«Шестисотая» улика - Вячеслав Жуков Страница 5

Пуля, предназначенная Ваняшину, пролетела над головой Грека и вонзилась в ворота гаража обитые железом. А сам Грек, как подкошенный рухнул на землю, быстро перекатившись к раскрытой воротине и укрывшись за нею.

– Ах ты, сука! – закричал Грек, выхватывая свой пистолет из кобуры. – Пострелять захотел? Ну я тебе сейчас постреляю. Надеру задницу.

Следующая пуля должна была предназначаться майору Туманову. И возможно, парень бы попал, но Грек открыл такую пальбу, что тот не стал испытывать судьбу. Выстрелил в Туманова, не целясь, и не попал.

Грек не мог похвастаться успехами в стрельбе. Стрелял он неважнецки. Чего нельзя было сказать про Федора Туманова. Чуть присев и подавшись вперед, майор вытянул обе руки, в которых сжимал свой табельный «ПМ».

До убегавшего было не меньше тридцати метров. Поймав на мушку его спину, Федор задержал дыхание и плавно, без спешки нажал на курок, не дожидаясь, пока тот обернется опять и огрызнется на них очередным выстрелом. Допустить этого майор Туманов не мог. К тому же не стоит рисковать ради одной жизни какого-то типа с пистолетом в руках, жизнями Грека и Ваняшина. Они стоят намного дороже, и сейчас здесь, выполняют свою работу. У них нет выбора, чего нельзя сказать про убегавшего. Как раз у него-то этот выбор есть. Он мог бы остановиться и поднять руки. Но не сделал этого, глупо надеясь, что удастся убежать от милицейской пули. И просчитался. Его подвела самонадеянность, в тот момент, когда до поджидавшей его белой «четверки» оставалось всего каких-то несколько метров.

Парень как будто споткнулся обо что-то такое, чего не рассмотрел в этой проклятой спешке, и чтобы удержаться на ногах, выронил тяжелую сумку и пистолет, взмахнул руками. Глупец еще на что-то надеялся, хотя сам майор, заметив на его спине под левой лопаткой красное пятно, понял, что спасти его уже не удастся.

Нет, он явно переоценил себя в стремлении уйти от оперов. Так бывает с человеком не подрасчитавшим свои силенки. А с ним, скорее всего, это случилось в предсмертном состоянии. Он видел стоящие совсем рядом белые «Жигули». Рванулся к ним, но ноги уже отказывались повиноваться, и, наклонившись, словно для прощального поклона, он упал, гулко ударившись головой об утрамбованную множеством колес землю.

Сидящий за рулем «Жигуленка», не стал дожидаться дальнейшего развития событий, которые явно бы были не в его пользу. Нажав на газ, он сорвался с места, и стремительно набрав скорость, скрылся за рядами гаражей. Догнать его без машины, было делом пустым. Поэтому опера даже не предприняли попытку задержать водителя «Жигулей». Свою «девятку» Ваняшин оставил возле «ракушки» Волкова.

Сейчас Ваняшин вспомнил про него, обернулся.

Волков стоял с бледным лицом, словно окаменев. В глазах застыл леденящий ужас, от которого он никак не мог избавиться. Трудно сказать, чего больше боялся он, того, что пару минут назад, убегавший парень, чуть, случайно, не пристрелил его. Или того, как старший опер, только что, на его глазах, застрелил самого парня. Но сейчас Волков был в таком состоянии, которое не иначе как шоковым не назовешь.

Чтобы вывести его из этого состояния, лейтенант Ваняшин спросил:

– Вы, случайно, не знаете владельца этой машины? – кивнул он в ту сторону, где еще висела синеватая дымка, вырвавшаяся на свободу из выхлопной трубы уехавшего «Жигуленка».

Волков как будто не слышал вопроса, а самого лейтенанта не видел. И тогда Ваняшину пришлось слегка встряхнуть его.

– Игорь Николаевич, вы меня слышите?

Волков уставился на Леху Ваняшина широко открытыми глазами.

– Слышу, – ответил он тихим голосом.

Ваняшин кивнул. Хорошо, что этот идиот постепенно отходит от шока. Хоть Туманов и обещал ему, что ставить свою подпись тому в бумагах не придется, но все получилось немного не так. Не мог майор всего предусмотреть. Вот они, непредвиденные обстоятельства. По факту смерти, Туманову придется объясняться перед прокурором. Теперь, главное побыстрее этого размазню Волкова, привести в нормальное состояние, чтобы он все заранее осмыслил так, как это было на самом деле и не наболтал лишнего. Ведь майор выстрелил после того, как убегавший сам успел выпустить по операм пару пуль. И Волков должен это подтвердить.

– Скажите, может быть, вы знаете владельца той машины? – повторил свой вопрос Ваняшин.

Волков отрицательно помотал головой.

– Не…е. Да и номер я не рассмотрел. Он грязью замазан.

Ваняшин вздохнул.

– Вот и мы не рассмотрели. Он, гад, видать, его нарочно грязью замазал. Стало быть, в розыск объявлять машину не имеет смысла.

Волков боязливо и в то же время с уважением заглянул Ваняшину в лицо и спросил:

– Скажите, и часто у вас вот так бывает? Чтобы в вас вот так стреляли?

Лейтенант подумал о том, что в глазах этого мужика он сейчас выглядит героем, который пару минут назад рисковал своей жизнью, и сказал:

– Не часто, но бывает.

Грек подошел к лежащему на земле парню, потрогал пульс.

– Готов, – сказал он Туманову. – Придурок. И чего ради вздумал палить по нам. Бросил бы ствол, и глядишь, был бы живой.

– Значит, была причина, потому и не бросил. Глянь-ка, чего у него в сумке? – сказал майор Греку, который уже закопошился с молнией, пытаясь расстегнуть ее. С третьей попытки ему это удалось, и когда он распахнул сумку, то присвистнул от удивления.

– Ну чего там?

– Да глянь, Николаич, – удивленно протянул Грек.

Федор глянул.

В сумке лежали новенькие номера для автомашин. Тут же лежала папка, с заранее заготовленными бланками документов.

– Ни хрена себе затычки, – проговорил Грек. – Вот тебе номера, а вот чистые документы на автомашины. Заполняй их и попутного ветра тебе в жопу.

– Чего нашли интересненького? – подошел Ваняшин, тоже заглядывая в сумку. При его появление, Грек скроил зверски вымученное лицо.

– Из-за тебя, Леха, я чуть под пулю не подставился. Сам отскочил в сторону, а я вот он, весь открыт. Хорошо я за воротину успел укрыться, а то бы хана. Он бы мне башку снес из своей тэтэшки.

Кажется, Грек хотел вызвать у приятеля Лехи сочувствие, но вместо этого, на лице лейтенанта появилась насмешка, что особенно сейчас не понравилось Сан Санычу.

– Насмехаешься? А мне, между прочим, не до смеху было, – с обидой заметил он. Но Ваняшин на его обиду махнул рукой.

– Да ладно тебе плакать. Он в меня стрелял да в Николаича. А ты просто случайно чуть под пулю не попал.

Черные глазенки капитана налились лютой ненавистью. Он хотел сказать Ваняшину в отместку, что-нибудь обидное, но ему не дал Федор Туманов.

– Грек, пока остаешься тут, – сказал майор и, глядя в еще, как следует, не отошедшее от шока лицо Волкова, добавил: – И вас я попрошу задержаться до приезда оперативной группы.