Фьорды. Ледяное сердце - Ингрид Юхансен Страница 5

То есть формально – ничего предосудительного в этом нет, но щеки у меня загорелись, как у школьницы, которую застукали за просмотром кабельного канала «для взрослых», я помчалась прочь почти бегом, еле нашла свою каюту и вместо того, чтобы проверять багаж, еще долго сидела на узкой коечке, пытаясь выровнять дыхание.

Всю первую корабельную ночь я спала скверно: соседка похрапывала, пересушенный кондиционерами воздух щекотал ноздри, я дважды просыпалась с ощущением, что вода заливает каюту, в висках колотили кирки невидимых троллей, а златокудрый Андерс Рёд, обнажившись по пояс, погонял их кожаным хлыстом и обворожительно улыбался.

3

По традиции, прежде, чем лайнер примет на борт пассажиров, для персонала устраивают «отвальную вечеринку». Чтобы «персонал» не чувствовал себя натуральными рабами из республики Сало [6] , которым запрещено заступать на территорию для гостей, кроме как по служебной надобности, носить исключительно форму и постоянно улыбаться, согласно «золотому стандарту», нам позволят периодически напиваться за счет компании. Точнее, «отвальных» вечеринок будет несколько в разные дни – по числу столовых и баров устройство корабельной жизни очень огорчило бы философов-утопистов, веривших во всеобщее равенство людей, потому что напоминало их родные феодальные поселки гораздо больше, чем сказочный дворец.

Я уже хорошо успела познакомиться со здешним техническим и социальным устройством. Пока лайнер готовили к отплытию, дел у меня было немного, я успела изучить все вдоль и поперек, заглянуть в каждый отсек, чтобы больше не тыкаться между переборок, как слепой котенок, а толково и быстро отвечать, если гости захотят узнать, куда и как пройти.

На самом дне иерархии, точнее, на нижних палубах, обитает «прислуга прислуги» – персонал, который обслуживает матросов, в основном индусы и китайцы. Чуть выше – собственно матросы – «команда»: за редким исключением филиппинцы и малайцы. Понятно, что над ними имеются свои надсмотрщики, по сути, эти ребята – рабы с ненормированным рабочим днем, только вместо купчей у них контракт. Они обречены тенями скользить по узким служебным коридорчикам, не покидать своих палуб и как можно реже попадаться на глаза вышестоящим. На следующей ступеньке-палубе обосновался основной «персонал», которому доверено обслуживание пассажиров и тех сотрудников, которые занимаются «гостями» непосредственно. Это вроде одной из самых высоких каст – бармены, крупье, продавцы бутиков, фитнес-тренеры и прочие. Мне посчастливилось принадлежать к этой последней касте, а значит, питаться в так называемой «офицерской столовой».

…Пока я пыталась устроиться на высоком стульчике за барной стойкой, ко мне подскочила соседка по каюте, весьма неюная, но деятельная и жизнерадостная особа по имени Эйрин, и потащила меня к своему столу:

– Слушай, Лени, можно я тебя попрошу по-соседски, подпиши мне книжку, ладно?

– Подписать книжку? – не поняла я.

– Да. Подпиши мне книжку у писательницы мадам Мэрион Дюваль.

– Никогда не слышала про такую писательницу.

– Лени, ты шутишь! Лет десять назад все девушки с ума сходили по ее книжкам, все равно как сейчас по «Сумеркам». Представить не могу, что мои повара будут готовить для такой гостьи! – Эйрин координирует закупки для ресторанной кухни, постоянно ругается с поварами и поэтому считает их «своими».

– Ты уже видела список пассажиров? – удивилась я.

– Нет, конечно, зачем он мне нужен? У меня своей головной боли хватает, – отмахнулась Эйрин. – Но мы с шеф-поваром обсуждали заказы для частных вечеринок и особые пожелания гостей. Мадам Дюваль запланировала три вечеринки: две в своем люксе и одну в малом гостевом зале. Столько сыров пришлось дополнительно заказывать! И белужью икру. Еще попробуй найди достойную икру по нормальной цене, да за два дня до отплытия. Подпишешь? Тебе ведь не сложно?

