Жаркая вечеринка - Марина Серова Страница 5

— Ты хоть помнишь, что твой Анатолий выяснял отношения с Грушей?

— Ты знаешь?

— Ты что, лапшу мне на уши вешаешь? Прикидываешься дурочкой, мать твою, — грубо одернула я эту балаболку (иногда это помогает, сработало и на этот раз). — Значит, это ты помнишь, а где была, не помнишь?

— Ладно тебе, Тань, — сбавила она обороты, — я просто не хочу Толику навредить…

— А если твой Толик — убийца? А может, и ты с ним заодно, а?

— Да ты что, Тань? — она испуганно заморгала ресницами.

— Ничего. Говори, из-за чего они отношения выясняли?!

— Толик взял у Грушина сахар на реализацию, а тот требовал с него деньги.

— Много?

— Что много? — туповато переспросила Катерина.

— Катя! — Я строго посмотрела на нее.

— Двадцать тонн.

— По нынешним временам это около двухсот тысяч?

— Немного меньше, сто восемьдесят. Да что тебе Толик-то дался? Лидка вон у Грушина десять штук баксов взяла на квартиру полгода назад, ремонт там сделала, скоро переезжать будет. А должок теперь с нее спишется, что ли?

— Почему Абрамов не отдавал Грушину деньги? — поинтересовалась я, пропустив мимо ушей замечание по поводу Говорковой.

— Так ведь не продали еще.

— И Грушин этого не знал? — Я в упор посмотрела на присмиревшую Катьку.

— Как тебе сказать… — замялась она.

— Говори как есть, для тебя же будет лучше, — я видела, что Катька соврала мне, когда сказала, что сахар не продан.

— Ну, не весь еще продали…

— А может, продали и решили денежки покрутить? — прищурилась я.

— Ну что ты, Тань, — Катька обиженно надула губы.

— Так зачем же ты своего Толика поволокла туда, где будет Грушин?

— Да как-то не подумала. — Наклонив голову, Катька пожала плечами.

Памятуя о Катькином легкомыслии, в это поверить было нетрудно.

— Ладно, а теперь попробуй-ка вспомнить все с самого начала: как в сауну приехали, где кто был и чем занимался, — я ободряюще посмотрела на Ерикову.

— Ну, в кафе посидели, а потом, когда все уже датые были, решили в сауну поехать…

— Это твой Толя предложил?

— Ты и это знаешь? Откуда? — опять как-то обиженно прогнусавила Ерикова.

— Профессия у меня такая, — усмехнулась я. — Мне многое известно, так что лучше не ври и не выкручивайся, а то ведь я могу заподозрить что-то неладное.

— Да мы в этой сауне с Толиком не раз были. Там, надо сказать, неплохо, и Толик там — дорогой гость, — в глазах Катьки блеснула гордость. — Он и предложил всем туда двинуть, а что здесь плохого?

— Ничего, просто я должна знать все обстоятельства, понимаешь? Предположим, вошли вы в эту проклятую сауну, что было дальше?

И Катерина в своей путано-вязкой манере, постоянно спотыкаясь и возвращаясь к сказанному, отдавая дань бабскому красноречию, рассказала мне, что было дальше.

Облачившись в простыни, компания в полном составе сразу же заполнила обе сауны. Потом одни пошли в бассейн, другие — в душ, и в конце концов все собрались в комнате отдыха, чтобы продолжить возлияния. Порядок того, что происходило после, память Катерины воспроизвести отказывалась. А тут еще и утопленник — было от чего потерять голову!

Под конец Ерикова все-таки вспомнила, что, когда Беркутов стал звать на помощь, она была в массажной, но что она там делала и как туда попала, как ни билась, вспомнить не могла. Зато память Ериковой оказалась более цепкой, когда речь зашла о совместном посещении душа Шубиным и Купцовой. Это смешное обстоятельство навело меня на мысль, что людям больше свойственно следить за поступками других, а не за своими собственными.

Память Ериковой проявила прямо-таки дьявольскую изощренность, когда я спросила мою одноклассницу, кто стоял рядом с трупом в тот момент, когда она подошла. По ее словам выходило, что Беркутов со Ступиным как раз в этот момент вытаскивали тело на бортик, почти следом подошел Абрамов, затем подтянулись Шубин, Купцова, Говоркова и Лужина, последним подошел Верещагин. Что ж, это уже кое-что.

Я оставила Ерикову в состоянии легкого транса, вытряхнув из нее, пожалуй, все, что она могла хранить в своей черепушке. Среди самого разнообразного хлама там были и стоящие вещи. Например, информация о долге Говорковой Грушину.

* * *

Одно из бесспорных достоинств человека, а тем более частного детектива, — умение использовать время по максимуму. Для того чтобы лучше представить себе обстановку сауновских «посиделок», сразу после визита к Ериковой я решила поехать на Татарскую.

Рассказ Катерины был довольно эмоциональным и потому сумбурным. Мне он представлялся чем-то вроде облака с размытыми очертаниями. Оказавшись на месте событий, я наверняка смогла бы придать этому довольно эфемерному, в моем представлении, объекту более ясные и строгие контуры.

Возле сауны на Татарской было пусто. Холодный сильный ветер пробирал до костей, рвал волосы, бил наотмашь по лицу. Я нажала на красную кнопку звонка и ждала не меньше минуты, прежде чем дверь открылась.

— Чего надо? — грубо спросил грузный парень с заспанным лицом и всклокоченными волосами.

— Пожарная инспекция. Мне нужно осмотреть помещение, — резко сказала я, сунув ему под нос красные корки удостоверения и бесцеремонно проталкиваясь внутрь. Я порядочно задубела и вовсе не склонна была разводить антимонии.

Парень оторопел и отпрянул, пропуская меня в помещение. Он стоял, недоуменно почесывая затылок.

— Начальства нет, — как-то испуганно промямлил он, вынимая руку из колтуна волос.

— Неважно, я только проверю дымоходы, — не дожидаясь особого разрешения, я двинулась по коридору, — где у вас сауна?

— Прямо, через комнату отдыха и — налево.

Парень закрыл дверь и невесело поплелся за мной.

В коридоре было отвратительное освещение, пахло сыростью и вениками.

Миновав комнату отдыха, я оказалась в предбаннике и остановилась перед двумя дверями, обитыми деревянными рейками.

— Парные здесь? — строгим голосом спросила я парня.

— Угу, — промычал он.

— А эти двери куда ведут?

— Здесь бассейн, — указал он на стеклянную дверь, — а там душ.

Я заглянула в парные, втягивая ноздрями сухой горячий воздух. Неплохо было бы здесь засесть на некоторое время — я уже начала согреваться, но легкий озноб все еще бродил по телу. Испустив вздох сожаления, я открыла стеклянную дверь и ступила на кафельную плитку. В тускло освещенном помещении бассейна мои шаги отдавались четким эхом.

— Иди погуляй пока, — я обернулась к патлатому, — если понадобишься, я тебя позову. Как тебя кличут-то?