Итальянская любовь Максима Горького - Екатерина Барсова Страница 5

Даниэла села на высокий табурет и крутанулась на нем. Эту квартиру она обставила современной мебелью. Ей надоели антиквариат, старинная мебель, прохладные залы, многоярусные люстры, атмосфера респектабельности и многовековых традиций. Ей хотелось стряхнуть с себя всю ветошь, как она это называла, и зажить современной жизнью. Легкие стычки с семьей грозили перерасти в затяжные баталии. Пока этого не произошло, Даниэла удрала из семьи, пообещав еженедельно являться на субботние обеды.

И на расстоянии отношения с семьей приобрели подобие хрупкого мира. Кажется, всех это устраивало. Кроме Даниэлы в семье подрастал еще брат Антонио, Тони, хрупкий семнадцатилетний юноша. Даниэла была рада, что в ее отсутствии мать может излить любовь на брата.

И все же самой себе Даниэла иногда признавалась, что скучает по своей комнате в фамильном особняке и иногда ей хочется вернуться в детство, чтобы снова ощутить безмятежную радость от простых вещей. Но она прекрасно понимала, что ничего назад уже не вернешь, и вообще — жизнь неумолимо движется вперед, и нужно пользоваться каждым мгновением. Ведь все так скоротечно…

Даниэла тряхнула волосами, освобождаясь от мыслей. Джованни по-прежнему смотрел на нее, не отрываясь.

— Мне нужно кое о чем с тобой посоветоваться, — сказала Даниэла.

— Я слушаю. — И Джованни сразу словно принял стойку преданной охотничьей собаки.

Даниэле стало смешно, но она подавила смех, чтобы не обидеть приятеля.

— Ко мне в руки попало одно письмо, и мне интересно: что за люди в нем упомянуты. И какое отношение они имеют к нашей семье. Я его сфотографировала и сейчас тебе скину на почту. Лови!

Даниэла отправила письмо приятелю.

— Ты хочешь, чтобы я установил автора письма и всех, кто там упомянут?

— Была бы весьма признательна, — улыбнулась Даниэла. Она знала, что с мужчинами лучше всего обращаться именно так. Она знала власть своей красоты и беззастенчиво пользовалась этим.

— Хорошо…

Возникла пауза.

Эта минута длилась и длилась. Наконец, девушка, зевнув, сказала:

— Ну а теперь в город? В наше кафе, где можно повеселиться?

Она видела, что Джованни хотел бы остаться, если бы она подала ему какой-то знак, он бы с радостью провел время с ней наедине, а не в кафе. Но он был ей слишком противен, от близости с ним остался осадок чего-то неприятного, как будто бы она с разбегу в светлый день влетела в грязную лужу и забрызгалась.

И еще у него страшно потели ладони.

По лицу Джованни скользнула тень разочарования.

— Ну что ж, в клуб, так в клуб! Повеселимся!

Легче всего осуществимы те мечты, в которых не сомневаются.

Москва. Наши дни

Вера с интересом смотрела по сторонам. После некоторых колебаний и сомнений она решила обратиться за помощью в историко-консультативный центр «Клио».

Она нашла эту фирму в интернете, позвонила и записалась на прием.

Офис располагался в старинном особняке, но внутри все было обустроено по-современному. Молодая женщина, которую звали Анна Николаевна Рыжикова, смотрела на Веру внимательно и с любопытством.

— Я слушаю вас.

— Да, — встрепенулась Вера. — У меня тут такой вопрос — деликатный…

— У нас все вопросы деликатные, — неожиданно строго сказала сотрудница «Клио», и Вера смутилась еще больше.

— Я понимаю… Но здесь…

— Да вы не стесняйтесь, — улыбнулась девушка. — У нас здесь все по-свойски. Это такие регалии — внушительные.

— Спасибо.

— Чай, кофе? Есть даже матэ.

— У меня подруга пьет матэ. Но я уже им напилась. Если можно, кофе.

— Сейчас.

Пока кофе готовился, Вера разглядывала офис. Ее внимание привлекла сова на глобусе. Проследив за взглядом посетительницы, Анна улыбнулась.

— Как вы думаете, что это характеризует?

— Затрудняюсь ответить.

— «Натянуть сову на глобус». Завет, который мы соблюдаем. От противного. Мой начальник говорит, что ни в коем случае не надо натягивать сову на глобус. Слышали такое выражение?

Вера неопределенно мотнула головой.

— Это значит, не надо подгонять факты под теории и гипотезы. Крылатое выражение среди историков.

— Интересно, — согласилась Вера.

— Кофе готов.

Кофе пах корицей и карамелью.

— Я на минуту отлучусь. Вот печенье, конфеты, располагайтесь.

Анна вышла в соседнюю комнату, оттуда доносились голоса: двое о чем-то говорили, но о чем — было не разобрать.

Через несколько минут сотрудница «Клио» вернулась и села за стол.

— Слушаю вас!

Вере показалось, что девушка даже стала выше ростом и приобрела внушительность. Глаза смотрели сосредоточенно и строго.

— Я, собственно, не знаю, как начать… — смутилась Вера.

— Не волнуйтесь, — улыбнулась Анна. — Мы для того и есть, чтобы решать ваши проблемы.

Вера выдохнула: это было приятно, что кто-то хочет решать ее проблемы. Этого ей еще никто не предлагал, напротив, все хотели, чтобы это Вера решала их проблемы. А на нее саму им было наплевать. Что она, как она, о чем думает, о чем мечтает, какие у нее желания…

— Еще кофе?

— Нет, спасибо. — Вера сложила руки на коленях и посмотрела на них. Руки были в красных прожилках, от того, что приходилось таскать большие сумки с продуктами. Мать не снисходила до таких мелочей быта, как покупки, переложив все заботы на дочь.

— Дело в том, — начала Вера, — что я некоторое время назад отправила запрос в генеалогический центр по поводу моей родословной. Знаете ли, мама заела, — слабо улыбнулась Вера. — Все время говорила, что у нас знатный род и что мы происходим чуть ли не от князей и бояр. Вот я и решила выяснить: так ли это. Просто хотелось… — И Вера замолчала.

Из-за окна доносился слабый гул: машины, чьи-то голоса, смех. Звуки летней улицы, а еще откуда-то плыл запах черемухи — душистый, одуряющий…

— Я хотела выполнить ее просьбу, — закончила Вера.

Она не могла признаться, что ей хотелось утереть матери нос, ткнуть ее в несуществующее фамильное древо с князьями и боярами и сказать: «Мама, ты ошибалась, мы простые люди и не надо утверждать, что наша родословная идет от Рюрика…»

— Так. — Анна склонила голову набок и посмотрела на посетительницу. В ее глазах плясали насмешливые искорки, словно она разоблачала Верину ложь.