– А почему ты уверена, что у нее будут вопросы?

– У нее не будет вопросов. У пассажиров люксов только жалобы, – ухмыльнулся молодой парень, кажется, работает в казино, тоже ирландец, как и Эйрин.

Нет, здесь не игнорируют требование компании соблюдать политкорректность и пользоваться обращением «дорогой друг». Коллеги просто не упускают случая поболтать на родном языке и посидеть с соотечественниками. Мне повезло, что в студенческие годы мы с друзьями столько колесили по Европе, что успели забыть про языковый барьер. Норвежцев в команде почти нет – законопослушные соотечественники предпочитают вкушать плоды нефтяного благоденствия и наблюдать с берега, как круизные суда следуют – согласно рекламной брошюре – прямиком к «ледяному сердцу фьордов».

– Конечно, они будут жаловаться. Накупили столько дорогущей посуды для ресторана, а нормальные ножи для кухни приобрести – нет, этого нет. Хотел попросить ребят из машинного отделения заточить, так шеф запретил. Отправил за разрешением в службу безопасности. Дожили, кулинар должен отчитываться секьюрити, какие у него ножи, – насупился повар Гринджер и метнул взгляд в спину герр Бьёрна, одиноко глотавшему виски за стойкой. – Откуда он вообще взялся, этот мистер Хольмсен?

– Откуда все они. Отставник из спецслужб наверняка, – пожала плечами Эйрин. – У вас в Норвегии есть спецслужбы, Лени?

– Зачем норвежцам спецслужбы, у них кругом один снег и лед!

Даже наши ближайшие соседи – датчане – считают, что норвежцы круглый год ходят в лыжных ботинках и покланяются матери-оленихе. Чему тут удивляться? Я улыбнулась:

– Спецслужбы? Наверняка есть, надо же куда-то тратить наши налоги?

– Точно говорю, из спецслужб. Смотрите, сколько пьет и не пьянеет. Говорят, их специально этому учат.

– Ха, я бы тоже подучился, – парень из казино подмигнул ей, а потом повернулся ко мне. – Вообще, если кто-то до смерти надоест вам, фру Лени, просто спихните его за борт, когда подберемся поближе к Полярному кругу. Вода там настолько холодная, что никто не выплывает, и даже не всплывет!

– Да ладно, кому это надо – убивать пассажиров? Так мы без чаевых останемся!

– Знаете, что я сделаю, когда выйду на пенсию? Куплю круизный тур и накатаю такую длинную жалобу на безобразное обслуживание, что они заморятся читать!

Мы беспечно болтали и веселились, я поглядывала на двери и все ждала, что появится господин Рёд, – очень хотелось посмотреть, как он танцует. Но его не было.

Вечеринка заканчивалась, уставший персонал потянулся в свои каюты, напоследок герр Бьёрн поднес зажженную сигарету к воздушному шарику. Он лопнул с громким хлопком, девицы испуганно взвизгнули, мужики дружно загоготали.

Финальный фейерверк состоялся.

Улизнуть от пьяненькой Эйрин у меня не вышло, пришлось тащить ее за собой по темным коридорам и делать вид, что заблудилась. На самом деле меня неудержимо тянуло проверить одну догадку: я была уверена, что Андрес предпочел вечеринке более полезное времяпрепровождение и упражняется в тренажерном зале.

Действительно, я практически не ошиблась: он сидел в тренажерном зале, прямо на полу, в белоснежной рубашке, чуть ослабив узел галстука, – его пиджак был аккуратно развешен на спортивном тренажере – и сосредоточенно читал книгу, совсем дешевенькую, в пестрой бумажной обложке. Ни телефона, ни планшета я не заметила. Зато рядом стояла бутылка виски и полупустой стакан.