Крест командора - Наталья Александрова Страница 5

Она оказалась в просторном серо-голубом холле, посредине которого красовалась та самая змейка из кубиков – логотип фирмы. Только здесь кубики были сделаны из голубоватого матового стекла и хромированного металла в лучших традициях стиля хай-тек.

За стойкой против двери сидел молодой парень с коротко стриженными рыжими волосами. С первого взгляда было ясно, что парень невыносимо скучает в пустом холле. Ему наверняка хотелось двигаться, громко разговаривать, хотя бы музыку послушать, но на работе не разрешалось. Нельзя было даже открыть окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, – все окна были прочно заделаны стеклопакетами. Кондиционер в помещении не работал. И парень явно неуютно чувствовал себя в строгом офисном костюме и узком галстуке.

– Здравствуйте, вы к кому? – проговорил он с заученной вежливостью.

– К Волованову Александру Николаевичу, – отозвалась Полина, вспомнив имя-отчество заместителя мужа.

– А как вас представить? – Парень потянулся к внутреннему телефону.

– Полина Сергеевна Моргунова.

– Моргунова? – Парень удивленно захлопал рыжими ресницами, рука с телефонной трубкой зависла на полпути к уху.

Но Полина уже увидела впереди, через холл, дверь с табличкой: «И.А. Моргунов». Поверх таблички была наспех наклеена картонка с другой надписью: «А.Н. Волованов». Она быстрыми шагами пересекла холл и толкнула эту дверь.

И тут же расстроилась: за стильным офисным столом из голубого пластика сидела та самая брюнетка, которая с такой ненавистью смотрела на нее во время похорон. Вот уж кого Полине сейчас совсем не хотелось видеть!

Как и вчера, на лице девицы было наложено едва ли не полкило косметики, только на похороны она надела черный костюм, а сегодня нацепила туго обтягивающий, очень открытый малиновый джемпер. В треугольнике выреза поблескивала золотая цепочка с кулоном, уши оттягивали крупные массивные серьги, на правой руке был золотой браслет в виде свернувшейся змейки, а на левой – целых три узких золотых браслета.

– Вы к кому? – процедила брюнетка сквозь зубы, хотя мигом Полину узнала.

– А что, непонятно? – Полина окинула ее высокомерным взглядом, пытаясь сразу поставить на место. – К Александру Николаевичу, естественно. Это ведь, кажется, теперь его кабинет? А вы тут быстро обустроились!

– По какому вопросу? – прошипела секретарша, как гадюка, которой наступили на хвост.

– А вот это, дорогуша, тебя совершенно не касается! – отрезала Полина и двинулась к двери в глубине приемной, мимоходом удивившись, для чего Илья держал на работе такую стерву. Может, она хорошо умеет лаять на посетителей?

– Александра Николаевича нет! – взвизгнула секретарша, вскочив и бросившись наперерез. – У Александра Николаевича совещание! Александр Николаевич очень занят!

– Так его нет – или он занят? Ты уж, милочка, как-нибудь определись! – С этими словами Полина отодвинула брюнетку от двери и потянула ручку на себя.

Секретарша самоотверженно пыталась удержать линию обороны, но Полина собрала в кулак всю волю, оттолкнула брюнетку в сторону и ввалилась в кабинет. Секретарша отлетела метра на полтора, так что браслеты зазвенели, но тут же бросилась следом.

Волованов сидел за массивным столом красного дерева, вальяжно развалясь, и вертел в руках золотую паркеровскую ручку. Увидев в дверях Полину, он уставился на нее, как баран на новые гаражные ворота, широко открыл рот, чтобы что-то сказать, но не нашелся и захлопнул с таким звуком, с каким в ночной тишине захлопывается дверца пустого холодильника.

– Александр Николаевич! – заблеяла за спиной Полины секретарша. – Я объясняла, что вы заняты! Я не пускала! Она буквально вломилась! Она буквально силой…

– А… гм… все в порядке, – промямлил наконец Волованов, переводя взгляд с Полины на секретаршу и обратно. – Здравствуйте, Полина… ммм… Андреевна.

– Сергеевна, – поправила его Полина. – Если вы еще помните, я приходилась покойному Илье Андреевичу не сестрой, а женой.

– Конечно, конечно… – Волованов приподнялся из-за стола, указал ей на кресло. – Присаживайтесь… всегда рад… только должен заранее извиниться – у меня сегодня…

– Совещание, – подсказала Полина, усмехнувшись, и села на стул с самым решительным видом.

– М-да… совещание… Так что вы хотели обсудить?

Полина повернулась лицом к секретарше и посмотрела на нее долгим неприязненным взглядом. Если она надеялась, что та от такого взгляда растает, как Снегурочка от любви, или рассыплется в порошок, то ее ожидания не оправдались: секретарша стояла на прежнем месте, делая вид, что ничего не понимает.

– Я хотела бы поговорить без посторонних! – произнесла Полина вслух то, что хотела сказать взглядом.

– Это кто здесь по… – начала было наглая брюнетка, но вовремя опомнилась и прикусила язык.

– Карина, оставьте нас, пожалуйста! – нехотя выдавил из себя Волованов слова, как остатки зубной пасты из тюбика. – И… кофе принесите…

Секретарша удалилась с таким видом, будто оставила любимого начальника в клетке с голодными львами. Или в яме, кишащей ядовитыми змеями. Хотя как раз она сама была больше всего похожа на гадюку. Или на гюрзу.

Едва дверь за секретаршей захлопнулась, глаза Волованова подозрительно забегали. Можно даже сказать, что они куда-то поехали.

Один знаменитый поэт написал, что глаза Петра Великого проносились по его лицу, как буксующий мотоцикл. Если сравнивать с каким-нибудь транспортным средством глаза Александра Николаевича Волованова, то можно было сказать, что они поехали по его лицу, как детский велосипед «Орленок», на который взгромоздился неопытный малолетний велосипедист.

– Итак, я вас слушаю, – произнес Волованов, в то время как его глаза уехали в самый дальний угол кабинета.

– В день похорон Ильи, то есть буквально вчера вечером, вы заверяли меня, что я могу рассчитывать на вашу помощь, – взяла с места в карьер Полина. – Вот сегодня я и пришла к вам за… помощью.

– Непременно! – воскликнул Волованов, слегка привстав. – Лично я всеми силами! И всеми средствами! Это мой долг!

«До чего же отвратительный тип! – подумала Полина. – И почему Илья, такой ответственный и рассудительный, держал в заместителях такого неприятного человека?»

– Вот как раз о средствах… – перебила она Волованова. – Дело в том, что я осталась совершенно без средств. Все наличные, какие были в доме, ушли на похороны, и на карточке деньги кончились…

– Мой долг – оказывать вам всяческую моральную поддержку! – продолжал разливаться Волованов, как будто не слышал ее. – Стопроцентно и всенепременно…

Он глядел на нее пустыми оловянными глазами, взмахивал руками и казался заводной игрушкой, железным человечком. Вот сейчас кончится завод, и он остановится, замрет в самой нелепой позе – с поднятой рукой и открытым ртом.

– Вы меня не поняли, Александр Николаевич! – Полина повысила голос. – Мне нужна не моральная поддержка, а самая что ни на есть материальная. Думаю, что как наследница Ильи Андреевича я имею полное право…