Охота на инспектора - Валерий Гусев Страница 5

— Нормальный мужик, — мама пожала плечами. — От мухи в супе в обморок не упал.

— А чего привез Покажи!

— Воду из колодца, — похвалился Алешка. — Из лондонского.

— Скромненько, — огорчилась тетя Зина. Будто это ей привезли бутылочку водички, а не горсточку брильянтиков. — А ты вот в этих брюках его принимала С ума сошла! Я бы такие ни за что не надела.

Конечно, не надела бы. Потому что она бы в них не влезла.

Потом тетя Зина стала расспрашивать маму, чем она угощала англичан. И все время при этом старалась стоять ближе к маме. Чтобы папа мог их сравнить и убедиться, насколько она, Зинка, покрасивее его жены. Наивная такая…

А когда тетя Зина узнала про пересоленный борщ, то тут же выдала:

— Все у вас, у Оболенских, не как у людей. — И при этом опять посмотрела на папу, намекая: вот если бы он на ней, на Зинке, женился, то уж тогда у Оболенских все было бы как у людей. У таких, как сама Зинка.

Папа на это не удержался и откровенно зевнул. Ну, он же не английский лорд. И слава богу!

Потом она пристала к Алешке: покажи да покажи ей английскую воду. Выхватила у Алешки фляжку, повертела ее, рассмотрела наклейку («Что за мужик —то »):

— Я глоточек попробую, а

— Что вы! — ужаснулся Алешка. — Этому колодцу триста лет. Знаете, за эти годы сколько кошек в нем утонуло!

Тетя Зина сунула ему в руки фляжку и убежала. Руки мыть, наверное. А мама сказала нам с Алешкой:

— Так и быть, я разрешаю вам помыть посуду.

— И доесть борщ, — буркнул Алешка.

А когда я поставил на сушилку последнюю тарелку, он серьезно, даже как —то мрачно сказал:

— Дим, а за нашим Хилтоном кто —то следит.

— Ты про ту машину, что ли

— Ну! Я их сразу заметил. Они там сидели, курили, ничего не делали и никуда не спешили. Они ждали, Дим. И очень долго. А как он поехал, они тут же за ним сорвались.

— А почему ты решил, что они ждали очень долго — недоверчиво спросил я.

— Элементарно, Ватсон, — усмехнулся Алешка. — На них столько листьев нападало…

Я призадумался: похоже, Лешка прав.

— Надо папе сказать. — Ничего лучше я не придумал.

Алешка, как ни странно, согласился.

— Но я, Дим, все равно этого Хилтона под свою охрану возьму.

Можно себе представить!

— С чего начнем — усмехнулся я и вытер мокрые руки.

— С начала! Нужно узнать, зачем этот Хилтон приехал к нам! И тогда мы постепенно выйдем на его тайных врагов.

— А потом

— А потом как получится.

Получилось здорово. Скоро узнаете…

— Папа не спит, — сказал Алешка с намеком. — Верняк, что он работает. Пошли

Папа в самом деле работал, читал какие —то бумаги. Когда мы вошли в кабинет, он поднял голову, перевернул на обратную, белую сторону прочитанный лист.

— Вы чего бродите Спать давно пора.

— Пап, — сказал Алешка, — нам очень понравился твой английский инспектор.

Ага, еще бы: не морщась, ест пересоленный борщ и пластмассовых мух.

— Мне тоже он нравится, — сказал папа с легкой усмешкой. — Он хороший сыщик. А в чем дело

— Пап, за ним следят! — И Алешка рассказал ему о наших подозрениях.

Папа, прежде чем ответить, попытался пригладить его макушку. (Никакая стрижка не помогает, даже в «Амазонке». Когда Алешка волнуется, у него на макушке вскакивает боевой хохолок. Ну и что У кого —то волосы дыбом, а у него хохолок торчком.)

— Не дергайся, — сказал папа. — Во —первых, кроме нас, никто не знает о его приезде в Россию. Во —вторых, он прибыл под чужим именем. А в —третьих, он умеет постоять за себя. И хорошо вооружен.

— Пап, — настаивал Алешка, — наши бандиты это не то что английские комары. Они покруче. Их игрушечным пистолетиком не напугаешь.

— Это смотря у кого в руках пистолетик. Вопросы есть Вопросов нет. Приказ по команде: отбой!

Следующим утром папа долго распоряжался по телефону, а потом куда —то уехал на весь день.

А мы никуда не поехали, мы с Алешкой помогали маме. Она поменяла воду в вазе с цветами и долго таскала ее по квартире, выбирая, куда бы покрасивее поставить. Выбрала Алешкин стол, полюбовалась, отойдя на два шага. Переставила на мой, вздохнула. И отнесла в папин кабинет: «Ему будет приятно». Потом она разбавила борщ, прокипятила его, попробовала и сделала нам без слов понятный знак. Мы вылили борщ в унитаз. Потом мама сказала:

— Завтра — в школу. Садитесь за уроки.

— Нам не задали! — в один голос ответили мы.

— Не верю! — отрезала мама и сурово приказала: — Покажите свои дневники!

Мы не показали. Потому что вчера так хорошо запрятали их от английского сыщика, что совершенно забыли, куда. Мы добросовестно обыскали всю квартиру. Алешка даже в пылесос и в холодильник заглянул. Дневники исчезли без следа. Мы чуть не расплакались.

— В помойном ведре смотрели — сурово спросила мама. — Пока не найдете дневники, в школу не пойдете.

Мы разрыдались.

Наверное, от счастья.

По правде говоря, мне очень не светило идти в школу в понедельник. Да и не только мне — каждому нормальному ученику старших классов.

Дело в том, что в понедельник в нашу школу должна нагрянуть какая —то комиссия из министерства. Она ознакомится с тем, как идет в старших классах образовательная и педагогическая деятельность, а потом они протестируют нас на знания и сообразительность. А нам это надо

Нам это не надо еще и потому, что с начала учебного года мы больше увлекались внеклассной работой, чем классной.

У нас очень хорошая школа. Нас там не только учат, но и воспитывают. Внеклассной работой. У нас есть свой школьный театр, мы ставим в нем ту классику, которую изучаем по литературе. Есть свой ансамбль, веселенький такой — вокально —инструментальный. Много спортивных секций, клуб поэтов и прозаиков, художественная студия. У нас даже был фотокружок. Правда, он давно зачах. Когда появились новые фотоаппараты и проявочные пункты, отпала необходимость проявлять пленки и печатать снимки. А без этого стало скучно. И мы из этого кружка разбежались по другим кружкам. Тем более что наш руководитель —фотограф ушел из школы в модельное ателье.

Впрочем, я немного отвлекся. Просто я хотел сказать, что у нас в начале нового учебного года очень мало оставалось времени на саму учебу. За лето мы сильно соскучились по всем своим кружкам. И поэтому предстоящее завтра тестирование нас не вдохновляло. Его результаты могли нанести существенный урон имиджу нашей школы и авторитету наших педагогов.