Западный зной - Чингиз Абдуллаев Страница 5

— Я доставляю тебе столько проблем, — вздохнулаНаташа, — ты, наверно, уже сам не рад, что с нами связался.

— Не говори глупостей. — Он подумал, что раньшеему было легче. Когда он ничего не знал.

Тягостный разговор продолжался минут двадцать. Потомпоявилась Маша, дочь Наташи, вместе со своим мужем. Они внесли некотороеоживление в эту тяжелую атмосферу недомолвок и страха. Караев взглянул на часы,решив, что пора прощаться. Следом поднялась и Элина.

— Тимур, ты сможешь отвезти мою подругу? —спросила Наташа.

— Конечно, — кивнул он. Наталье не обязательнознать, что он без машины. Элина пошла к вешалке, надела на себя легкий светлыйплащ.

Они попрощались и вышли из дома. Когда они уже спустились,Тимур виновато развел руками:

— У меня автомобиль на штрафной стоянке. Я не хотелогорчать Наташу, его увезли, когда он стоял у их дома на Большой Полянке.

— Я понимаю, — кивнула Элина, — ничегострашного. Если хотите, мы можем пройтись. Здесь недалеко. Я ведь на самом делемосквичка. Родилась и выросла в Москве. И только потом переехала вСанкт-Петербург. Хотя в Северной столице мне нравилось даже больше, чем вродном городе.

— Но вы все-таки вернулись в Москву.

— Вернулась. Но здесь целый клубок причин. Иэкономических, и личных.

Они вышли на улицу. Дождь прекратился, и воздух стал гораздочище. Несмотря на десятый час вечера, было довольно светло.

— У вас необычное имя, — сказал Тимур.

— Ничего необычного. У меня мама гречанка, а папаукраинец. Она и решили меня так назвать в честь какой-то греческой актрисы,которую оба любили. Я даже не могу точно выговорить ее фамилию.

— Зато имя красивое. И редкое.

— У вас тоже, — улыбнулась она, — я думала,что так уже не называют ребят. Хотя вас назвали, наверно, так лет сорок илисорок пять назад.

— Не нужно мне льстить, — усмехнулсяКараев, — меня так назвали ровно пятьдесят шесть лет назад. Я уже давно напенсии.

— Вы хорошо выглядите, — возразила она, — новсе равно странно. Наташа говорила, что вы из Баку. А почему вас назвалиТимуром?

— На Востоке и юге это распространенное имя, —пояснил Караев, — мальчиков обычно называют в честь великих полководцевили великих поэтов. Есть Чингизы и Тимуры в честь двух довольно жестокихзавоевателей. Считается, что с их именами мальчикам передается и их жизненнаясила.

— Я думала, что вас назвали в честь героя книги «Тимури его команда», — улыбнулась женщина. — Тогда вышла книга Гайдара, имногие именно так называли своих мальчиков.

— Возможно, — согласился Караев. — У менябабушка по отцу была еврейкой, и она назвала своего сына Аркадием в честьсвоего дедушки. Поэтому во мне намешано много разных кровей. Что касаетсяимени… В начале шестидесятых появились десятки тысяч Юриев в честь ЮрияГагарина. Наверно, сейчас в мире есть много мальчиков с именем Гарри, по имениглавного героя книг Джоанны Роулинг.

Она взглянула на него:

— У вас есть маленькие дети? Или внуки?

— Нет. У меня взрослый сын. Ему уже двадцать семь.

— Тогда откуда такое знание детской литературы?Насколько я знаю, ваши прежние интересы лежали совсем в другой плоскости. Выведь работали в КГБ?

— Последние годы эта организация называлась ФСБ. Но ячитал книги про Гарри Поттера на английском. Первые три книги. Мне сталоинтересно, почему эти книги читает весь мир. И, находясь в Греции, я купилкниги на английском языке, чтобы их прочесть.

— Прочли?

— Да. И мне понравилось. Она пишет для детей и с учетомдетской психологии. Очень неплохо.

— Вы первый человек, который признается, что читаеттакого рода литературу. Обычно считается хорошим тоном морщиться при упоминанииразной фантастики, детективов, женских романов.

— Морщатся те, кто не может создать ничего подобного. Акниги про мальчика-сироту покорили весь мир. И мне, между прочим, нравятсямногие современные авторы. И ничего зазорного в этом не вижу. Когда людейспрашивают, что они читают, все сразу вспоминают, что только сейчас отложилиКонфуция, не дочитали Пруста и заснули с Джойсом в руках. Ни один непризнается, что читал какую-нибудь другую книгу для отдыха. По-моему, этоглупая поза.

Она снова взглянула на него:

— Вы всегда так откровенны?

— Во всяком случае, я стараюсь быть искренним. Повозможности…

— Можно я задам вам один вопрос? Если вы не обидитесь?

— Давайте, — заинтересовался он,останавливаясь, — какой вопрос?

— Вы ведь сегодня сказали неправду. Не всюправду, — поправилась она, — я видела и слышала, как вы говорили,когда Наташа спросила вас про новые подробности о ее муже. Вы замешкались. Наодну секунду. Но замешкались. И сказали с некоторым усилием. Я сразу обратилавнимание. Вы не умеете лгать, вам об этом никто не говорил?

— Возможно. — Он продолжил движение. — А вывсегда можете определить, кто и когда говорит вам неправду?

— Да, — вдруг печально сказала Элина, — я,как правило, чувствую. Вы спросили меня, почему я вернулась в Москву. Именнопоэтому. У моего супруга появилась новая пассия, и я решила, что нам некотороевремя нужно пожить отдельно. Вместе с двумя подругами мы открыли небольшуюфирму, занимающуюся дизайном помещений. Сейчас решили перенести свою фирму вМоскву. Все-таки здесь строят в сотни раз больше. И возможности у людей здесьдругие. Не такие, как в Санкт-Петербурге.

Он кивнул, соглашаясь. Ему было интересно с этой женщиной,которая могла так открыто спрашивать и говорить без всякого кокетства.

— У вас тоже сын? — спросил он.

— И уже взрослый, — кивнула Элина, — емубудет двадцать. Учится в институте. Иногда я себя ругаю. Нужно было рожать вмолодости. Все так глупо получилось. У нас были вечные переезды с мужем, вечныекомандировки. Тогда казалось, что успеем. Сейчас понимаю, что нужно было родитьхотя бы еще одну девочку. Но не получилось.

— У меня тоже один сын, — напомнил Караев. —Вы знаете, психологи считают, что один ребенок в семье — это показатель самойсемьи. Если у женщины нет медицинских противопоказаний, а супругиограничиваются только одним ребенком, значит, у них в семье не все ладно и онипсихологически готовы расстаться друг с другом в любой момент.

— Ваши психологи правы, — согласиласьЭлина, — хотя каждый случай нужно рассматривать индивидуально.

Мимо прошли молодые люди. Двое парней и две девушки. Онигромко смеялись, рассуждая о чем-то своем. Элина оглянулась на них.

— Чему радуется это толстомордая юность? —вспомнила она. — Так, кажется, говорил Бендер, ревнуя к молодым.