Инстинкт мести - Надежда Черкасова Страница 5

Если раньше анорексично худая – как по содержанию, так и по внешнему виду – газета мизерным тиражом с девяностопроцентным списанием выходила один раз в неделю и состояла практически из одной рекламы, касающейся исключительно «Олимпа», то при Зацепине превратилась чуть ли не в народную любимицу. Благодарные читатели заваливали редакцию восторженными письмами, животрепещущими вопросами и просьбами о помощи, поэтому штат пришлось увеличить вдвое.

«Интересно, – думала Ася, поглядывая на увлеченно рассказывающего о своих подвигах Зацепина, – зачем крупному бизнесмену Мастеркову собственная газета? Насколько мне известно, это довольно затратный бизнес, и многие на нем уже погорели. А если газета и не бизнес вовсе, а, например, дань моде? Как конюшня или футбольный клуб. Или здесь замешано неистребимое желание стать представителем «четвертой власти»?»

– Зачем ему газета? – спросила Ася.

– Выгодно. Газета работает на имидж холдинга. Да и в общественном сознании статус издателя намного выше, чем владельца огромной империи.

– Поэтому газет теперь развелось столько, сколько читателей?

– Но это же хорошо: каждому читателю по газете.

– А издателю-то невыгодно.

– С чего ты взяла? Газету можно сверху донизу забить рекламой – чистые деньги за воздух и лишь в обмен на дешевую бумагу.

– Но это же халтура, чистейшей воды мошенничество. Да и кто станет читать газету, забитую рекламой?

– Снова ошибаешься. Это бесплатная реклама продукции холдинга. Чем кому-то платить за нее, лучше брать деньги с других предпринимателей за размещение чужой рекламы. А еще газета нужна для политических и представительских целей.

– Вот это больше похоже на правду. Повлиять на кого-то, половить рыбку в мутной водичке, собирая компромат, так?

– Ася, вот куда тебя сейчас несет, ты можешь мне ответить? Я же сказал, что всю ответственность за твои расследования я беру на себя. Тебе главное – не попасться с поличным. Но я же тебя всему этому научу.

Зацепин хитрил, когда намекал Асе на собственную смелость. По-настоящему смелым приходится быть, скорее всего, Мастеркову, который прикрывает пятую точку своего редактора. Хотя с этим вопросом тоже можно поспорить. Ведь главной особенностью расследований газеты является то, что они проводятся, как правило, «по собственной инициативе журналистов» – если Мастерков, конечно, сделает вид, что он здесь совсем ни при чем и что задание исходит не от него, – потому и крайним оказывается непосредственный исполнитель.

И ничего нового в этой банальной ситуации еще не придумано, так как каждая конкретная инициатива – и это общеизвестный факт – наказуема и карается в соответствии с действующим законодательством, а то и без его участия.

Пройти в редакцию оказалось совсем не просто. Трехэтажное здание, в котором она располагалась на первом этаже правого крыла, принадлежало «Олимпу» и бдительно охранялось. В левом крыле находились отдел кадров, бухгалтерия и небольшая, но очень уютная столовая, преимущества существования которой Ася впоследствии оценила. О том, что находилось на втором и третьем этажах, Зацепин умолчал.

Вход в здание «Олимпа», напичканного видеокамерами внешнего и внутреннего наблюдения, осуществлялся строго по пропускам, заверенным у начальника охраны. Если пропуска у посетителя не было, охрана любезно вызывала того, к кому он явился, и вносила имя гостя в журнал. Незваного посетителя или, более того, совсем нежеланного, охрана так же любезно, пользуясь внушительной мускульной силой, выпроваживала из здания восвояси.

Асе даже пришлось стать свидетельницей подобного «гостеприимства». Какой-то шустрый дедок попытался прорваться в «Общественную приемную», которая якобы находилась на втором этаже, чтобы продемонстрировать кому-то «кузькину мать». Но два здоровенных охранника, подхватив тщедушного нарушителя чьего-то тщательно охраняемого спокойствия под руки, вынесли его за пределы здания и швырнули, как ненужный хлам, на пышную цветочную клумбу, вероятно, опасаясь, чтобы тот ненароком не ушибся.

Пока Асе оформляли пропуск, она наблюдала сквозь застекленные двери входа, как неугомонный старичок, немедленно вскочив, что-то выкрикивает, потрясая худенькими кулачками, но тут же пускается наутек, заметив возвращающегося к нему охранника.

«Однако, – сделала для себя вывод Ася, – здесь не все так, как кажется. И не стоит торопиться верить всему, что мне сейчас начнут показывать. А особенно тому, в чем самозабвенно примутся убеждать. Ушки на макушке, собачий нюх и глаз-алмаз совсем не помешают. Так же как и хвост, который следует держать пистолетом: авось придется отстреливаться».

В первый же день появления в редакции Асю закружило, как в водовороте. Она чувствовала, что тонет в потоке новой информации, хлынувшей на нее, как из рога изобилия. Зацепин чуть не бегом носился с ней по отделам, рассказывая о функциях каждого сотрудника, знакомил попутно с журналистами – служителями пера.

– В «ежедневке», выходящей по вторникам, средам, субботам и воскресеньям, ориентированной в основном на мужчин, главной считается информационная составляющая. Это новости, события, комментарии. Рекламы здесь мало. Зато ее предостаточно в «толстушке», то есть еженедельной газете, выходящей по четвергам. Эта газета ориентирована в основном на женщин среднего возраста. «Толстушка» – как ты понимаешь, стирка грязного белья на глазах у всего народа, то есть скандалы со звездами. Но есть и особая колонка со статьями нашего знаменитого специального корреспондента Антона Правдина о проводимых им журналистских расследованиях. Поэтому ее покупают все без исключения.

Запах кофе и бумаги, мелькание лиц, слившихся в единую массу под многообещающим названием «коллектив», короткие любопытные или насмешливые взгляды, вот даже чье-то подбадривающее подмигивание, и снова сосредоточенность на работе.

Сегодня верстается на четверг «толстушка». Непривычные слова и непонятные термины, а также суета такая, что голова кругом, а мысли в ступоре: неужели она когда-нибудь это освоит, запомнит и вольется наконец в слаженный процесс создания коллективного детища – ее величества газеты.

– Тебе тоже придется сегодня хорошо поработать, так что запасайся терпением. Завтра отоспишься. Я пристрою тебя к нашему корректору Мельниковой Ульяне Львовне. Ты у нас девушка грамотная, вот и будешь у нее на подхвате.

Мельниковой Ульяной Львовной оказалась симпатичная девушка почти одного возраста с Асей. Она занимала большой отдельный кабинет с несколькими длинными столами, заполненными сверстанными страницами. Отчества она не признавала, поэтому сразу перешла с Асей на «ты», словно они уже давно были знакомы.

– Зови меня Ульяна или Уля, как больше нравится. Моя работа – а на сегодня и твоя – заключается в предотвращении проникновения ошибок в тексты, выходящие на газетные полосы. Это касается не только орфографии и пунктуационных ошибок, но и неувязок смыслового и стилистического характера.

Ульяна выложила перед Асей материал, предварительно просмотренный ею и помеченный кое-где красным фломастером знаками вопроса.