Актриса на роль подозреваемой - Ирина Градова Страница 5

– Я передумала! – прервала его актриса. – Как я буду выглядеть рядом с женщиной, только что сделавшей пластическую операцию? Я вот не прибегаю к помощи пластических хирургов, у меня все натуральное, а ведь Рогозина намного старше! Что же, она будет казаться девочкой на моем фоне?

Он помнил Валерию пышной блондинкой, чьи формы навевали эротические сны не одному поколению мужчин. Ее черные, пронзительные глаза заставляли мужские сердца плавиться, подобно воску, а аппетитные, полные губы приглашали к поцелую. До сих пор в театре висел портрет Валерии Краснопольской тридцатилетней давности – она отказалась заменить его на более современный. И немудрено! Годы обошлись с Валерией беспощаднее, чем с ее соперницей. Невоздержанность в еде привела к излишней полноте и дряблости кожи, а дурной характер – к обвисанию когда-то прекрасных черт лица. Илона Рогозина ревностно следила за фигурой, и даже сейчас со спины ее можно принять за молодую девушку – неудивительно, что Сергей Свердлин оказался во власти ее обаяния!

А насчет пластических операций… Дикий знал из достоверных источников, что Валерия посещает клинику пластической хирургии не реже двух раз в год и она явно лукавит, говоря, что является приверженкой естественной красоты! Но он не собирался спорить с актрисой, ему требовалось только ее согласие на постановку, которая неожиданно оказалась под угрозой.

– Но, моя милая, – продолжал режиссер, – ты и Рогозина – разные типажи, в этом-то и соль! Каждая из вас прекрасна по-своему, и никакие пластические операции или их отсутствие не могут лишить вас шарма!

– Шарма? – взревела Валерия. – Все станут нас сравнивать, говорить, что Рогозина выглядит на двадцать лет моложе! Облезлая кошка уж постарается затмить меня хотя бы внешностью, так как не может этого сделать при помощи таланта… Боже, да какого таланта? Она никогда им и не обладала, проложила себе дорожку на сцену через постель – все в курсе!

Дикий давно освоил полезный трюк: когда ситуация становилась критической и артист начинал выходить из себя, режиссер отключал слух. На его лице застывала вежливая маска, говорящая, что он внимательно прислушивается к словам собеседника. На самом же деле Дикий пережидал, когда у того закончится запал и он выдохнется. Валерия чувствовала себя защищенной в стенах своего театра, а он, Дикий, находился на вражеской территории. Здесь Валерия могла себе позволить ерепениться, но контракт есть контракт, и придется выполнять условия, даже если сейчас ей кажется, что это необязательно. Глядя на Краснопольскую, Ролан Антонович видел торговку пивом, с раскрасневшимся лицом, лоснящимися щеками, близко расположенными к поверхности кожи сосудами и сверкающими от гнева глазами. Актриса распалилась не на шутку, и у Дикого оставалась крошечная надежда, и она безбожно опаздывала!

Дикий обожал театр. Не потому, что он кормил и поил его на протяжении многих лет, а потому, что жизнь подобна сцене: в нужный момент происходят события, которые не могли не произойти, и неразрешимая ситуация принимает неожиданный, зачастую приятный оборот. Правда, такие неожиданности нуждаются в тщательной режиссуре – это Ролан Антонович также усвоил за годы карьеры.

Снаружи тихонько постучали.

– Войдите! – хором отозвались режиссер и актриса.

Дверь распахнулась, и на пороге возник Сергей Свердлин – свежий и сияющий, как праздник Восьмое марта. В руках он держал букет из кремовых роз и хризантем.

Дикий сделал удивленное лицо.

– Сережа? Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Ролан Антонович? – очень правдоподобно изумился Свердлин. – Вот так приятный сюрприз! Что ж, я, пожалуй, зайду попозже…

– Постойте! – остановила актера Валерия.

Дикий в очередной раз поразился, как быстро эта женщина способна преображаться: только что она возмущалась и орала во всю силу своих могучих легких, и вот превратилась в нежную овечку!

– Эти прекрасные цветы для меня? – спросила она, лучезарно улыбаясь гостю.

– О… – Сергей весьма натурально покраснел. – Разумеется!

И он протянул букет актрисе.

– Сереженька, как вы узнали, что хризантемы – мои любимые?

– Неужели? Надо же, как я угадал!

Дикий был в восторге: его утренний звонок помог парню с догадкой насчет цветочков, а теперь должен свести на нет все возражения Краснопольской.

– Я заскочил сказать, – продолжал Свердлин, – как рад тому, что мы окажемся на одной сцене. Нам ведь раньше не доводилось играть вместе, но я всегда об этом мечтал, Валерия…

– Называйте меня Лерой, – жеманно протянула актриса, уткнув нос в букет. – Ведь нам предстоит общаться достаточно близко, чтобы не придерживаться формальностей, верно?

Черт, а не переборщили ли они с сахаром? Дикий заволновался. Официально Сергей – бойфренд Рогозиной, и ни в коем случае режиссер не собирался допускать грызни из-за мужчины в своей постановке. Оставалось надеяться на Свердлина: ему предстоит мастерски балансировать между двумя актрисами, не позволяя им сталкиваться лбами. До сих пор такие трюки ему удавались!

* * *

Рите не работалось в одиночестве. Ее помощники, Света и Кира, находились в отпуске, завершив текущие дела. Рита радовалась такому раскладу: несколько дней отдыха ей не повредят. Опять же, появился шанс провести время с семьей. Правда, Байрамов постоянно торчит либо в театре, либо в своей школе танца, как раньше отец, и Наталья Ильинична ворчит, что у дочери с мужем нет никакой личной жизни. Каждый занимается своим делом, а встречаются Рита и Игорь только за ужином.

Она посмотрела на часы: половина четвертого. Документы для налоговой готовы, и завтра она их отвезет. Можно со спокойной совестью ехать домой, и она еще успеет прибраться и приготовить что-нибудь на ужин.

Рита принялась собирать сумку, как вдруг по селектору позвонил охранник:

– К вам тут клиентка, Маргарита Григорьевна. Впустить?

Похоже, ее благие намерения таковыми и останутся!

– Конечно, пропусти, – вздохнула Рита и убрала сумку со стола.

Через пару минут в дверь робко постучали. Вошла женщина лет тридцати приятной наружности, скромно одетая.

– Так это вы занимаетесь частными расследованиями? – недоверчиво спросила она, разглядывая Риту. Очевидно, посетительница ожидала увидеть кого-нибудь более солидного. Рита не раз сталкивалась с подобным отношением и научилась не обижаться на тех, кто не принимал ее всерьез. Вот и эта девица, наверное, уже обдумывает пути отхода, но ей неудобно сразу развернуться и выскочить за дверь. Рита не стала предлагать ей сесть, а стояла в ожидании, на что же решится незнакомка. Та немного помялась и наконец подошла к столу и присела в кресло, не дожидаясь приглашения. Тогда Рита тоже села: видимо, побег отменяется!

– Меня зовут Людмила, – начала визитерша. – Людмила Стебенкова. И у меня пропала мама.

Рита вскинула брови.