Решальщики. Книга 3. Движуха - Андрей Константинов Страница 5

— Убедили, — с улыбкой хлопнул ладонью по столу Голубков. — Поднимайте свою заказуху и мой авторитет, хрен ему между…

Купцов и Петрухин двинули из директорского кабинета на выход.

— Кстати! — вспомнил Брюнет, и решальщики застыли у порога. — А какое вознаграждение установил «Феникс» за Образцова?

— Двадцать тысяч баксов, — честно ответил честный Купцов.

Виктор Альбертович лукаво прищурился:

— Надеюсь, в случае успешной реализации — пять процентов мои?

— Это за что же? — возмутился Петрухин.

— А за амортизацию службы безопасности! — немедля нашелся Брюнет.

И, довольный, расхохотался…

Санкт-Петербург, 17 августа, ср.

На следующий день, с самого утра решальщики отправились в главный офис «Феникса». Тем самым практически сразу нарушив данное Брюнету обещание, что в «халтурные часы» один из них обязательно будет оставаться на хозяйстве.

Место для служебного замка покойный Людоед отхватил что ни на есть козырное — в самом центре Питера, всего в какой-то сотне метров от Казанского собора. Далеко не каждый бизнес может позволить себе роскошь аренды в сем «золотом прямоугольнике». Но уж если сможет — это сразу наглядно демонстрирует вес и статус фирмы. Так вот, судя по внешнему виду, бессмертная птичка Людоеда весила тяжелехонько.

Простому смертному припарковаться на Казанской в будние дни почти нереально. Впрочем, непосредственно возле «Феникса» свободные места еще имелись, вот только, как и «положено», не для всех. Не мудрствуя лукаво Дмитрий вкатил «фердинанда» на пустующее место, почти уперся бампером в табличку с надписью «Только для а/м ЗАО „Феникс“» и просигналил. Почти сразу распахнулась дверь с черным зеркальным стеклом и золотым изображением птицы, объятой пламенем, и из нее вразвалку вышел молодой мордатый секьюр в черной униформе, темных очках и, разумеется, с дубинкой. Секьюр остановился возле двери и ткнул концом дубинки в «фолькс» решальщиков, изобразив своего рода лениво-пренебрежительное движение. Дескать: пшли вон!

В ответ Петрухин снова коротко посигналил и подал микроавтобус на несколько сантиметров вперед, аккурат на «фишку». Морда у секьюра вытянулась. Пару секунд он рассматривал водителя с некоторым удивлением: что, мол, за урод такой? Потом полный решимости двинул навстречу «слабодогоняющим товарищам». На груди у него, так же как и на дверях, горела золотом огненная птица.

Секьюр подошел, и Дмитрий медленно опустил боковое стекло.

— Здесь нельзя стоять, — достаточно нейтрально сказал охранник. Видимо, не мог понять, как к этим двоим относиться. — Это стоянка фирмы.

— А мы как раз на фирму и приехали. Давай убирай свою «фишку».

— На фирму? А по какому вопросу?

— А может, мне объяснительную на твое имя написать? — поинтересовался Петрухин, и этот аргумент отчего-то показался охраннику самым весомым.

Он «деликатно» кашлянул в огромный кулак с перстнем турецкого золота, убрал табличку, и Дмитрий поставил «микрик» на освободившееся место. Между двумя одинаковыми, сверкающими «вольво» обшарпанный «фольксваген» решальщиков выглядел… хм… не очень, и бычок-охранник снова ощутил легкий укол сомнения: а тех ли он запустил на стоянку? Но тут из дверей офиса показался Костя Зеленков, который адресовал секьюру успокаивающую отмашку и направился к выбирающимся из салона партнерам.

На асфальте возле входа в офис стояла керамическая ваза с красными розами. Рядом, накрытая стеклянным колпаком, горела свеча.

— Здесь? — вместо приветствия спросил Костю Купцов.

— Здесь.

— А где обычно он парковался?

— Там, где вы сейчас встали. Это было его постоянное место.

Петрухин помрачнел лицом, так как обозначенная Зеленковым диспозиция была «совсем „не есть гут“». Расстояние от того места, где он сейчас воткнул «фолькс», до офисного подъезда составляло метров пять-шесть. Соответственно, у снайпера на всё про всё имелись те же пять-шесть секунд, не больше. А ежели Людоед был мужик энергичный — и того меньше. Тем не менее снайпер успешно вогнал пулю ему в голову на полпути между машиной и офисом.

Огонек свечи в стеклянном колпаке горел ровно, идеальной формы язычок пламени был вытянут вверх. Он казался наконечником копья и указывал строго в высокое небо. Оттуда, с высоты, прозвучал выстрел. Если верить газетным хроникам о криминальных происшествиях — всего один. И здесь, на самом дне улицы, рухнул на асфальт человек. Нет, оно конечно — Людоед. Но — все равно — человек…

Дмитрий посмотрел наверх, на серую громадину дома, откуда прилетела пуля, и подумал: «Хм… а ведь что-то в этом есть!» Петрухин еще не понял, что именно, но это самое «что-то» сейчас его крайне заинтересовало.

— Откуда стреляли? — уточнил он.

Костя погладил усы и показал желтым никотиновым пальцем:

— С чердака. Третье окошко слева. Хотите посмотреть место?

— Естественно.

Зеленков кивнул, и они втроем, перейдя улицу, направились в подъезд дома напротив. Лифта там не было, посему восхождение на пятый этаж большого удовольствия не доставило никому. Потолки в старорежимных домах были высотой под пять метров. Добавьте к ним толщину межэтажных перекрытий — получалось, что здешний этаж выходил как два более привычных решальщикам «брежневско-хрущевских»…

На четвертом Костя остановился отдохнуть.

— Ты чего, — спросил Купцов, — с похмелья, что ли?

— Я ж вам вчера говорил: облитерирующий атеросклероз нижних конечностей. Бросать курить надо.

— А чего ж не бросаешь?

— Как же, бросишь тут… Вот подохну, тогда и брошу.

— Логично, — только и сказал Леонид. А про себя подумал: «Блин! Надо бросать! Вот прямо с завтрашнего дня и брошу!»

Они стояли на лестничной площадке и ждали, пока Костя отдохнет.

Солнечный свет проникал с улицы сквозь плохо вымытые окна. Внизу стояли автомобили, прогуливался охранник и горела свеча в стеклянном колпаке. Огонек свечи казался желтым лепестком на асфальте…

Вопреки всем антитеррористическим инструкциям силовых министерств и внутриведомственным предписаниям жилкомслужб вход на чердак был открыт.

Пригибаясь, чтобы не удариться головой, трое мужчин пролезли в низкую и узкую дверь. Чердак выглядел сплошным пересечением балок, стропил и дымоходов. Пыльный воздух прошивали косые солнечные лучи и тревожное голубиное воркование.

— Там, — показал рукой Зеленков на яркий квадрат слухового окна.

Решальщики двинулись к окну, а вот Костя притормозил и, несмотря на лютую одышку, все равно закурил.

— Вот именно отсюда он и работал, — пояснил он вдогонку приятелям. — Сделал всего один выстрел. Наповал. В голову. Бросил винтовку и слинял.