Криминал на лабутенах - Дарья Калинина Страница 5

К удивлению Мариши, после переезда отец совсем недолго пробыл один. У папы в их городе оказалось изрядное количество старых друзей и знакомых, которые, узнав о его приезде, поспешили нанести ему визиты, а потом стали бывать у него регулярно. И Марише иной раз даже казалось, что отец лишь делает вид, что забыл о том, что пригласил их к себе. А на самом деле ему элементарно не хочется возиться с приготовлениями к приему гостей. Он ждет до последнего, а когда гости все же появляются, звонит Марише, и та решает проблему.

Но сейчас в квартире было тихо. Похоже, включив иллюминацию повсюду, папа сладко спал. Отчаявшись его добудиться, Мариша пошарила по карманам и нашла ключи. Риелтор дала им при передаче квартиры три комплекта, и один из них отец тут же торжественно вручил Марише.

– Чтобы ты всегда могла бывать у меня, – заявил он ей в тот раз.

Это прозвучало очень приятно для слуха Мариши, но, увы, оказалось не совсем правдой. Иногда случалось и такое, что дверь в папину квартиру бывала закрыта изнутри на задвижку. И тогда, потоптавшись перед дверью, Мариша вынуждена была уходить ни с чем. Папа потом объяснял, что спал и не слышал звонков.

– Так ты не закрывай на задвижку, если ложишься вздремнуть!

Папа обещал, но раз за разом ситуация повторялась. И наконец Мариша поняла, что иногда папа просто не хочет ее видеть. Бывали у него и такие моменты.

Но сейчас дверь поддалась усилиям Мариши и приоткрылась. И в тот же момент Мариша услышала за своей спиной чей-то голос:

– Добрый вечер!

Обернувшись, она увидела сухонькую старушку, которая жила в квартире напротив и, как казалось Марише, испытывала нешуточный интерес к ее папочке. Впрочем, Мариша могла понять соседку. Несмотря на возраст и тросточку, ее отец мог считаться завидным кавалером. Он обладал мягким бесконфликтным характером, практически не пил, смешно шутил и выглядел очень даже неплохо для своего возраста.

Это в первый момент после долгой разлуки он показался Марише сгорбленным и одряхлевшим, но постепенно к папочке вернулись жизненные силы. И временами Мариша даже обнаруживала в квартире предметы женского туалета. То шелковый шейный платочек, то мягкие мохеровые носочки веселой расцветки, то расческу или помаду. Конечно, могло быть и так, что эти предметы забывали у отца его старые друзья и знакомые, являвшиеся к нему с женами. Но почему-то визитеры мужского пола свои вещи у отца дома никогда не забывали.

Мариша тоже поздоровалась с соседкой, которая с любопытством смотрела на нее.

– А вы к папочке?

– Да.

– А его нет. Он ушел.

– Ушел? – удивилась Мариша. – Куда ушел?

– Ну, этого я уж не знаю, да только ушел. И не один.

Последняя фраза была произнесена столь многозначительно, что Мариша невольно спросила:

– А с кем же он был?

Соседка поманила ее к себе поближе, а потом прошептала:

– С девушкой!

– Да вы что? У папы кто-то есть?

Соседка покачала головой:

– Вряд ли это была его подружка… Ну, в том плане, в каком вы спрашиваете. Слишком молоденькая. Моложе даже вас, милочка.

Слышать, что ее считают молоденькой, было очень приятно. Такое Мариша была готова слушать хоть целый день. И поэтому сейчас ей стоило некоторого труда вернуться к теме своего интереса:

– А как она выглядела?

– Очень хорошо! – с жаром воскликнула соседка. – Такая красотка! Загляденье!

– Вот как… Молодая и красивая.

– Я вам ее сейчас опишу. Вдруг вы ее знаете?

Мариша молча кивнула в знак согласия.

– Длинные светлые волосы, в хвост забраны. Сама стройная. Лицо такое симпатичное, взгляд открытый. Только вот одета как-то странно.

– И в чем же странность?

– Обычно такие красивые девушки сознают, что они красивы. Стараются как-то подчеркнуть свою красоту. Юбочка пышная, каблучок на ножке, ленточки всякие, сумочка симпатичная. А эта девушка хотя на личико была очень даже ничего, а вот мужчин ее вид вряд ли цеплял.

– Да почему же?

– Потому что совсем просто одета. Куртка какая-то бесформенная, типа аляски, грязно-зеленого цвета. На ногах рейтузы. Ботинки, в каких только Северный полюс штурмовать. Шарф вокруг шеи намотала в пять рядов, самой шеи и не видать. Насчет груди я вообще молчу. И не рассмотреть, есть она там или нет. Со спины посмотришь: то ли девушка, то ли какой-то пацан. Личико только красивое, что да, то да.

– А вы эту девушку тут раньше видели?

– И много раз, – подтвердила соседка. – А до нее другие захаживали. Ваш папенька говорил, что это дочери его знакомых. Только сколько же у него знакомых?

Мариша автоматически пожала плечами. Когда отец звал ее в гости, чтобы знакомить со своими старыми друзьями, она шла без всякого восторга. Нет, они были славные дядьки, но почти все либо старше отца, либо одного с ним возраста. И жены их были тоже в возрасте. И ни одной молодой женщины, насколько Мариша помнила, ей в гостях у отца видеть до сих пор не доводилось.

Но если у отца есть подружка или даже подружки – это его личное дело. Конечно, Мариша не одобряет, потому что связь с молодой женщиной – это для такого потрепанного организма всегда лишний стресс, но если отцу хочется… Что же, его дело.

Сейчас Маришу интересовало другое:

– А давно они ушли?

– Давно. Уже больше часа – это точно. Может быть, даже около двух.

И заглянув к себе в квартиру, где у нее прямо напротив входной двери висели круглые часы с большими стрелками, она подтвердила:

– Уже даже больше двух часов.

Ничего себе! Два часа! Хотя в том, что ее отец забыл о встрече с дочерью, для Мариши не было ничего удивительного. При папиной рассеянности было бы удивительно, удержи он такой пустяк в своей памяти. Но куда же отец направился? Обычно он избегал так надолго покидать свою квартиру. И даже походы в магазин старался сделать как можно короче. Или это с ней, с Маришей, он торопился домой? А вот с какой-то молоденькой девушкой мог спокойно гулять по темным улицам города часами?

И нечто похожее на ревность внезапно больно царапнуло Маришино сердце.

Мариша ждала отца уже целый час. И тревога, которая вначале была совсем легкой, все больше сгущалась. Отец не возвращался, он не отвечал на звонки, а между тем погода на улице была совсем не прогулочная. За окном дул пронизывающий ветер, было чертовски холодно, да еще временами сыпал ледяной дождь. А ведь сейчас был декабрь. Обычно в эти дни деревья и улицы одевались в снежные наряды, готовясь к главному празднику в году, которым для подавляющего большинства россиян до сих пор остается Новый год.

И пусть Церковь сколько угодно твердит, что праздник – это и не праздник вовсе, а самое настоящее бесовское искушение для православных людей, которым в строгий Рождественский пост приходится делать выбор между обильным застольем и своими принципами, но пусть их. Новогодний праздник все равно продолжает победно шествовать по всему постсоветскому пространству.