Черные минуты - Мартин Соларес Страница 5

Вначале Кабрера не понял, что нужно этому типу, но потом догадался, что его взбесил обгон.

— Значит, ты спешишь, сукин ты сын, торопишься, да? — визжал он, обращаясь к водителю. — Я сейчас пришью тебя, гад, и ты, считай, приехал. Больше тебе некуда торопиться!

Затем он увидел Кабреру.

— Ага, еще один урод! Это тебе, что ли, некогда?

Парнишке, наверное, никто не объяснил, что, если не умеешь молчать, долго не проживешь. Особенно у них в городе. На его счастье, Кабрера был пацифистом. Он ответил, дружески улыбаясь:

— Ничего страшного не произошло. Просто я опаздываю на похороны.

— Прогуляешься пешком, — заявил наглец. — Вылезай!

Он распахнул куртку, чтобы они видели его пистолет. Кабрера мысленно вздохнул. Этот псих, конечно, не мог выбрать другую машину, из всех людей на дороге он должен был прицепиться именно к нему, законопослушному гражданину, честно выполняющему свой долг. Пока Кабрера выходил, тот ударил таксиста по щеке. В ответ рассерженный Кабрера своей пощечиной едва не снес щенку голову.

— Да пошел ты! Отвали!

— Сам отвали. Веди себя прилично, скотина, а не то я грабли твои пообрываю.

Парень выхватил пистолет. Одной рукой Кабрера вывернул ему запястье, а второй отнял пушку. Пистолет был высокого класса, с золотыми пластинами и инициалами «С. О.».

Мерзавец изворачивался и брыкался, пытаясь вырваться. Пришлось отвесить ему вторую оплеуху.

— Я сказал, успокойся. У тебя есть разрешение на ношение оружия?

— Это не мой пистолет, отцовский.

— Если у тебя нет разрешения, то пистолет я конфискую. Передай отцу, чтобы пришел за ним в полицию.

— А мой отец — друг начальника полиции, — рассмеялся мальчишка.

— Ну, значит, пусть зайдет, поздоровается с другом, а за пушкой придет ко мне. Теперь проваливай, клоун. А если опять вздумаешь чудить, я все расскажу твоему папаше.

Подлец, красный от злости, с притворной учтивостью поинтересовался:

— Как ему вас найти, сеньор?

— Пусть спросит агента Рамона Кабреру, — ответил Кабрера и тут же спохватился, поняв, что сболтнул лишнего. Но было поздно.

— Хорошо, сеньор, я запомню.

— Да-да, вали отсюда. — Кабрера сунул пистолет в карман.

Парень прыгнул в свой пикап и дал по газам. Взвизгнули шины. Однако, проехав пару сотен футов, он отчего-то свернул к тротуару и остановился.

— О боже, он нас ждет, — испугался таксист.

— Вы его знаете?

— Я несколько раз видел его возле клубов. Кажется, он сын Кончилоко.

— Возможно, — задумчиво пробормотал Кабрера.

Он предложил водителю ехать за парнем, но тот отказался наотрез:

— Ни за что, сэр! Я отвезу вас на похороны и точка. Я не хочу, чтобы этот бандит запомнил меня и начал мстить. Они убивают за любой пустяк.

— Что ж, хорошо, — согласился Кабрера, хотя эта идея ему совсем не нравилась. Одно дело — избегать насилия, а другое дело — позволять дилерам делать все, что им вздумается.

Проезжая мимо пикапа, они услышали, как взревел двигатель, но машина не тронулась с места.

Как бы широкоплеч ни был Кабрера, огромный голубой пиджак Рамиреза висел на нем мешком. И когда он появился, все вытаращились на этот пиджак и пеструю рубашку. В это время отец убитого, Рубен Бланко, беседовал с тремя джентльменами почтенного возраста. Рядом на диване сидели мать и заплаканные сестры. В другом конце зала стоял гроб, и четверо друзей несли почетный караул.

