Тайна двухколесного экипажа - Фергюс Хьюм Страница 5

ВОПРОС: Вы говорите, сердце имело склонность к ожирению? Это может иметь какое-то отношение к смерти убитого?

ОТВЕТ: Само по себе нет. Но использование хлороформа при таком состоянии сердца определенно усиливает необратимые процессы. В то же время могу упомянуть, что отравление хлороформом почти не оставляет следов после смерти.

После этого доктору Чинстону позволили удалиться, и был вызван Клемент Ранкин, второй извозчик. Он показал:

— Я извозчик, живу в Коллингвуде и обычно езжу на хэнсоме. Я хорошо помню прошлый четверг. Я отвез одну шумную компанию в Сент-Килда и примерно в половине второго возвращался, когда недалеко от школы меня остановил джентльмен в светлом пальто. Он курил сигарету и велел мне отвезти его на Паулетт-стрит, что в Ист-Мельбурне. Я его отвез, и он вышел на углу Веллингтон-перейд и Паулетт- стрит. Он заплатит полсоверена и пошел себе по Паулетт-стрит, а я поехал обратно в город.

ВОПРОС: В какое время вы остановились на Паулетт-стрит?

ОТВЕТ: Ровно в два.

ВОПРОС: Откуда вы знаете?

ОТВЕТ: Ночь была тихая, и я услышал, как часы на почте пробили два раза.

ВОПРОС: Во внешности человека в светлом пальто вы не заметили ничего необычного?

ОТВЕТ: Нет, по виду это был обычный человек. Я подумал, что это какой-нибудь жулик поехал на дело, потому что у него шляпа была надвинута на самые глаза, и лица было совсем не рассмотреть.

ВОПРОС: Вы не заметили, был ли у него перстень?

ОТВЕТ: Был. Когда он отдавал мне полсоверена, я заметил у него на указательном пальце правой руки перстень с бриллиантом.

ВОПРОС: Он не говорил, что делал на Сент-Килда- роуд в такое время?

ОТВЕТ: Нет, не говорил.

После этого Клементу Ранкину было велено освободить свидетельское место, и следующие полчаса выступал коронер. Не подлежало сомнению, заметил он, что смерть убитого не была естественной, а явилась следствием отравления. До настоящего времени обнаружена лишь одна небольшая улика, имеющая отношение к этому делу, но единственный человек, которого можно обвинить в совершении преступления, это неизвестный, севший в кэб вместе с убитым в пятницу утром недалеко от памятника Берка и Уиллса. Также не вызывало сомнений, что убитый, садясь в наемный экипаж, был здоров, хотя и находился в состоянии опьянения, а то, что впоследствии, после того как человек в светлом пальто покинул кэб, он был найден извозчиком, Ройстоном, с пропитанным хлороформом платком на лице, судя по всему, доказывало, что умер он от вдыхания хлороформа, который ему дали намеренно. Все улики в этом деле носили косвенный характер, но тем не менее четко доказывали, что было совершено преступление. Следовательно, поскольку все обстоятельства дела подталкивали к одному выводу, присяжным не оставалось ничего иного, кроме как вынести решение в соответствии с этим заключением.

В четыре часа присяжные удалились на совещание и через четверть часа вернулись со следующим вердиктом:

Убитый, имени которого на сегодняшний день установить не имеется возможности, умер 27 июля от отравления ядовитым веществом, а именно хлороформом, умышленно предоставленным неизвестной личностью; и присяжные под присягой заявляют, что указанный неизвестный преступно и злонамеренно совершил убийство указанного человека.

Сборник судебных решений.

УБИЙСТВО.

Вознаграждение 100 фунтов.

