Дай! Дай! Дай! - Дарья Калинина Страница 5

Каково же было удивление тети Люси, когда она обнаружила, что входная дверь открыта. Томимая какими-то нехорошими предчувствиями, она пошла дальше. Обошла всю квартиру. И наконец в той самой библиотеке, где вчера слышала шум, увидела бесчувственное тело Бориса Аркадьевича, лежащего на полу в крови и придавленного шкафом.

– Бедный! – всхлипнула тетя Люся. – Сначала я его даже не заметила. В библиотеке был страшный разгром! Все книги валялись на полу. Один из шкафов был перевернут. Стеклянные дверцы разбились и засыпали весь пол осколками.

Борис Аркадьевич лежал на ковре, почти полностью засыпанный книгами и битым стеклом. Наружу торчали только его ноги, о которые и споткнулась тетя Люся. В порыве она принялась раскидывать книги, пытаясь добраться до тела соседа и помочь ему.

– Про это мне молодые люди, которые приехали потом на мой вызов из милиции, много чего сказали. Ругались на меня ужасно! Оказывается, нельзя было ничего трогать на месте преступления. Но поймите, я же в тот момент не думала о преступлении! Я думала, что Борис еще жив и ему можно и нужно оказать помощь!

Однако сосед оказался мертв. Он был совсем, совсем мертв. Никакой помощи ему уже не было нужно. Это поняла даже далекая от медицины тетя Люся. Едва она увидела сведенное судорогой лицо покойника, и его неестественно свернутую шею, и большую кровавую дыру у него в голове, как ей стало дурно. На дрожащих ногах женщина доковыляла до телефона и набрала «02».

– А потом я стала ждать. Никуда не пошла, да у меня и сил-то не было, чтобы идти. Так тихонько сидела в коридоре возле дверей, и все.

Там ее и обнаружили оперативники, прибывшие на вызов. И врачи, приехавшие вскоре за ними. Оперативники сразу же стали очень деятельно осматривать квартиру. А один из них отвел тетю Люсю на кухню, налил ей там воды и предложил рассказать всю правду, что тетя Люся и сделала.

Потом ей пришлось рассказывать это еще нескольким людям. Потом с ее слов что-то записывали, она подписывалась. И пока вся эта волокита длилась, у тети Люси было много возможностей услышать, о чем говорят между собой менты. И сделать кое-какие выводы из услышанного.

– Они были совершенно уверены, что это Никита убил своего дядюшку. Да ведь и я сама видела, как он поднимался к нему. А потом я услышала шум, который мог возникнуть во время драки. Что должны были подумать милиционеры? Только то, что Никита напал на своего дядю и убил его.

Для своих шестидесяти трех лет Борис Аркадьевич был еще очень крепким мужчиной. Выглядел он от силы на пятьдесят. И одно время непризнанная художница даже носилась с мыслью закрутить роман с привлекательным соседом.

Кроме всего прочего, то есть помимо квартиры и представительной внешности, Борис Аркадьевич был очень богат. Всю свою жизнь он работал искусствоведом. А в последние годы давал консультации в антикварных салонах, куда люди часто приносили ценные вещи и где всегда требовался специалист, чтобы определить и их истинную рыночную ценность, и подлинность.

– Борис Аркадьевич был очень богат. Думаю, что он частенько сам скупал ценные вещи, что-то впоследствии перепродавая, а что-то и оставляя себе. У него в квартире было множество ценных старинных вещей.

Но, как ни странно, ни одна из этих дорогих вещей не была тронута. Вообще вся квартира, за исключением библиотеки, не пострадала. Разгром был учинен только в одной комнате. И это было похоже на старательный обыск, когда преступник выкидывал книги из шкафов, просматривал их одну за другой, а потом брался за следующий шкаф.

– Трудно сказать, что именно преступник искал среди книг. Но, как я уже говорила, ни одна из ценных вещей, которые были в квартире у Бориса, его не привлекла. Ни серебряные подсвечники семнадцатого века. Ни зеркало в костяной оправе с золотыми инкрустациями. Ни многочисленные фарфоровые безделушки. А ведь самая дешевая из них стоила десятки тысяч рублей. Мне Борис сам говорил об этом. И просил обращаться с этим фарфором очень бережно. И ни одна из этих вещичек не пропала!

Но ментов это как раз не удивило.

– Раз действовал наследник, значит, он рассчитывал, что рано или поздно все и так достанется ему. Зачем же красть у самого себя?

Одним словом, у ментов не возникло ни малейшего сомнения в том, что убийца – именно племянник. И еще сильней они утвердились в этом мнении, когда принесли тете Люсе на опознание элегантный шарф светло-бежевого цвета, который нашли возле дверей.

– Посмотрите, на нем вышиты инициалы – «Н.К.», – сказал один из ментов. – Покойного ведь звали иначе? Это не его вещь?

Тетя Люся посмотрела на шарф в руках у оперативника, и ее словно током стукнуло. Она прекрасно знала эту вещь! Этот шелковый шарф был на самом деле шейным платком, который в свою очередь прилагался к дорогому английскому костюму, который был приобретен Борисом Аркадьевичем специально в подарок Никите.

– Да ты и сама, Риточка, помнишь этот костюм. В нем Никита женился на тебе.

Побледневшая Рита только и смогла, что кивнуть в ответ. Но слов было не нужно. Мариша и сама теперь вспомнила и костюм, и шейный платок. Она ведь была на свадьбе Никиты и Ритки. И еще удивилась, до чего богато и шикарно выглядят жених и невеста на фоне скромной церемонии и платьев остальных собравшихся.

– Платье и костюм – это были подарки дяди Бори, – прошептала Ритка. – Нам с Никиткой никогда в жизни было бы не осилить такие дорогие и качественные вещи! Он тогда еще сказал, что человек должен жениться один раз в жизни. И это событие должно запомниться ему навсегда.

– Что-то я не помню твоего дяди на свадьбе.

– А его там и не было. Он подарил нам подарки, а прийти не смог. Плохо себя чувствовал.

Платье и костюм между тем подгоняли в магазине по фигурам заказчиков и украсили их инициалами.

– «Н.К.» и «М.К.» – Никита Кривко и Маргарита Кривко.

– Значит, это точно был платок твоего мужа?

– Конечно. Это его шарф. Прекрасная вещь. И очень дорогая.

– И он часто надевал его?

– Нет, вовсе нет! Костюм висел у нас в шкафу в специальном чехле. Никита очень гордился этой вещью и одевал его только по особым случаям.

– Понятно. Значит, просто на улицу он бы этот платок не надел?

– Никогда в жизни! Да и вообще… Что за бред надевать шелковый платок, когда на улице такая холодина? У Никиты был практичный шерстяной шарф на каждый день. Его он и носил вместе с курткой. Никакого шелка!

– Но мог же он захотеть пощеголять перед коллегами на работе?

– Исключено! Я прекрасно помню, в чем Никита ушел в тот день. Ни о каком шелковом платке речи не шло. Он оделся как обычно. Шерстяной шарф, куртка, джинсы.

– А платок оставил дома?

– Ну да! Вместе с костюмом! Он его уже сто лет не надевал!

Мариша покачала головой. В таком случае она ничего не понимала. А тетя Люся поспешила еще подбросить поленьев в костер.