Кивнув родителям, Кабрера направился к гробу, чтобы отдать дань уважения покойному, но на самом деле — чтобы воочию увидеть жертву преступления. Тут-то он его и опознал. Что за черт, не может быть! В гробу лежал парень из автобуса, который дал ему йогурт! Что с ним стряслось?

Рана на шее была прикрыта шарфом, но то, что он увидел, возбуждало подозрения. Это не похоже на колумбийский галстук. Либо рука убийцы дрогнула, либо он не имел достаточного опыта в таких делах, о чем говорил рваный край разреза. «Бедный мальчик, — думал Кабрера, — чем он провинился, за что его так?» По сведениям Чавеза, журналист застал в доме Чинкуалилло, который проник туда с целью кражи. Да чушь собачья. Зачем члену Паракуанского картеля грабить дома? Можно подумать, они бедствуют! Да на их дневной заработок от продажи наркотиков обычный человек мог бы прожить целых полгода, не работая!

— Сукины дети, — пробормотал кто-то у него за спиной, — убили безоружного мальчишку.

Кабрера чувствовал, что все смотрят на него, словно ждут помощи. Ах, если бы он мог помочь! Кабрера со вздохом отошел от гроба и направился к дону Рубену. Принеся ему соболезнования от имени шефа Табоады, Кабрера спросил, нельзя ли им поговорить с глазу на глаз.

— Минуточку, — ответил тот, укоризненно качая головой.

Кабрере не понравился его тон, но он понимал, каково сейчас дону Рубену и что обижаться на него глупо. Он просто вышел и стал ждать в конце коридора. Там стоял автомат по продаже кофе — конечно, неисправный, — что делало ожидание совершенно невыносимым. От скуки Кабрера вынул конфискованный пистолет с инициалами «С. О.» и стал его рассматривать. Вот черт, если это и впрямь пушка Кончилоко, то ему грозят неприятности. Пока он вертел в руках пистолет, мимо прошла женщина потрясающей красоты. Блондинка в черном облегающем платье с пышной кудрявой шевелюрой. Все, кто был в коридоре, провожали ее взглядами. Это была та самая блондинка, фотографию которой Кабрера подобрал на автостанции. Подруга журналиста. Увидев в его руках оружие, она удивленно приоткрыла сочные губы. Кабрера про себя чертыхнулся и сунул пистолет в карман, а она сделала вид, будто ничего не заметила, и проследовала в зал, оставив позади шлейф из цветочного аромата, который заставил агента Кабреру вздрогнуть. О боже, произнес его внутренний голос.

Прошло еще пять минут, а Рубен Бланко все не появлялся. Что ж, ничего странного, если он не торопится. В таких случаях люди винят во всем полицию, ведь если бы полиция хорошо выполняла свою работу, убийств бы не было. В четверть двенадцатого Кабрере надоело ждать, и он спустился в буфет, надеясь найти там настоящий кофе. Ему повезло: в буфете был вполне терпимый «Веракрус». Он как раз расплачивался, когда в кармане завибрировал телефон. Звонила секретарша шефа.

— Кабрера? Ты на похоронах? У меня женщина на другой линии, говорит, что там вертится подозрительный тип с пистолетом.

— Я мигом! Я тут внизу, в вестибюле. — Он бросил чашку на прилавке и побежал наверх. — Пусть опишет его. Как он выглядит? Во что одет?

— Цветная гавайская рубашка и солнечные очки.

— Черт подери, Сандра, да это я! Скажи ей!

Вбегая в зал, он увидел блондинку, говорящую по телефону. Кабрера хитро подмигнул ей, она покраснела. При других обстоятельствах он бы разозлился, но только не сегодня. Да и вообще — трудно злиться на красивых женщин. Ничего страшного не случилось, в такой ситуации все люди излишне нервны и подозрительны, и это понятно. У Кабреры даже промелькнула идея вернуть ей фотографию, но подойти к ней он так и не решился. Зато побеседовал наконец с отцом убитого.