Неугомонное зло - Энн Грэнджер Страница 5

Мередит и Маркби выглянули в окно и увидели дорогу, которая вела через всю деревню к далекой темной массе леса.

— У нас тут тупик, — пояснила миссис Скотт. — Сквозного проезда нет. Славная тихая деревушка. Сюда никто не приезжает без дела, просто так. А дома скупают горожане, чтобы отдыхать по выходным. В будние дни здесь и машину-то редко увидишь… А вот как раз и машина! Получается, я вас обманула!

На дороге действительно наблюдалось оживленное движение. Мимо дома медленно и как будто нерешительно проехала полицейская машина. Маркби высунулся из окна чуть ли не по пояс и проводил ее жадным взглядом. Машина проследовала к лесу.

— Как вы думаете, зачем к нам пожаловали копы? — спросила миссис Скотт. — Может, кто в лесу нечаянно выстрелил из дробовика? Хотя я ничего не слышала. Скорее всего, по голубям палили. Во всяком случае, полиции у нас делать нечего… Разве что браконьеры на оленей охотились?

— Алан! — Мередит тронула его за плечо.

Он с сокрушенным видом повернулся к ней.

— Что? Ах да, там может оказаться все, что угодно. Итак, миссис Скотт, что еще нам стоит посмотреть?

— Только чулан внизу, но там Роджер.

— Чулан мы пропустим, — поспешно заверил хозяйку Маркби. — А можно погулять по саду?

— Гуляйте сколько хотите. — Миссис Скотт явно не собиралась их сопровождать.

Когда они зашагали по дорожке между запущенными клумбами и заросшими грядками, Мередит задала вопрос, вертевшийся у нее на языке с того момента, как они вошли в кабинет:

— Почему ты не сказал, что уже был здесь раньше?

Алан ответил не сразу:

— Это было давно. Тогда здесь еще жил приходской священник, и я приезжал к нему по делу… По работе, естественно.

— А кто был здешним приходским священником — мистер Скотт?

— Что?! Нет. Его фамилия была Паттинсон.

— Так вот почему ты так хотел осмотреть дом! Он тебе знаком! Почему ты мне не сказал?

— Дом мне не знаком… я его не знаю. Тогда мне ничего не показывали, просто провели в кабинет, а после разговора с преподобным Паттинсоном я сразу ушел. В соседние комнаты даже не заглядывал… Согласен, дом довольно запущенный, — добавил он.

Мередит не стала добивать его и даже попробовала найти в доме хоть что-то хорошее:

— Главная гостиная очень просторная и красивая… Правда, отапливать ее — довольно дорогое удовольствие… Скажи, а когда ты был здесь много лет назад, все выглядело лучше?

— Говорю тебе, в прошлый раз я видел только прихожую и кабинет. Они были в порядке. Правда, тогда я почти не обратил на обстановку внимания. Кажется, книжный шкаф и письменный стол тогда были… и распятие тоже, и было чисто.

— Она славная женщина, тронутая, но славная.

Маркби остановился и повернулся к Мередит, но не увидел ее глаз, налетел ветер, и ее лицо скрылось под каштановой массой волос. Руки она сунула в карманы джинсов, а носком кроссовки рассеянно пинала обломок декоративного бордюра. Маркби мягко взял ее за предплечья.

— Не притворяйся! Из-за тебя я чувствую себя виноватым. Ты считаешь, что мы напрасно приехали, так? Ну, признайся, что тебе не понравилось…

— Что ж, я… ну хорошо! — Мередит отбросила непокорную челку со лба, вынула руки из карманов и принялась загибать пальцы, перечисляя недостатки дома: — Отопление не работает, окна открываются с трудом. Держу пари, что и канализация не в порядке. Зато здесь большие комнаты, сохранились кое-какие приметы старины, например лепные карнизы, а о таком саде ты вообще мечтал всю жизнь. Но… — Она вздохнула. — Деревушка и правда крохотная и как будто вымерла. Извини. Я допускаю, что тебе тут нравится. Мне бы и самой очень хотелось согласиться с тобой. Но… мне не нравится… Ты сам напросился! — закончила она, словно оправдываясь, и в утешение похлопала его по руке. — Не будем отчаиваться. В конце концов мы обязательно найдем то, что нужно.

— И тогда поженимся?

— И тогда поженимся. Я, Алан, от своего слова не отказываюсь. — Она смотрела на него в упор из-под нависшей челки.

— Ладно. — Он поцеловал ее. — Я так спросил, на всякий случай. Значит, дело не во мне, а в доме.

— Не в тебе, не в тебе. По-моему, этот дом похож на загородный особняк Дракулы, куда он приезжает отдохнуть на выходные.

Он рассмеялся, и они дружно зашагали к калитке.

— Интересно, — задумчиво произнес Маркби, — куда направлялась патрульная машина?

— Не ваше дело, суперинтендент! Думаешь, миссис Скотт знает, что ты — полицейский?

— Когда мы с ней договаривались о нашем приезде, я не сказал ей о моей профессии. Ни к чему трубить об этом направо и налево.

Они вернулись к машине, и Маркби нерешительно предложил:

— А может, прокатимся до опушки и взглянем на лес?

— На лес или на полицейских?

— И на то и на другое.

— Поезжай, — решительно заявила Мередит. — Ты все равно не успокоишься, пока не выяснишь, в чем дело. А я — пас. Схожу пока осмотрю здешнюю церковь, если она открыта. Там я и буду тебя ждать. Заберешь меня на обратном пути. Даже выходные ты посвящаешь любимой работе!

Чем ближе к лесу, тем хуже становилась дорога — одно название. Асфальт пошел трещинами, сквозь которые пробивались сорняки. Бордюры давно рассыпались. Маркби приходилось вести машину по самой середине и лавировать между многочисленными рытвинами, заполненными водой после недавнего ливня. Он надеялся, что успеет к опушке до того, как полицейские соберутся назад. Там и сям на дороге валялись куски камней от старой ограды, которые никто не потрудился убрать. Потому что, догадался Маркби, сюда никто не ездит на машине! Неужели никогда? Да пожалуй, что и никогда.

«Я капитан „Передника“…» — фальшиво напевал он себе под нос. Правда, поскольку он страдал почти полным отсутствием музыкального слуха, он не понимал, что поет плохо. Он сожалел о своей немузыкальности. Ему бы хотелось понимать музыку. Он любил оперетты Гилберта и Салливана, правда, больше слова, чем мелодии.

Он замолчал и принялся вспоминать дом, который они только что осмотрели. Просто поразительно, до чего им не везет! Наверное, надо было заранее признаться Мередит в том, что он уже бывал здесь прежде. Но он был в Нижнем Стоуви очень давно. Кроме того, как он и говорил, он тогда видел только кабинет — такой же тесный и заставленный мебелью, как сейчас. Правда, тогда дом не производил гнетущего впечатления. Он даже показался ему уютным. Преподобный Паттинсон был человеком пожилым, довольно робким и рассеянным. Правда, как только речь зашла о его прихожанах, он бросился на их защиту, как коршун. Маркби вспомнил: тогда на письменном столе викария лежала та самая толстенная книга о мифах, которую он сегодня мельком увидел за стеклом книжного шкафа.