Пятнадцатый камень - Елена Стринадкина Страница 5

— Так ведь смотря кто. Крупные птицы не мелочатся. Дарят стволы. Чтобы потом ими же друг друга и перестрелять.

Тут со двора донесся звук подъехавшего авто, после чего отворилась входная дверь, и раздался долгожданный сипловатый баритон. Наконец-то пожаловал именинник в компании своей искрометной сестрицы.

— Вот и Силька! — со смешанным чувством констатировала Нонна, метавшая на стол фужеры из серванта. — Та-а-к, сколько нас получается… Гарин, тебя как за смертью посылать. У всех уже животы сводит!

— Нонна, ругай меня! — отозвалась из передней Эля и через мгновение оказалась среди гостей.

На голове умопомрачительный «ежик», одета в джинсы и свитер (а когда она одевалась иначе?), подводка на веках расплылась, фигура немного тоже, глаза все те же — огромные, карие, лошадиные, — словом, мечта поэта двадцатилетней давности во всей неприкрытой сокрушительной природной силе.

— Все я виновата! Пока я собиралась, пока мы заезжали за подарком, — радостно басила Эльвира, гордясь собой.

За Элей вошел разрумянившийся Сильвестр. На руках у него сидел… крупный рыжий кот. Он, собственно, и являл собой подарок любящей сестрицы. Атмосферу возмутил целый вихрь эмоций. Марго умилялась, Лиза пыталась погладить, Собакин гоготал, Нонна паниковала:

— Нет, ну я понимаю, что мыши… а почему же он взрослый-то уже? Он ведь к месту не привыкнет, сбежит еще…

— А чего ему сбегать, если кормить будете? Им же что надо, — жрать да кошек тискать. У вас тут раздолье. А если б я вам маленького принесла да и стал бы он тут гадить по углам, — вы б меня прокляли по трем осям. А этот зверь, между прочим, молоденький, но уже к туалету приученный, порядок знает, мышей ловит, из надежных рук получен. Умнейший кадр, к вашему сведению… — жизнерадостно рокотала Элька.

Умнейший кадр тем временем выскользнул из рук будущего хозяина и молниеносно вскарабкался на шкаф, откуда, выпучив зеленые глаза и остервенело мотая хвостом, воззрился на общество.

— Ну вот, вы ему явно понравились. А то он, если кого невзлюбит, то тому в ботинки непременно напрудит… Ха! Шутка!

Нонна, подавляя праведный гнев, посмотрела вверх.

— Кис-кис… — выдавила она из себя нерешительное приветствие, — как тебя хоть звать-то?

— У прошлых хозяев его звали Мураками, — деловито отчиталась Эля.

— Мураками? Это что еще за имя для кошки? — возмутилась Леди.

— Дети назвали, подростки. Что с них возьмешь… А вы-то можете его переименовать. Хоть Пушком назови, как говорится… — хохотнула Эльвира. — Да, а обмыть-то нам его здесь дадут?

И Нонна огласила окрестности ласкающей слух командой: "Садимся за стол, быстро! Силя, отнеси свои пакеты на кухню. Или лучше дай их мне. Господи, ну накупил-то", — посетовала хозяйка. Ей на помощь тут же пришел Квасницкий, а освобожденный Сильвестр был атакован поздравлениями и приветствиями, несмотря на призывы Леди поскорее занять места подле возведенного ею аппетитного великолепия.

На подарки Сильвестр не особо смотрел. Зато их пытался с болезненным вниманием разглядеть Клим. Надо же было опровергнуть — не Гогеля, так самого себя. Ведь пришло же ему из глубин подсознания название ружья в тот момент, когда Леди принимала парфюм от поклонника есенинского разлива… Буров никак не мог избавиться от назойливого ассоциативного ряда. И даже напрочь забыл, что ему тоже положено чествовать юбиляра. Меж тем Рома подарил репродукцию с охотничьим пейзажем. С ружьем, конечно, на переднем плане… Непреложная ирония судьбы! Клим расценил ее как знак: хватит искать скрытую угрозу там, где ее быть не должно.