После того как 27 июля в кэбе было обнаружено тело неизвестного мужчины, 30 июля в Сент-Килда было проведено дознание, после которого присяжные вынесли вердикт: умышленное убийство. Рост неизвестного убитого средний, волосы темные, на левом виске родинка, был чисто выбрит и одет в вечерний костюм. Сим доводится до сведения общественности, что вознаграждение в 100 фунтов будет выплачено правительством за сведения, которые приведут к поимке убийцы. Предполагается, что убийцей является человек, севший в кэб вместе с убитым на углу Коллинс и Рассел-стрит ранним утром 27 июля.

— Что же, — промолвил мистер Горби, обращаясь к своему отражению в зеркале, — последние двадцать лет я разгадывал загадки, но это, как видно, крепкий орешек.

Мистер Горби брился и по своей давней привычке разговаривал с собственным отражением. Будучи сыщиком и человеком молчаливым, он никогда не говорил о деле с посторонними и никому не доверял. Когда у него возникало желание излить душу, он уединялся в спальне и заводил разговор со своим зеркальным двойником. И этот прием работал превосходно, ибо приносил облегчение порой чересчур загруженному мозгу, позволяя не задумываться о безопасности. Брадобрей Мидаса, узнав, что скрывается под царским колпаком хозяина, весь извелся, храня эту тайну, пока не пошел к реке и не шепнул тростнику: «У царя Мидаса ослиные уши». Так и мистер Горби иногда ощущал необоримую потребность высказать вслух свои самые заветные тайны. Чтобы не разговаривать с пустым местом, он сделал собеседником зеркало. До сих пор оно ни разу не подвело, а в остальном ему доставляло удовольствие видеть свое довольное краснощекое лицо, кивающее, как китайский болванчик, с блестящей гладкой поверхности. Этим утром сыщик откровенничал с зеркалом особенно оживленно. Иногда на лице его появлялось озадаченное выражение. Ему было поручено расследование убийства в хэнсоме, и он пытался придумать, с какой стороны к нему подступиться.

— Черт возьми, — сказал он, задумчиво затачивая бритву. — Если у чего-то есть конец, то должно быть и начало, а если я не знаю, с чего начать, как же я доберусь до конца?

Поскольку зеркало ответа на этот вопрос не дало, мистер Горби намылил лицо и принялся скоблить щеки несколько механическими движениями, поскольку мысли его были заняты этим делом, и думалось ему примерно следующее:

«Есть человек, джентльмен, который выпил лишнего, поэтому не понимает, что с ним происходит. Другой джентльмен без всякой задней мысли подходит и останавливает для него кэб. Сначала он утверждает, что не знаком с пьяным, но потом очень наглядно показывает, что знаком, и в раздражении уходит, однако передумывает, возвращается и садится в кэб, велев извозчику ехать в Сент-Килда.

По дороге он расправляется с пьяным при помощи хлороформа, выходит из кэба, садится в другой и, сойдя на Паулетт-стрит, исчезает. Вот какую загадку мне предстоит разгадать, и, пожалуй, даже у сфинкса загадки были проще. Нужно выяснить три вещи. Во-первых, кто убитый? Во-вторых, за что его убили? И в-третьих, кто это сделал? Когда я разберусь с первым вопросом, остальное будет не так уж сложно выяснить, потому как зная, чем жил человек, легко установить, кому было выгодно переселить его в лучший мир. У человека, убившего этого парня, должен был иметься серьезный мотив, и я обязан выяснить, что это за мотив. Любовь? Нет, это не то. Влюбленные мужчины в реальной жизни до такого не доходят. В романах да пьесах подобное происходит постоянно, но я с таким никогда не сталкивался. Ограбление? Нет, у него в кармане нашли приличную сумму. Месть? Это возможно… Желание отомстить иногда толкает людей на такие поступки, о которых потом приходится жалеть. Силу он не использовал — одежда убитого не порвана и не сбита, — значит, он застал жертву врасплох, прежде чем та поняла, что у него на уме. Кстати, надо бы еще раз получше осмотреть одежду убитого, вдруг что-нибудь найдется. Во всяком случае, с этого можно начать».