Венец карьеры пахана - Евгений Сухов Страница 5

— Моя, — довольно улыбнулся Никита. — Точнее, наша.

— Понятно… И вправду неплохие камушки. Сейчас нечасто такой товар можно встретить, — сдержанно заметил Георгий Георгиевич. — И давно ты занимаешься хитой?

— Лет пять.

По губам дядьки промелькнула снисходительная улыбка.

— Пять лет… А я сорок пять лет! За это время я таких камней насмотрелся, что ого-го! Сейчас хорошие камни большая редкость. Вот раньше, бывало, приедешь в поселок, ставишь мужикам литр водки и говоришь, что тебе нужно. Так они тут же приволокут. А еще полведра всякой мелочи тебе насыплют. Цитринов там да топазов, чтобы не забывал их, наведывался почаще. А сейчас какой бы камушек ни показали, так цена не менее ста баксов! И знаешь, кто народец нынешний испортил? — испытующе посмотрел он на Никиту.

От его взгляда Зиновьеву сделалось немного не по себе.

— Кто же?

— Да любители! Особенно много их сейчас в Питере, да в Москве объявилось. У иных денег вообще не меряно! В каждом кармане торчит по пачке долларов. Ладно бы скупали стоящие образцы, тогда было бы как-то понятно. А то ведь большие деньги за всякую дрянь отдают! — И уже безо всякой связи Георгий Георгиевич продолжал: — Знаешь, есть тут на некоторых камушках кое-какие дефекты. На первый взгляд их не особенно видно, но когда гранить начнешь, так сразу проявятся, — убежденно заверил новый знакомый.

В специальности Георгия Георгиевича сомневаться более не приходилось. По тому, с каким интересом он рассматривал камни, как держал их, становилось понятно, что он огранщик. Ремесло это редкое и денежное. Через хороших огранщиков всегда проходят самые лучшие образцы. По всему Среднему Уралу таких было не более полутора десятков, а тех, которые взялись бы за огранку большого изумруда, так и вовсе по пальцам на одной руке сосчитать можно.

Об этих умельцах знали не только скупщики и хитники, но и четвертый отдел ФСБ, занимавшийся природными ресурсами. А потому связываться с ними — дело непростое и очень стремное. Впрочем, имелись еще два-три хороших огранщика, о которых знал только очень узкий круг хитников, работавших по-крупному. Как правило, эти огранщики имели дело с ними напрямую. Но это уже каста. Проникнуть в этот круг не представлялось возможным, даже приблизиться к нему вплотную — проблематично. Но крупный изумруд, пригодный для огранки, даже для ювелиров самого высокого уровня событие исключительное.

— Я не заметил, — недружелюбно откликнулся Никита, понимая, что его хотят развести как лоха.

Зиновьев интуитивно угадал, что человек, стоящий перед ним, несмотря на совершенно безобидную внешность, настоящая акула, которая не шастает по мелководью, а предпочитает глубоководные лагуны с обилием пищи. А если его добычей заинтересовался столь крупный хищник, следовательно, незаметно для себя он заплыл в другую акваторию, где действуют совершенно иные законы, о которых он мог только догадываться.

Георгий Георгиевич снисходительно улыбнулся.

— Напрасно. Такие вещи надо замечать сразу. Согласен, на большинстве камушков нет трещин, этим они и ценны. Но ты взгляни сюда, — он взял с ладони один из самых крупных изумрудов. — Посмотри на этот участок, — показал он на краешек. — Темно-зеленый цвет переходит просто в зеленый. Это заметно только после того, как присмотришься, но различие все-таки наблюдается, следовательно, его товарная цена существенно падает. — Усмехнувшись, он спросил: — А может быть, ты со мной не согласен?

— Может быть, и падает, но только я не уверен, что очень значительно.

На столе в центре комнаты Егора Васильевича поблескивала огромная аметистовая друза. Вещь дорогая, тем более такой насыщенной фиолетовой окраски. Это вам не какие-нибудь бразильские образцы, что челночники покупают на латиноамериканских рынках на вес. Стоящая штуковина! Но судя по тому, что на ней лежала несвежая скомканная рубаха, к музейным образцам хозяин дома относился без должного пиетета.

Странное дело, сосредоточиться мешала именно эта рубаха, точнее, ее воротник с каким-то темным налетом по краю. Что поделаешь, Васильевич не отличался чистоплотностью. И Никита время от времени бросал взгляд на друзу, на головки крупных кристаллов, которые, напоминая иглы ощетинившегося ежика, торчали в разные стороны.

— Продай мне эти камни, — предложил Георгий Георгиевич.

Никита отвел взгляд в сторону. Конечно, разговор должен был завершиться именно таким образом.

— Мне надо подумать.

— А чего тут думать? — удивился Георгий Георгиевич. — Я тебе предлагаю за них хорошие деньги. Тебе никто больше столько не даст. Сколько ты хочешь, к примеру, за этот камушек? Тысячу долларов? Две? А может быть, три? — спросил он, хитровато прищурившись. — Чего же ты молчишь?

Даже в самых смелых предположениях Никита не мог и мечтать о названной сумме. Нахмурив лоб, он неожиданно для самого себя произнес, твердо посмотрев в хитроватые глаза огранщика:

— Этот камень стоит значительно дороже. Я бы хотел за него получить десять тысяч долларов.

Ювелир широко улыбнулся, посмотрев на хихикнувшего Васильевича, покачал головой:

— Какая хваткая молодежь пошла! Понимает толк не только в стоящих камнях, но и в хорошей капусте. Давай сговоримся на шести.

— Девять, — поколебавшись, ответил Зиновьев.

— Семь с половиной!

— Хорошо, — посмотрев на молчащего изумленного Антона, Никита добавил: — Но деньги нам нужны сейчас.

Ювелир усмехнулся.

— Разумеется.

Сунув руку в карман куртки, он извлек толстый лопатник, вынул из него плотную пачку долларов, перетянутую обыкновенной резинкой, и уверенно отсчитал семь с половиной тысяч.

— Владей!

Получив камушек, Георгий Георгиевич вновь, как если бы увидел его впервые, принялся рассматривать гладкие грани. Морщины вокруг глаз углубились от удовольствия, и он, достав из кармана полупустую пачку сигарет, бережно уложил в нее камушек.

— Не беспокойся за него, он попал в надежные руки, здесь ему будет хорошо, — радостно сообщил он. — Чего ты жмешься? Давай выкладывай остальные. Да не дрейфь ты! Все без обмана. Вон, спроси у Егора Васильевича, пусть он тебе скажет, кинул ли я хоть кого-нибудь? — И, не дождавшись ответа, удовлетворенно протянул: — То-то же! Какой резон мне тебя обманывать, если, предположим, через неделю ты мне еще принесешь несколько таких же камушков?

— А будут ли такие? — в свою очередь спросил Никита.

Георгий Георгиевич широко улыбнулся.

— Тоже верно, такая «зеленка» не каждый день встречается. Так ты мне продашь остальные? — голос огранщика звучал все настойчивее. — По пять штук даю за каждый! — объявил он и, заметив на лице Никиты колебания, продолжал настаивать: — Пойми, чудак-человек, где ты еще найдешь такие деньги? А я тебе даю их сразу!

— Эти камни стоят дороже, — неуверенно протянул Никита.