Научите меня стрелять - Анна Яковлева Страница 5

Неожиданно Эля почувствовала, как мужская горячая рука накрыла ее руку. Сильные пальцы проскользнули в ладонь, и Эля разволновалась. Георгий поглаживал, изучал пальцами все бугорки и впадинки на ее ладони, и это было настоящей, острой лаской. Происходящее на экране стало недоступно Эле. Она высвободила руку подальше от греха и еще какое-то время не могла сосредоточиться на фильме.

После сеанса Эля не позволила их проводить, а оказавшись дома, не могла найти себе места. Состояние было давно забытым, странным, ненужным. В голову лезли какие-то глупости. Словом, маятник качнулся.

Уложив Машку, Элеонора легла и отпустила воображение. Она представляла себя в объятиях мужчины, его поцелуи и шепот. Одиночество вдруг сделалось невыносимым, Эля села в кровати, обхватила колени и заплакала. Ее отвлек звонок в дверь. Слезы высохли.

Накинув халат, Матюшина глянула в глазок и ахнула: за дверью маячил Гоша.

– Что стряслось? – удивилась она, впустив гостя.

– Ключи от дома потерял.

– В кинотеатре?

– Не знаю, потерял и все. Надо вызывать слесаря, так в квартиру не попасть, дверь железная, – жаловался гость, стоя у порога.

– Проходи, несчастье.

– Постелешь мне на кухне?

– Вообще-то у меня не гостиница, – напомнила Эля.

– Мне больше не к кому. Я здесь недавно живу, у меня и знакомых, кроме тебя, нет.

– Я польщена.

Элеонора вытащила из кладовки раскладушку, бросила плед, подушку, подала гостю полотенце:

– Ванная справа.

– Спасибо, – шепотом отозвался Гоша. – А чай у тебя есть?

– Я не пью чай ночью.

– Посиди со мной, – попросил он.

– А колыбельную тебе не спеть?

– Не откажусь.

– Слушай, у меня ощущение, что я тебя усыновила.

Поставив чайник, Эля оглянулась на незваного гостя, перехватив его заинтересованный взгляд где-то в районе своей спины:

– Иди мойся.

Гоша исчез за дверью ванной.

Пока гость мылся, чайник вскипел. Матюшина достала две чашки, подумала и убрала одну. Залила кипятком пакетик, обернулась на звук шагов и опустила глаза: обернув бедра полотенцем, босой Гоша с голым торсом стоял на пороге кухни.

– Вот твой чай, – избегая Гошиных глаз, показала на чашку Эля.

Она уже почти протиснулась между ним и раскладушкой к выходу, но Гоша перехватил ее и потянул к себе.

У шефа была нездоровая любовь к летучкам. Он проводил их два раза в неделю, но в разные дни. Мне несколько раз везло, я вовремя линяла с работы, но в последний раз секретарша Валька подошла ко мне и передала от шефа персональное приглашение. Я вздохнула и смирилась.

Сидя на летучке, я не к месту вспомнила Пашку и его поцелуй. От воспоминаний по спине прошел озноб.

– Меркулова, что с тобой? – с ехидством поинтересовался шеф.

Он как раз разбирал причины несостоявшейся сделки, когда мы потеряли клиента из-за непрофессиональной работы юриста другого агентства.

– Да так, Леонид Николаевич, ерунда всякая, – сказала я правду.

– Меркулова, выбрось ерунду из головы, иначе окажешься на улице.

Народ зашевелился.

– Что, все так плохо?

– Что по сделкам? – ловко перевел разговор шеф.

Все притихли.

– Леонид Николаевич, мне пора, – имея в виду встречу с клиентами, сказала я.

– Иди, – сделал одолжение шеф. И я вырвалась на свободу.

Прислушиваясь к стуку в груди, я гнала машину домой, зная, что встречусь с Егоровым, который через несколько минут будет выезжать из гаража.

Я практически выучила расписание соседа, и, когда он бывал дома, выскакивала на крыльцо то с веником, то с тряпкой, то с половиком, изображая хозяйственный энтузиазм.

Теперь каждая мимолетная встреча с Павлом Егоровым подробно разбиралась по телефону со Светкой Кузнецовой. Обсуждался мой наряд, его взгляд, ну и, конечно, все реплики. Узнай Пашка, какое значение я придавала тем глупостям, которые он мне болтал, гордился бы собой до конца жизни.

– Свет, он мне починил черенок от лопаты. Это что-нибудь значит? – спрашивала я Кузнецову.

Светка задумывалась на пару секунд и объясняла, растягивая слова:

– Это значит, что он хозяйственный. Еще он, возможно, считает, что ты мало работаешь в саду. Он хочет видеть тебя там чаще.

– Обойдется.

Однако на следующий день, приехав домой, я вырядилась в свой любимый комбинезон, надела под него тонкий джемпер, который подчеркивал мою грудь и цвет глаз, и вышла на уборку территории.

Через несколько минут Пашка застучал во дворе ведрами и показался у забора.

– Катерина, привет, – раздевая меня взглядом, обратился ко мне сосед.

– Привет, – небрежно бросила я, стараясь быть серьезной и равнодушной, и продолжила сгребать листья в саду.

Егоров оперся локтями на хлипкое заграждение между участками и смотрел на меня такими глазами, что это было опасно для здоровья. Я не выдержала:

– Егоров, не мешай работать.

– Чем это я тебе мешаю?

– Нечего пялиться.

– Ясное море, ты что, музейная ценность, что бесплатно смотреть нельзя?

– Нельзя.

– Так скажи, сколько стоит вход.

Я подошла к забору:

– Вход рубль, выход – два. И то если буду в хорошем настроении.

– Так за твое настроение я отвечаю, только пусти.

– Такого, как ты, только пусти.

– Так ты меня что, боишься?

– Опасаюсь, Павел.

– Почему это? – Заинтригованный Пашка уставился на меня с таким интересом, что я хмыкнула.

– Тебя пусти, потом Степан подтянется. Куда мне столько котов?

Егоров подвинул доску в заборе, оказался на моей территории и с обидой в голосе спросил:

– Кто тебе сказал, что я кот?

Я отступила на шаг:

– Наслышана о твоих похождениях.

– А если это вранье?

– Не думаю. Профессия у тебя стрессовая, напряженная. После хирургов на втором месте по стрессовости. А как лучше всего снять стресс?

– Как?

Пашка наступал на меня, я пятилась к дому:

– Ты в каком звании?

Егоров озадаченно притормозил:

– Майор.

– А должность у тебя какая?

– Начальник оперативной группы.