Карты великого мага - Ольга Тарасевич Страница 5

Муж пару минут гладит меня по волосам. Потом выходит в коридор, что-то там объясняет, похоже, нашему шефу Валере.

Леня возвращается и молча смотрит мне в глаза.

Я все понимаю без слов.

Бороду скоро найдут. Скорее всего, Леня приврал что-нибудь правдоподобное, сделал пару телефонных звонков. И тело нашего убитого коллеги, как Борода того и хотел, будет перевезено в морг. Только не в наш, где Борода знал каждый закуток и каждую трещину в плитке. Своих мы не вскрываем, это считается неэтичным, да и нервов никаких не хватит извлекать органокомплекс человека, с которым еще недавно разговаривал, шутки шутил и водку пьянствовал.

Леня молчит не об этом.

Он хочет спросить о моих дальнейших действиях.

Ему жаль явно разрушившихся, как карточный домик, отпускных планов.

Мне нужен отпуск. Недавно нашей семье пришлось пройти через ад. Наш сын Димка оказался в тюрьме по подозрению в совершении убийства. И, хотя он был совершенно не виновен и в глаза не видел парня, в убийстве которого его обвиняли, вытащить его из-за решетки стоило нам с Леней немалого труда [7].

К тому же я только-только восстановилась после нанесенного преступником ранения. Теперь мне, как никогда, требуются покой, море, солнце, красивые платья, красное вино и сочный шашлык.

Но Леня, наверное, прекрасно понимает: остаться в стороне мне просто совесть не позволит.

Борода мертв.

Наш Борода, который все собирался написать учебник для судмедэкспертов… У него был колоссальный опыт, он очень любил и умел анализировать нетипичные случаи. Мы всегда обращались к нему за советом. Теперь уже никакой книжки не будет, и консультироваться не у кого…

Наконец я не выдерживаю затянувшейся паузы и бормочу:

– Лень, ну ты же помнишь того следователя, который Димкино дело вел. Если бы мы не напрягались – сидел бы наш сын как миленький.

Муж вздыхает:

– Натали, у меня тут примеры посвежее есть. Гаврилова выпустили. Ты представляешь?!

Мое сердце останавливается, а потом начинает бешено колотиться.

Какого хрена из-под стражи освободили Гаврилова? Он убил жену, возле трупа нашли нож с его отпечатками пальцев. Леня вскрывал ту женщину – бедняжку нашинковали в капусту. Зачем выпускать на свободу ее мужа-убийцу?

– Адвокат опротестовал результаты экспертизы. – Привлекательное лицо Лени стало жестким. – И он прав.

– Адвокат? Какого хрена?! Что он понимает в судебной медицине?!

Я начинаю заводиться.

Мой муж – очень хороший специалист, внимательный и педантичный, он никогда не спешит с выводами. Его работа безукоризненна! Что себе позволяет какой-то там адвокатишка, еще вчера, наверное, списывающий теорию права на своем юрфаке!

– Моя экспертиза тут, по сути, ни при чем. Следователь схалтурил. Писал: «На покойной надето платье в синюю полоску». А полоска – серая. Пишет: «3 объекта в пакете». А их там 4. Конечно, я должен был проконтролировать и носом потыкать. Но сейчас – поздно, уже ничего не поделаешь, экспертизу признали недопустимым доказательством. Адвокат у мерзавца хороший, к тому же и с финансами у Гаврилова, должно быть, полный порядок…

Пытаюсь дышать медленно. Стараюсь не дать пароксизмам ненависти разрастись в моей душе.

И с досадой понимаю: ничего не получается.

Я ненавижу следователей. Ненавижу тех, в одной связке с которыми должна работать. Саму работу обожаю – следаков терпеть не могу. Все они уроды! Ну или, если избегать обобщений, мне лично только уроды и встречались…

– Подожди меня, – муж легонько целует мой висок, – я освобожусь через час, поеду с тобой к Бороде. Я все понял, вместо отпуска у тебя намечается расследование. Конечно, я бы предпочел, чтобы ты поехала отдыхать. Но тебя же не остановишь. Так что я просто буду рядом. Наташ, ты молодец. Все правильно делаешь…

* * *

– Хорошо, что его уже увезли, – бормочет Леня, глядя вслед отъезжающей труповозке. – Жаль Бороду, порядочный мужик был; не много сейчас таких.

Я грустно вздыхаю.

Мне тоже очень жаль, что нашего приятеля убили. Наверное, в глубине души я до сих пор не верю, что больше никогда не увижу его умных карих глаз, бритого до синевы черепа и вечной темной бородищи, из-за которой он и получил свое прозвище. Симпатичный долговязый Борода очень нравился женщинам. Но после развода с Катей он явно решил поставить на личной жизни крест, и наши незамужние экспертессы совершенно напрасно тратили свое время на многозначительные улыбки и прямые намеки.

Мы выбираемся из «тушкана», идем к нужному подъезду и синхронно останавливаемся.

Дверь открывается, и из нее выливается целая река людей: криминалист, опера, упитанная дамочка в следовательском синем форменном пиджаке. Наш коллега, судебный медик Вадик, приветственно машет рукой.

У меня сжимается сердце: недолго ребята осматривали место происшествия; и опера вместо того, чтобы соседей опрашивать, уже лыжи навострили.

Борода прав: его убийство имеет большие шансы стать очередным «висяком». Хотя я буду изо всех сил стараться, чтобы этого не произошло.

Чем ближе к нам подходит следовательша, напоминающая сурового мамонта, тем меньше я верю в эффективность расследования.

Из-под синего кителя виднеется отчаянно-розовая блузка, волосы беспощадно осветлены и высушены до консистенции соломы, а мой Ленчик, кажется, уже весь испепелен страстными взорами.

Дамочка в поиске мужа.

Теоретически в этом нет ничего плохого. Практически я не верю, что женщина, для которой устройство личной жизни является явным приоритетом, сможет эффективно делать свою работу. Ну не тем у нее голова забита…

Ага, так и есть.

Заметила обручальное кольцо на Лениной руке – и сразу же потухла…

– Татьяна Викторовна Яковлева. – Следовательша смотрит на Леню, потом на меня и мрачнеет. На ее простоватом лице читается: «Если эта рыжая баба – его жена, то мне с моим 54-м размером против ее 44-го конкурировать глупо». – Мне уже сказали, что вы дружили и общались с потерпевшим. Надо бы приехать в следственный отдел, дать показания.

– Хорошо. – Стараюсь, чтобы мой голос звучал максимально приветливо. – Нам с мужем действительно очень важно, чтобы убийцы Бо… – запинаюсь, пытаясь вспомнить имя Бороды, – чтобы убийца Ильи Антипова был установлен. У вас уже есть предположения, в каком направлении работать?

Узкие губы, небрежно накрашенные розовой помадой, сжимаются в нитку.

Следовательша шипит:

– Предположения есть, но не с вами же их обсуждать! Следователь по закону – лицо процессуально независимое. И тайну следствия никто не отменял. Мало ли по каким причинам вы тут информацию разнюхиваете…