Дело о лысой гимнастке - Валерия Леман Страница 5

Так началась светлая история нашей любви. Казалось, мы были созданы друг для друга. Засыпали и просыпались вместе, готовили друг другу кофе и банальные бутерброды, обещая «чуть-чуть позже» порадовать любимую — любимого грандиозным блюдом из шедевров мировой кухни.

Увы, это время так и не наступило и, каюсь, по моей вине. Я сам, кожей чувствуя, что юность — явление чрезвычайно короткое и скоро пройдет и что «надо пользоваться жизнью», однажды предложил Соне мировое соглашение: в ближайшие год-два не хранить друг другу отчаянную верность.

«Вокруг столько симпатичных девушек щелкает по асфальту каблучками, а я стараюсь на них не смотреть. Согласись, обидно! Ведь юность дается нам только раз, — объяснял я насупившейся подружке. — Пройдет немного времени, я женюсь — конечно же на тебе! — и уж тогда мне не придется погулять от души, я буду образцовым мужем и отцом. По этой причине предлагаю немедленно сделать перерыв, чтобы немного отвлечься друг от друга…»

Что и говорить, делая это не совсем пристойное предложение Соне, я в глубине души был уверен, что уж она-то все равно сохранит мне преданность и верность, предоставив возможность погулять налево мне, юному и прекрасному. Ан нет! Получилось все с точностью до наоборот.

У меня толком и приключений-то не было, а вот Соня кинулась в омут свободы с головой. Она меняла поклонника за поклонником, притом на первых порах находя извращенное удовольствие представлять каждого лично мне. В конце концов я смирился и молча страдал, в какой-то момент осознав, что буду любить эту взбалмошную девушку до конца своих дней…

Лирика вперемежку с грустью! Я свободно откинулся на спинку сиденья и, держа руль одной рукой, принялся напевать со слезой в голосе:

— Не сыпь мне соль на раны, не говори навзрыд…

И тут за моей спиной раздался смех — по сути дела, то был самый настоящий истерический хохот. От неожиданности я содрогнулся, что есть сил вдавив ногой педаль тормоза. Машина взвизгнула и замерла, а я с бешено колотящимся сердцем резко развернулся назад.

Она сидела, сжавшись в дальнем углу салона, — маленькая хрупкая девчонка, чье лицо в темноте было плохо различимым.

— Мать твою, ты кто такая? — крикнул я, быть может, тоже не без истеричной нотки в голосе. — Как ты сюда попала?

Я включил свет, и она тут же вскинула обе руки к лицу. Ее светлое платье было не первой свежести и порядком измято, как будто она неделю спала, не раздеваясь. Волосы и того хуже — они торчали во все стороны, как у Эйнштейна на известном фото. Тонкое бледное лицо, похоже, было все перепачкано размазанной косметикой, а крупный рот сводило судорогами.

— Простите, простите меня, мне плохо, — забормотала странная незнакомка, беспрерывно ломая руки и нервно смеясь.

Ее истерический смех перешел в глухие рыдания. Поначалу мне показалось, что у меня в машине — явная сумасшедшая. Попытайтесь представить себя на моем месте: среди ночи вдруг обнаружить в салоне собственного автомобиля странную незнакомку, не понятно каким образом и с какими намерениями материализовавшуюся на заднем сиденье. В пору запаниковать.

Пару минут я молча разглядывал ее, и это постепенно вернуло меня в норму. Я глубоко вздохнул.

— Ты кто такая? — Этот вопрос я задал уже вполне спокойно. — Первый раз тебя вижу. Откуда ты взялась?

— Простите меня, — в очередной раз пробормотала она и бесчувственным кульком свалилась на сиденье.

Опущу подробности той дивной ночи. После выставки человеческих внутренностей кошмар повторялся — на этот раз я реально пытался вернуть к жизни в своем роде живой труп.

Я хлестал бледную девицу по щекам, яростно тряс за плечи — все было бесполезно, она не подавала и малейших признаков жизни. Тут я очень вовремя вспомнил про фляжку с остатками коньяка, что всегда валялась у меня в бардачке, и попытался влить его этой ненормальной в рот. Это возымело моментальный эффект: девица сразу же пришла в себя, поперхнулась и долго не могла откашляться.

— Тебя подвезти к ближайшей станции метро? — как можно вежливее предложил я, весь сотрясаясь от злости.

Она посмотрела на меня с отчаянием, и я впервые заметил, что девчонка совсем не дурна. Если ее, конечно, отмыть.

— Помогите мне, пожалуйста, — прошептала бедняжка дрожащими губами. — Меня хотят убить…

— Кто тебя хочет убить — мафия? Коза ностра? Какого черта ты залезла в чужой автомобиль?!

— Я боюсь…

— А меня ты не боишься?!

— Меня хотят убить.

— Тебя заело? Могу подвезти к отделу полиции, пусть они там разбираются, кто тебя желает убить.

Несколько секунд ночная гостья смотрела на меня в полном отчаянии, трясясь всем телом, как в лихорадке.

— Я так устала, так устала убегать от смерти! — выкрикнула она наконец звенящим голосом. — Я всю жизнь одна, никому не нужна. Для чего тогда жить? Все правильно: выбрасывайте меня из своей машины!

Выкрикнув эту тираду, она плашмя рухнула на сиденье и зарыдала в голос. Сами подумайте, что мне оставалось делать?

На полной скорости я газанул домой. Приехав, обнаружил, что рыдающая девица благополучно отключилась в мирном сне; матерясь и спотыкаясь, я был вынужден на руках затащить ее в дом и заботливо пристроить на собственной роскошной кровати в спальне второго этажа. Только не подумайте, что я такой уж благородный рыцарь — просто в спальне я мог запереть незнакомку на ночь, дабы не проснуться утром в абсолютно пустом доме.

После этого, практически валясь с ног от усталости, я спустился в гостиную и успел еще вяло подумать, не сварить ли мне кофе. Весь дом был погружен в священную тишину майской ночи, лишь откуда-то из сада доносился беспрерывный стрекот сверчка.

После всех треволнений этого дня я ощущал себя чертовски злым и усталым. Скулы выворачивало от зевоты. С закрывающимися глазами я достал из тумбочки и кинул на диван подушку, плед, рухнул сам, не имея сил даже на то, чтобы раздеться.

Пару секунд спустя я мирно спал.

С детства мне совершенно точно известно: лучший помощник в самых, казалось бы, тяжелых и безвыходных ситуациях — спокойный, мирный сон. Недаром в русских народных сказках столь часто повторяется поговорка «Утро вечера мудренее». Кроме банального отдыха сон порою дает неожиданные ответы на самые сложные вопросы.

Так было и на этот раз. Первые часы сна я находился в некой черной бездне — меня просто «выключили» для основательной подзарядки. Ближе к рассвету какая-то часть меня очнулась и, потянувшись, неторопливо направилась путешествовать в волшебном измерении сна.

Я снова был ребенком в бесконечном солнечном лете, в деревне под Тамбовом, утопающей в зелени и цветах, где жила моя любимая бабуля Варя. На этот раз мы с ней бродили по лесу, слушая пение птиц, неторопливо беседуя и собирая нереально огромные грибы с яркими шапочками.