Крутая мисс - Марина Серова Страница 5

— Надеюсь, вы не будете против? — запоздало спросил он, внезапно испугавшись своей предприимчивости.

— Ничуть, — ответила я, засмеявшись. — Ведь мы с вами, кажется, не договорили?

— Да-да! — подхватил он. — Вы сказали, что летите в Колумбию. Это правда?

— Неужели я похожа на обманщицу? — укоризненно сказала я. — Да, я уже отправила документы на оформление и завтра должна получить визу. А послезавтра… Вот только никак не соображу, что лучше надеть, отправляясь в тропики?

По самолету объявили обычную стандартно-вежливую формулу, заканчивающуюся предложением не курить и пристегнуть ремни. Валентин Сергеевич проделал эту операцию с исключительно серьезным видом, тщательно подогнав длину ремня. Может быть, он не блистал инициативностью и оборотистостью, но обстоятельности и серьезности у него можно было поучиться.

Огромное тело авиалайнера наполнилось гулом и дрожью — заработали мощные моторы, и самолет принялся медленно выползать на взлетную полосу. Через несколько минут мы должны были оторваться от земли.

— И какими судьбами вы… гм… туда? — осторожно спросил меня Валентин Сергеевич.

— Брат прислал вызов, — ответила я. — Он уехал туда несколько лет назад и почти ничего не писал. Мы знать не знали, как он там, и вдруг сразу вызов! Представляете, как я волнуюсь?

Кажется, Быков волновался куда больше меня. Он долго и тяжело о чем-то думал, рассеянно глядя то на меня, то в иллюминатор, кусал губы и морщил лоб. А когда самолет, разбежавшись, взмыл наконец в воздух и в салоне наступило некое умиротворение, которое всегда сопровождает удачный старт, Валентин Сергеевич вдруг наклонился ко мне и, будто выдавая страшную тайну, проговорил быстро и невнятно:

— А я ведь тоже лечу в Колумбию!

* * *

После такого заявления нам, разумеется, нашлось о чем поговорить. Мы мило болтали до самой посадки. Я сообщила о том, что являюсь консультантом по дизайну жилых помещений, что денег у меня хватает, но долго они у меня не задерживаются, что я люблю готовить, но исключительно по вдохновению, что я недавно рассталась со своим другом и мое сердце теперь свободно и что очень приятно встретить человека, с которым ощущаешь некоторое родство душ. В последнем пункте содержался прозрачный намек на встречу именно с Валентином Сергеевичем.

В ответ мне пришлось выслушать исповедь человека, пострадавшего от реформ, довольно стандартный рассказ о судьбе инженера, уверенно смотревшего в будущее до перестройки и потерявшего почву под ногами после. Насколько я поняла, в политическом смысле Валентин Сергеевич был беспартийным коммунистом и мечтал о реставрации, хотя в исполнение мечты не верил.

— Все продались Западу, — с горечью заключил он, — распродаем страну стратегическому противнику. Стыд и позор!

Мне оставалось только предполагать, что в Колумбию он бежит от стыда, потому что касательно этой темы Валентин Сергеевич был на удивление немногословен, сообщив только, что тоже получил вызов от родственников. Несмотря на свою мягкотелость и почти юношескую наивность в отношениях с женщинами, он сохранял прежнюю обстоятельность и осмотрительность в делах. Я подумала, что в его лице военно-промышленный комплекс, действительно, потерял незаметного, но очень надежного труженика.

Расстались мы в аэропорту, потому что я была уверена, что теперь Быкову никуда от меня не деться, а ему будет полезно разобраться в своих неожиданных чувствах. В том, что они пробудились, сомневаться не приходилось — у Валентина Сергеевича все было написано на беззлобном измученном лице. Но, постаравшись от него избавиться, я подарила ему искорку надежды.

— Надеюсь, мы еще встретимся с вами! — обнадежила я его.

Он печально улыбнулся, и в глазах его попеременно вспыхивали то надежда, то сомнение, то отчаяние. Я помахала ему рукой и умчалась в такси.

Сняв номер в гостинице и оставив там чемодан, я немедленно отправилась на доклад к генералу. Москва показалась мне в этот день почти такой же унылой, как и Тарасов, — мокрые крыши и тротуары, сверкающие черным глянцем зонты, низкое серое небо. Отсюда тоже хотелось уехать.

Генерал ждал меня. Как и положено генералу, он имел суровое усталое лицо и седые виски. Других примет генеральства — как, например, штанов с лампасами или внушительного живота — за Громом не наблюдалось. Несмотря на возраст, он строго держал спортивную форму, а одевался практически всегда в штатское.

— Нравится погода? — Это было первое, что спросил у меня Гром.

В этом невинном вопросе мне почудился подвох, который мог иметь как отрицательную, так и положительную стороны. Я ответила, что предпочла бы побольше солнца. Это тоже можно было расценивать по-разному, но Грому мои слова пришлись по душе.

— Могу тебе это устроить, — небрежно сообщил он.

Предчувствия начинали сбываться — мой следующий самолет, кажется, действительно отправлялся в теплые края. Однако не следовало торопить события.

— В принципе я могла бы подождать до весны, — с улыбкой ответила я.

— Правильно! — одобрительно заметил Гром. — На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся. Поэтому все-таки тебе не придется ждать весны.

— Не придется так не придется, — согласилась я. — Что я должна делать?

— Особенно напрягаться тебе не придется, — заверил Гром. — Почти туристическая поездка. Тебе нужно будет слетать в Колумбию, навестить брата.

— Как я полагаю, в компании господина Быкова? — деловито уточнила я. — Кстати, мне удалось достаточно сблизиться с ним и даже зародить в нем некоторые надежды. Думаю, этой ночью он будет беспокойно спать. Вы уверены, что этот человек заслуживает того разочарования, которое ждет его в недалеком будущем?

— Я уверен в том, — жестко ответил Гром, — что в будущем его ждет не единственное разочарование. Молодец, что нашла с ним общий язык. Что он о тебе знает?

— Только имя и то, что у меня в Колумбии брат. Ну и прочие мелочи вроде того, что я дизайнер, одинока и люблю готовить. Я знаю о его печальной биографии почти все, за исключением последнего пункта. Для чего он отправляется в Колумбию, он не говорит.

— Это не важно, — заверил меня генерал. — Это я сам тебе скажу. Думаю, ты слышала о попытке колумбийских наркобаронов построить в джунглях подводную лодку, чтобы переправлять в США крупные партии кокаина?

— Но ведь, кажется, эта попытка провалилась?

— Эта да, — ответил Гром. — Однако есть основания считать, что ушлые колумбийские ребята не оставили надежды завершить свой проект. В строительстве первой подлодки были задействованы инженеры из Европы, в том числе из России. Звериные законы рынка, понимаешь. Трудовые ресурсы перетекают туда, где труд оплачивается дороже. Теперь история повторяется. Внимание ФСБ привлекла деятельность некоей фирмы, которая предлагает работу в Колумбии — причем, по некоторым данным, работа предлагается именно судостроителям. К сожалению, мы опоздали. К моменту появления этой информации набор практически был закончен. Наш приятель Быков, если можно так выразиться, последняя ласточка. Фирма самоликвидировалась. Но это еще не все. Почти одновременно прошла информация о появлении на нашем черном рынке партии колумбийского кокаина. Кокаин — наркотик дорогой и до сих пор не имел у нас широкого распространения. Теперь, кажется, эту ситуацию кое-кто намерен изменить. Все говорит за то. Ты представила общую картину? А вообще твоя задача заключается в следующем…