Это смертное тело - Элизабет Джордж Страница 50

Табличка на прилавке указывала время возвращения мастера. Ардери взглянула на табличку, а потом на свои часы.

— Пойдем выпьем что-нибудь, — предложила она Линли.

Они нашли буфет там, откуда пришли, за табачной лавкой. Скрипач, который играл там ранее, ушел, и это было к лучшему, потому что Ардери явно хотела поговорить. Она заказала бокал вина, и Линли удивленно вскинул бровь.

Изабелла это заметила.

— Я ничего не имею против бокала вина во время дежурства, инспектор Линли. Нам он просто необходим после Джейсона. Прошу вас, присоединяйтесь ко мне. Не хочу чувствовать себя выпивохой.

— Пожалуй, я откажусь, — сказал он. — После смерти Хелен как-то не получается.

— А! Да. Я так и предполагала.

Линли заказал минеральную воду, и Ардери в свою очередь подняла бровь.

— Даже безалкогольного напитка не хотите? Вы всегда такой добродетельный, Томас?

— Только когда хочу произвести впечатление.

— А вы хотите?

— Произвести на вас впечатление? Разве все мы не хотим того же? Если станете шефом, все остальные постараются выиграть в ваших глазах.

— Я очень сомневаюсь, что ради должности вы станете тратить много времени на такие маневры.

— В отличие от вас? Вы быстро идете наверх.

— Стараюсь.

Она оглядела двор, в котором они сидели. Здесь было меньше народу, чем наверху, но поскольку у основания широкой лестницы это был единственный ресторан с баром, людей и здесь хватало. Все столы были заняты. Им повезло найти свободное местечко.

— Боже, сколько народу! — воскликнула она. — Как по-вашему, почему люди приходят в подобные места?

— Ассоциации, — сказал он.

Изабелла повернулась к нему. Продолжая говорить, Линли крутил кончиками пальцев фаянсовую сахарницу с рафинадом.

— История, искусство, литература. Возможность вообразить себе что-то. У некоторых людей это место связано с детскими воспоминаниями. Причин приходить сюда может быть сколько угодно.

— Но не ради того, чтобы купить футболку с надписью «Осторожно, яма»?

— Неудачный побочный продукт агрессивного капитализма.

— Вы можете быть слегка забавным, — улыбнулась ему Изабелла.

— Так мне обычно и говорят, с ударением на слове «слегка».

Им подали напитки. Он заметил, что Изабелла нетерпеливо схватила свой бокал, а она заметила, что Линли обратил на это внимание.

— Я пытаюсь утопить воспоминание о Джейсоне. О его ужасных мочках.

— Интересный выбор стиля, — признал Линли. — Что еще войдет в моду, какая причуда в области телесных уродств?

— Выжигание клейма, наверное. Что вы о нем думаете?

— Если не упоминать мочки? Я бы сказал, что его алиби легко подтвердить. На копиях кассовых чеков печатают день и время покупки…

— За прилавком вместо него мог стоять кто-то другой, Томас.

— …и мы всегда можем поговорить с постоянными покупателями, не говоря уже о продавцах соседних магазинов. Они смогут подтвердить, что он был на месте. Я не думаю, что он способен порвать кому-то сонную артерию. А вы так не считаете?

— Согласна. А Паоло ди Фацио?

— Или кто-то другой, кто расписывался на обратной стороне открыток. Там был указан номер мобильного телефона.

Изабелла достала сумку и вынула из нее открытки. В ответ на ее просьбу Джейсон отдал их ей со словами «счастлив от них избавиться, дорогая».

— Это становится интересным. — Ардери внимательно посмотрела на Линли, — что приводит нас к сержанту Хейверс.

— Разговор об интересном? — сухо сказал Линли.

— Вы были рады работать с ней?

— Да, очень.

— Несмотря на ее… — Ардери замешкалась, подыскивая нужное слово.

Он выдал ей на выбор несколько определений.

— Упрямство? Отказ действовать по шаблону? Недостаток тактичности? Интригующие личные привычки?

Ардери поднесла к губам вино и посмотрела на Линли поверх бокала.

— Вы — довольно странная пара. Никто бы вас рядом не поставил. Думаю, вы понимаете, о чем я. Я знаю, что у нее были профессиональные сложности. Читала ее персональное дело.

— Только ее?

— Конечно нет. Я прочла дела каждого. И ваше — тоже. Я хочу получить эту должность, Томас. Хочу, чтобы у меня была команда, которая работает, как хорошо смазанный механизм. Если сержант Хейверс окажется разболтанным винтиком, я от нее избавлюсь.

— Потому вы и предложили ей измениться?

— Измениться? — нахмурилась Ардери.

— Одежду. Макияж. Наверное, в следующий раз я увижу ее с вылеченными зубами и прической от стилиста.

— Женщине не повредит выглядеть должным образом. Я и мужчине из своей команды посоветую сделать что-нибудь со своей внешностью, если он явится на работу таким, как Барбара Хейверс. Вообще-то говоря, только она является на службу в таком виде, словно спала в одежде. С ней кто-нибудь об этом разговаривал? Суперинтендант Уэбберли? Вы?

— Она такая, какая есть, — сказал Линли. — Прекрасный мозг и большое сердце.

— Вам она нравится.

— Я не могу работать с людьми, которые мне не нравятся, шеф.

— Если в приватной беседе, то Изабелла, — сказала она.

Их взгляды встретились. Линли заметил, что у нее, как и у него, глаза карие, но не полностью: на радужке имелись пятнышки более светлого оттенка. Он подумал, что если она наденет одежду другого цвета, а не ту, которая сейчас на ней — кремовая блуза под хорошо сшитым пиджаком цвета ржавчины, — то глаза могут показаться зелеными. Линли отвел взгляд и посмотрел вокруг.

— Вряд ли это место можно назвать приватным, — ответил он.

— Вы понимаете, что я имею в виду.

Изабелла посмотрела на часы. Ее бокал был еще наполовину полон. Прежде чем встать, она допила вино.

— Пойдемте к Паоло Фацио, — предложила она. — Он уже должен вернуться на свое рабочее место.

Он и в самом деле вернулся. Они застали его за пространным монологом. Паоло уговаривал немолодых супругов сделать маски в качестве сувениров к серебряной свадьбе, которую те отметили поездкой в Лондон. Он принес все свои инструменты, разложил их на прилавке, выставил в качестве примера готовые изделия. Образцы были насажены на прутки, закрепленные на небольших подставках из полированного дерева. Изготовленные из парижского гипса, маски были как настоящие и напоминали посмертные, те, что некогда снимали с лиц выдающихся людей.

— Это отличный способ запомнить свою поездку в Лондон, — убеждал ди Фацио своих собеседников. — Куда лучше кофейной чашки с изображением монаршего лица.