Тем более, что Силя, рассеянно благодаривший всех, медленно, но верно продвигался к Климу. Буров понимал это и не торопил события. Их торопила Элька.

— Старая калоша пропащая! А я смотрю и думаю, ты ли это, или призрак твой затесался! — умилилась Большая Сестра.

Такое у нее раньше было прозвище, еще в те золотые времена… да бог с ними, с временами. Буров и не ожидал столь теплой встречи, — сказалась его обычная защита от неловкостей. Принцип ее элементарен: помни, но не жди, что помнят… А вот уже и цепкое рукопожатие Сильвестра. Проще всего резюмировать: "Не изменился". Все так же тихой скороговоркой матерится при дамах. Закатывает рукава у водолазок, не любит бриться и небрежно интригует: "Мне надо с тобой перетереть один вопрос. Срочно!" Когда Клим с ним в последний раз перед тем встречался, Силе тоже нетерпелось "перетереть вопрос". Теперь, десять лет спустя, они, если повезет, перетрут.

— Сейчас, вся эта канитель схлынет и побазарим по-человечески. Конечно, побазарим, Гарин! Если звезды сойдутся.

Звездам мешала суета. Присутствующие принялись рассаживаться вокруг стола. Нонна с Силей успели поспорить, какие диковинные бутыли, помимо наличествующих, следует предоставить для всеобщего обозрения и использования. Вера Павловна напомнила, что над новорожденным должна взмахнуть своей запоздавшей палочкой еще одна фея, на что Собакин парировал:

— Муази, не волнуйтесь, она появится, как и на день рождения Константиновны, аккурат к раздаче. Мы ее не объедим.

Клим поинтересовался у Гогеля украдкой о происхождении легкомысленного прозвища домоправительницы. Тот с энтузиазмом поведал краткую биографию почтенной женщины, которая до поры до времени потонула в архивном отсеке памяти. Осталась только бессмысленное сокращение французского «мадемуазель». Судя по жизнеописанию, Вера Павловна входила в категорию «мадам», но тайного смысла "партийной клички" Георгий объяснить не успел. Раздался звонок, и Гогель лирично констатировал:

— А вот и наша опоздавшая Мэрилин Монро.

Вошедшую изумленный Буров узнал сразу. Он понятия не имел, была ли она бывшей любовницей Сильвестра. Но Клим собственной персоной попался в ее сети. Теперь ему казалось, что это было давно… Вот и верь теперь в случайности! Сначала Тимур как на притчу, теперь гостья из прошлого. Ее звали Ида Дольская. Девушка без возраста и без содержания, как она себя называла. «Содержание» читай с двойным смыслом. Любит громко гоготать, а также ценит парфюм, не заглушающий естественные запахи. Феерическое обаяние, не совместимое с жизнью. Буров вздохнул, сетуя на тесноту мира. Пришлось признать закономерность того, что благодаря Сильвестру Гарину, путь снова осветила эта сумасшедшая «звезда» в короткой глянцевой курточке, закутанная в широкий и длинный шарф-паутинку глубокого ультрамаринового оттенка.

— Приветствую всех обитателей этого гостеприимного дома! — выдала Ида церемонную фразу.

В ее духе: резвая непосредственность в сочетании с громоздкой манерностью. Но здесь, похоже, к ее эксцентричности привыкли. Гогель быстро подсуетился, поухаживал за гостьей в передней, а потом усадил за стол рядом с собой, не переставая ей что-то бормотать на ухо, вызывая приступы назойливого веселья. Иде представили напрягшегося Клима, та спокойно ответила, что они знакомы. Очень просто, без всяких замешательств, за что Буров ей был очень признателен. И все-таки покоя уже не ждал, хотя надеялся, что явления Идочки — последняя неожиданность на сегодня. Он ошибался.