Душа в черной маске - Марина Серова Страница 5

– Сестра Маши, – вынуждена была соврать я, подстраиваясь под правила игры, навязанной Ириной Альбертовной.

Егор удивленно вскинул брови и чуть пожал плечами, покивал головой, потом показал рукой на стул возле большого письменного стола с компьютером:

– Садитесь.

Ирина Альбертовна, сделав мне несколько знаков, означавших, видимо, напоминание о том, что я должна быть предельно осторожна и тактична, удалилась. Егор сидел, опустив плечи и уперев взгляд в стену. Я понимала, что парень сильно переживает, но ждать, когда он будет в состоянии нормально общаться, я не могла.

– Егор, – начала я, – расскажите, когда вы в последний раз виделись с Машей?

– Позавчера вечером, – механически ответил парень. – Мы были вместе часов до десяти, потом она пошла к себе домой, а я к себе. Все было нормально, как обычно. А вчера я позвонил ей и узнал, что… Что ее больше нет.

Егор устало потер лоб и снова уставился в стену. Я продолжила разговор. Спрашивать о том, что Егору рассказала сестра Маши, я посчитала сейчас нецелесообразным: парень отвечал односложно, так что наша беседа займет массу времени. К тому же узнать подробности я и в самом деле могу и не у него, сейчас важнее другое.

– Знаешь что, – предложила я, – давай пока я не стану задавать тебе вопросы, а ты просто мне расскажешь о Маше. Какая она была, что любила, с кем дружила, чем увлекалась…

Я вдруг поймала себя на мысли о том, что как-то спонтанно включилась в это дело, даже не узнав о том, что представляла собой главная «виновница» событий…

Егор молчал, нахмурив брови, долго смотрел на фотографию девушки, стоявшую рядом с компьютером. Потом наконец разжал губы и произнес:

– Она была лучше других.

– Лучше кого? – уточнила я.

– Лучше всех девушек, с которыми я когда-либо знакомился, Маша была самой лучшей. Поэтому мы и были вместе. Я знаю, что она не очень нравилась моей матери, но это ерунда, я не обращал внимания. Поэтому я сейчас не хочу разговаривать с матерью о Маше.

– Но ваша мама ничего плохого не говорила о ней, – мягко сказала я. – Так что не нужно таить обиду, вам сейчас это совсем ни к чему. Расскажите лучше, что Маша была за человек, что за друзья-приятели у нее были. Вы знали кого-то из них?

– Практически никого, – ответил Егор. – Да мне и неинтересно. Зачем мне ее друзья? Я предпочитал, чтобы мы встречались с ней вдвоем, без всяких там подружек «за компанию», как любят некоторые.

Егор презрительно фыркнул и поправил волосы.

– То есть вы вообще никого не знаете? – уточнила я.

– Да у Маши и не было, по-моему, близких подруг, – пожал он плечами. – Ну, в институте там однокурсницы… С ними она общалась, конечно, но, по-моему, в гости они к ней не ходили, и она к ним тоже. Маша вообще была очень занятым человеком. Она училась в педагогическом институте, занималась много, поэтому мы часто прощались рано по вечерам. Можно было бы и подольше, но ей было некогда. Она даже дополнительно занималась английским. Три дня в неделю ходила к своему преподавателю.

– Занималась дополнительно, говоришь? – заинтересовалась я. – А что за преподаватель, ты знаешь?

– Кажется, зовут его Антон Владимирович. Я запомнил, потому что Маша часто рассказывала о нем, говорила, что он очень толково все ей объясняет.

– А кто он, какого возраста, что за человек? – забросала я Егора вопросами.

– Ой, вот этого я не знаю, – покачал тот головой. – Я его не видел никогда.

– А где они занимались – дома, в институте?

– Там, где было свободно. Один раз я встречал Машу после занятий возле института, а как-то подходил к дому, где он живет. Это в районе вокзала, я могу объяснить, если вам нужно. Только зачем?

Он поднял на меня взгляд.

– Понимаешь, я же совсем не знаю Машу, – объяснила я. – Мне нужно знать ее привычки и образ жизни, понять, чем она жила. От этого во многом зависит успех расследования.

– А вы следователь? – спросил Егор.

– Я закончила юридический, – уклончиво ответила я.

Егор кивнул, словно ему показалась достаточной эта информация. Потом сказал:

– Она была очень хорошая. Я не знаю, кто мог ее убить и почему. Ее просто… не за что было убивать.

Егор сглотнул слюну, подбородок его скривился.

– Сколько ей было лет?

– Двадцать два. Она уже заканчивала институт, – глядя в стену, сказал Егор.

– Скажи, а с сестрой ее ты не встречался до сегодняшнего дня?

– Нет, – покачал головой Егор. – Я вообще удивился, когда узнал, что Маша жила с сестрой, Наташей. Наташа сказала, что приехала в Тарасов поступать в институт и поселилась у Маши. И что Маша не хотела, чтобы я об этом знал. Оказывается, она стеснялась того, что у нее бедная семья. Как будто для меня это было важно. Если бы она мне сказала, что теперь живет с сестрой, я бы все это нормально воспринял. Я, кстати, давно подозревал, что у Маши совсем не такая обеспеченная семья, как она пытается представить, но это все не имело значения. Я и не заговаривал с ней сам об этом, не расспрашивал – мне все равно, что у нее там за родители. А теперь… Теперь вообще все не имеет значения.

Егор обреченно махнул рукой и снова отвернулся к стене.

Выдержав паузу, я сказала:

– Получается, Маша общалась в основном с сестрой, с тобой и с неким Антоном Владимировичем, так? Не считая однокурсников.

– Так, – ответил Егор. – Поэтому я и говорю, что просто не представляю, кто мог ее убить. Она никогда не общалась ни с какими подозрительными личностями, ни о каких проблемах не рассказывала…

– А она нигде не подрабатывала? – спросила я.

– Да вроде нет, – пожал он плечами и вдруг повернул голову и в упор посмотрел на меня. – Это вам мать сказала?

– Что – это? – уточнила я.

– Что она… – Егор снова скривился и пошевелил пальцами в воздухе. – Мама неоднократно намекала мне, что Маша обманывает меня, что она… зарабатывает на жизнь проституцией. Но это все чушь! Просто мама судит со своей колокольни, мыслит стандартно: раз девчонка приехала из районного городка, значит, обязательно пойдет на панель, чтобы себя содержать. Но я-то знаю Машу! Знал… – тихо поправился он. – Любой, кто знал Машу хорошо, поймет, какая это глупость – подозревать ее в подобных вещах. Я же говорю, она была лучше всех.

«Похоже, мальчик – идеалист», – подумала я.

– Ты успокойся, пожалуйста, – попросила я разволновавшегося парня. – Это все сейчас уже не имеет значения. Сейчас главное установить, кто ее убил.

Егор тут же перестал сокрушаться, застыл на какое-то время, а потом выдохнул:

– Я уже говорил, что не представляю этого. Я не знаю.

– Это я уже поняла. И узнаю я это сама. А ты мне скажи вот что: в каком Маша была настроении в тот последний день, когда вы с ней встречались? И, кстати, чем вы занимались?