Свидетельницы зла - Галина Владимировна Романова Страница 5

Ее губы сложились кривой ухмылкой, снова превращая Ольгу в дерзкого избалованного подростка.

— Надеюсь, что скажете. — Ноздри Рябова гневно раздулись, он глянул на Вишнякова. — Майор, займитесь свидетельницей.

И подполковник Рябов ушел встречать группу. Они как раз подъехали. Вишняков достал блокнот, раскрыл его на чистой странице. Занес над ним авторучку.

— Вы узнали в погибшей вашу подругу Киру Новикову? — задал он дежурный вопрос.

— Да.

— Вас удивило, что она оказалась именно в этом месте?

— Да.

— Почему?

— Потому что, как я уже говорила ранее, она должна была улететь на праздники к своим родителям.

Она отвечала спокойно, без истеричных вздохов или слез. И не сводила взгляда с того места, откуда ее только что привел Рябов.

— Мы, конечно, проверим, но в ее сумочке не было найдено никаких намеков на авиаперелет. — Вишняков глянул на Ольгу исподлобья. — А имелась входная контрамарка в один из ночных клубов, контрамарка трехдневной давности. И скомканный чек из того же клуба.

— Да? — Ольга наморщила лоб. — Что за клуб? Что за чек? Что в нем? Сразу скажу: ее это или нет.

— Клуб «Соломея», в чеке два коктейля «Манхэттен», пиво и…

— И луковые колечки, — закончила за него Ольга, прижимая кончики пальцев к вискам. — Это ее стандартный набор. Она всегда это брала, если посещала клуб.

— И луковые колечки. — с кивком подтвердил Вишняков. И продолжил записывать. — Стало быть, три дня назад Новикова была в городе.

— Стало быть. — Оля глянула на него сердито. — Но этого не может быть!

— Проверим.

— Этого не может быть, потому что три дня назад в «Соломее» зависала я. И Киры там не было.

— Проверим. — Вишняков насторожился, прикусил кончик авторучки. — А с кем вы там… зависали?

— В смысле?

— Кто может подтвердить, что вы были там три дня назад и не виделись с вашей подругой?

Вишняков поморщился. Приехавшие сотрудники рассредоточились по пожарищу. Растревожили птиц. Отвратительное карканье сделалось еще громче.

— Все, кто был там, могут подтвердить, майор. А я не пойму, — она вставила кулаки в бока, подняла подбородок, резанула по нему взглядом, — вы это куда клоните?! Вы считаете, что это я…

— Да ничего я не считаю, гражданка Королёва, — вздохнул он. — Просто отрабатываю версии, возможных участников, свидетелей. Если вы были там в одно и то же время с вашей подругой, то могли видеть, с кем она там была. С кем пришла. С кем ушла.

— Да не было ее там! Точно не было! Это не такой уж большой клуб, чтобы в нем можно было затеряться. Танцпол человек на пятьдесят. Двадцать с небольшим столиков, — принялась перечислять Ольга, — освещение вполне себе. Никаких колонн и кабинетов. Не было там Киры.

— А она могла просто не подойти к вам?

— Как это?

— Зашла с кем-то, увидела вас. Вы вроде хвастались, что перебрали там. И она как-то так… В общем, решила не показываться вам на глаза. Могло такое быть?

— Нет. Вряд ли, — добавила она, немного подумав. И возмутилась: — Да с какой стати? С какой стати ей от меня прятаться? Она что, меня пьяную ни разу не видела? Видела. Я не буйная. Я веселая.

— Ну, а если она была с кем-то?

— И что?

— И этот человек, что был с ней, не захотел показываться вам на глаза. Могло такое быть? Подумайте, Ольга, подумайте.

Он что-то еще написал в своем блокноте и остановился в ожидании ее ответа.

— Вы имеете в виду, что ее парень, то есть мужчина, мог не пожелать со мной познакомиться? Вы это имеете в виду?

— Примерно.

— Ой… ну не знаю! — Она прикусила нижнюю губу. — Вообще-то Кира нас со своими мужчинами никогда не знакомила. Что было, то было.

— Почему? — удивленно округлил глаза майор.

— Потому что почти всегда это были разведенные неудачники. Ноющие, требующие сочувствия. Я таких на дух не переношу. Люсенька тоже.

— А Люсенька — это?…

— Это наша третья подруга. Она сейчас со своим парнем за границей. — Оля покосилась на ряд мертвых тел, укрытых мешковиной. И со вздохом добавила: — Должна. Должна быть за границей.

— Полное имя вашей третьей подруги и координаты, пожалуйста, — приготовился записывать Вишняков. — А заодно и ее парня.

Оля продиктовала номер телефона и адрес Люсеньки. Говорить об Алексе отказалась наотрез.

— Все вопросы к Люси! Я его видела три раза, — соврала она. — Но их точно нет в стране. Я звонила ей. Телефон отключен.

— Проверим, — повторил в который раз Вишняков.

— Проверяйте. А мне… Мне-то что делать? — Она широко развела руки, глаза наполнились слезами. — Надо ее родителям сообщить, наверное. Как-то что-то делать. Я не могу!

— Сообщим, не переживайте. И не уезжайте никуда из города. — Он подумал и добавил: — Пожалуйста.

Она отвернулась и пошла к машине. А он зачем-то пошел за ней следом. Чтобы поддержать? Помочь сесть за руль? Да ерунда! Эта Королёва была не из тех, кто вцепится в протянутую руку помощи. Процедуру опознания выдержала, как не всякий сильный духом мужик выдержит. Крепкий орешек. Очень крепкий орешек — эта Ольга Королёва, выкупившая себе место на стоянке, которое он так неосмотрительно несколько раз занимал.

— Вам чего, майор? — удивленно округлила она глаза, обнаружив его за своей спиной. — Какие-то еще вопросы ко мне имеются?

— Да, но это позже. Когда сможете заехать в отдел, чтобы подписать протокол?

— А когда надо?

Она снова прикусила губу, а он некстати подумал, что ей, возможно, от этого больно. И захотелось тронуть ее за подбородок, чтобы вернуть ее зубки на место.

— Чем быстрее, тем лучше, — тряхнул он головой, отгоняя шальные мысли прочь. — Не затягивайте с визитом.

— Вы их найдете? — Голова опустилась, плечи дрогнули. — Вы их найдете, майор Вишняков?

— Их? Вы считаете, что это не один человек?

— А вы считаете иначе?! — Со злобным фырканьем она уселась за руль, потянула на себя дверь. — Как мог один убийца справиться с группой из пяти человек? Если только…

— Если только что?

Он придержал дверь, не давая ей закрыться. Стало интересно, что она скажет — эта дерзкая красивая девушка, временами напоминавшая избалованную старшеклассницу.

— Если только он не собирал их несколько дней, держал тут связанными, а потом убил. Всех… Сразу…

Люсенька смотрела на свое отражение в зеркале и не узнавала. Ее белоснежная нежная кожа покрылась отвратительным бронзовым загаром, местами шелушилась, местами вздулась волдырями. Ее личико напоминало маску. А шикарные рыжие волосы — ее гордость, предмет зависти всех знакомых девочек — сделались сухими и ломкими.