение – и тело с глухим стуком ударяется об острые камни, что торчат из бурлящей воды подобно клыкам огромного чудовища.

– Я знал его, – произнес Уимзи. – Как ужасно, верно? Пожалуй, спущусь вниз и посмотрю, что там.

– Глядите под ноги, – предостерег фермер.

– Непременно, – ответил Уимзи, подобно крабу карабкаясь по камням и зарослям папоротника. – Мне совсем не улыбается перспектива стать еще одним предметом интереса полиции.

Услышав шум, сержант поднял голову. Он и его светлость уже встречались, поэтому Дэлзиел знал об интересе Уимзи к разного рода происшествиям.

– Приветствую вас, милорд! – весело произнес он. – Я не сомневался, что в скором времени увижу вас здесь. Возможно, вы знаете доктора Кэмерона?

Уимзи пожал руку врачу – долговязому мужчине с непримечательным лицом – и спросил, как продвигается расследование.

– Я уже осмотрел его, – сообщил доктор. – Смерть наступила несколько часов назад. Трупное окоченение ярко выражено.

– Он захлебнулся?

– Точно сказать не могу. Но по моему мнению – заметьте, весьма субъективному, – причина смерти не в этом. Височная кость сломана, поэтому я склонен считать, что он скончался вследствие падения или удара о камни внизу. Но вы же понимаете, что я не могу дать официального заключения до тех пор, пока не произведу вскрытие и не увижу, есть ли в легких вода.

– Да, – кивнул Уимзи. – Ударившись головой, он мог лишиться сознания, а настоящей причиной смерти стало утопление.

– Именно так. Когда мы обнаружили его, рот находился под водой. Но так могло произойти и оттого, что почву под телом размыло потоком и голова ушла под воду. На руках и голове имеются ссадины, некоторые – но это опять же мое субъективное мнение – получены уже после смерти. Вот видите? Здесь и здесь.

Доктор перевернул труп, чтобы его светлость мог получше рассмотреть царапины. Потревоженное тело осталось таким же скрюченным, как и прежде, словно Кэмпбелл застыл в тот момент, когда пытался защитить лицо от угрожающе острых камней.

– Самый сильный удар пришелся вот сюда, – добавил доктор.

Он взял руку Уимзи в свою, приложил пальцы к левому виску покойного, и его светлость почувствовал, как от легкого касания кость подалась.

– Природой устроено так, что в этом месте мозг защищен хуже всего, – объяснил доктор Кэмерон. – Здесь кости черепа заметно тоньше и даже от сравнительно несильного удара могут треснуть точно яичная скорлупа.

Изящные длинные пальцы Уимзи осторожно ощупывали голову и конечности погибшего. Доктор наблюдал за его действиями с выражением одобрения на лице.

– Послушайте, – произнес он, – из вас получился бы превосходный хирург. Ваши руки словно созданы для этого.

– Но не мозги, – со смехом возразил Уимзи. – Да, у него достаточное количество повреждений. Что неудивительно после падения с такого обрыва.

– Опасное место, – заметил сержант. – Что ж, доктор, тут мы уже все осмотрели. Наверное, надо отнести труп в машину.

– А я поднимусь наверх и взгляну на картину, – сказал Уимзи, – если, конечно, вам не потребуется моя помощь здесь. Мне не хотелось бы мешаться под ногами.

– Нет-нет, – поспешно возразил сержант. – Спасибо за предложение, милорд, но мы справимся сами.

Наклонившись, сержант и констебль подхватили тело с двух сторон. Убедившись в том, что они действительно не нуждаются в помощи, Уимзи вновь вскарабкался наверх. Вот теперь ему удалось как следует рассмотреть творение покойного Кэмпбелла. Быстро и умело нанесенным мазкам не хватало завершенности, и все же чередование света и тени, искусно созданное мастихином, производило неизгладимое впечатление. На полотне был нарисован рассвет. Уимзи вспомнил показания свидетелей о том, что они видели художника за работой уже в десять часов утра. Серые камни изображенного на пейзаже моста отливали прохладным золотом раннего утра. На их фоне пламенели алые и желтые ягоды рябины, отбрасывая яркие блики на бурлящую внизу коричневую с белой пеной воду. В левом углу холста просматривались сквозь зыбкую голубую пелену вершины холмов, устремленные в подернутые предрассветной дымкой небеса. На переднем плане раскинулся во всем своем золотистом великолепии папоротник-орляк, усыпанный разноцветными каплями росы.

Уимзи поднял со стульчика палитру и мастихин. Он уже заметил, что Кэмпбелл использовал всего несколько красок, и это произвело на него благоприятное впечатление, поскольку он очень любил, когда экономия средств приводила в итоге к незаурядному результату. На земле лежала старая сумка, вероятно, служившая своему хозяину не один год. Скорее по привычке, нежели следуя дедуктивному методу, Уимзи внимательно изучил ее содержимое.

В основном отделении он обнаружил небольшую, наполовину пустую фляжку с виски, стакан с толстыми стенками, сверток с хлебом и сыром, восемь кистей, связанных вместе обрывком тряпицы, служившей некогда носовым платком, а теперь превратившейся в тряпку, дюжину кистей разного размера, еще парочку мастихинов и скребок. В сумке было и несколько тюбиков с краской. Уимзи аккуратно разложил их на гранитной поверхности подобно ряду маленьких трупов.

Среди них были: совсем новый чистый тюбик, наполненный киноварью, весом полфунта, полупустой тюбик ультрамарина № 2, еще один почти полный тюбик желтого крона и точно такой же, но совершенно пустой. Уимзи отметил не совсем полный полуфунтовый тюбик зеленовато-голубой краски, опустевший на три четверти тюбик кобальта и еще один – невероятно грязный, без этикетки, которому изрядно досталось в этой жизни. Только вот на его содержимом это никак не отразилось. Он оставался практически полным. Открутив колпачок, Уимзи разглядел темно-малиновый оттенок. Коллекцию завершал почти пустой тюбик бледно-розовой краски и полуфунтовый очень грязный тюбик лимонной. Судя по всему, ею пользовались тоже не слишком часто.

С минуту Уимзи рассматривал сей натюрморт, а потом решительно сунул руку в сумку. Однако в основном отделении больше ничего не было, кроме нескольких цветков сухого вереска, остатков табака и многочисленных крошек. Поэтому его светлость переключил свое внимание на два других, сравнительно небольших отделения.

В первом обнаружилась небольшая пачка вощеной бумаги, о какую вытирались кисти, маленькая оловянная баночка из-под репеллента с липкой завинчивающейся крышкой, в которой содержалась камедь, и старый ковшик, похожий на тот, что был прикреплен к мольберту.