Предчувствие смерти - Анна и Петр Владимирские Страница 51

Андрей вернулся действительно очень скоро. Тут же они начали обниматься так, будто не виделись целый год. Кто знает, чем бы закончились эти объятия, если бы не Пай. Он, бешено виляя хвостом, кинулся лизаться.

— Андрюша! Я его выведу, а ты пока можешь поставить чайник?

— Ни в коем случае, выведем Пая вместе. А потом вместе же приготовим завтрак. Не собираюсь я с тобой расставаться. Мне теперь всюду мерещатся маньяки и бандюганы, готовые напасть на тебя.

— У меня есть защитник — Пай.

— Лучше пусть я буду твоим защитником, а Пая мы будем брать на охоту, он же охотник.

— Ну да, охотник! Разве что за сосисками, которых ему нельзя.

— Слушай, ты такая грамотная собаковладелица. Ты точно психотерапевт, а не ветеринар?

Так, перешучиваясь, они вышли втроем прогуляться по длинному скверу, вдоль запущенной кленовой аллеи, где деревья уже потихоньку готовились к осеннему маскараду. Во время прогулки Вера решила позвонить Оле. Она попросила Андрея «нажать такую кнопочку, когда тебе тоже будет слышно». Андрей, посмеиваясь, сказал, что кнопочка называется «громкая связь», дозвонился и нажал.

— Ма, ты, что ли?! — послышался веселый Олин голос. — Привет!

— Как дела, доча? — спросила Вера, садясь на скамейку. — Где ты?

— Сейчас на берегу, плавать будем. Ты меня случайно застала, еще минута, и я бы неуслышала звонка. Аты бы волновалась!

— Рассказывай, что интересного.

— Я и собираюсь. Представляешь, спим мы. В палатке жарко, поэтому все на спальниках под открытым небом. И во сне чувствую, кто-то лицо облизывает. Даже решила сквозь сон, что это Кирюша! — Оля захихикала. — Открыла глаза, а оно такое большое, мохнатое, пушистое. Лижется, и язык шершавый! Я как начну орать «мамочка»! На всю степь!

— И что же? — встревожилась Вера.

— А Кире хорошо, у него сон, как у чугунного утюга! Его чтоб разбудить, нужно в море сбросить! Представляешь, его тоже всего вылизали, а он даже не проснулся. Это уж я его своими воплями, и то с трудом разбудила. Проснулся весь мокрый!

— Не весь, а только лицо! — послышался смех облизанного.

— Так кто же это был? Не томите! — взмолилась Вера.

— Овцы.

— Как это овцы?

— Ну, там пасутся овцы, в этом месте, где мы разбили лагерь. И вот они рано утром паслись и видят: лежит вкусная компания, решили облизать! А поскольку я всех перебудила своими визгами, — с явной гордостью продолжила девушка, — тут все проснулись и познакомились с пастухом.

•— Значит, овцы были не одни, а с пастухом, - констатировала факт Вера.

— Ну да. И пастух сказал, что их ветеринар поехал на какие-то курсы. А мы сказали, что у нас с собой в отпуске личный ветеринар.

— Приветик от личного ветеринара, — сказал Андрей.

— Ау, Андрей! Как вы там, не скучаете?

— Нет-нет, Олененок, не скучаем, — поспешила вставить Вера. — Когда вы обратно?

— К сожалению, скоро. Здесь так хорошо! Ну все, пока, целую, в море хочется! — И раздались короткие гудки.

Вера посидела еще немного, задумавшись, а Андрей глядел на нее. Потом она встала:

— Пойдем.

Пай весело носился по аллее, задирая ногу у деревьев и урн. Ему не было никакого дела до сложностей и неприятностей человечьей жизни. Единственное, что его интересовало, а вернее «кто», была его хозяйка, главный смысл его песьей жизни. Потому что именно ей он был предан всей душой. Увлекшись даже каким-то очень интересным запахом, он обязательно вскидывал свою лунного цвета голову с длинными палевыми ушами и огромными, как у восточного принца, глазищами, всматривался в Верино лицо, спрашивая взглядом: «Ты как? У тебя все в порядке?»

Андрей, глядя на Пая, сказал:

— Вот я занимаюсь ветеринарией уже десять лет, но не перестаю удивляться этой собачьей преданности. Он смотрит на тебя взглядом, полным такой любви, что я начинаю ревновать. — И Андрей, присев на корточки, подозвал Пая и принялся его трепать и почесывать за ушами. Пай блаженно повалился на спину, подставляя для ласк пузо и бока. — Твоя собака ко мне неплохо относится.

— Он не знает, что он собака, — совершенно серьезно сказала Вера. — Пай уверен, что мы — его семья. Я — мама, Оля — сестра, Кирюша — брат, а сам он — младший ребенок в семье. И поэтому те люди, которые любят нас или хорошо к нам относятся, становятся для него как бы своими. И он на них тоже распространяет свое хорошее отношение. Но стоит ему почувствовать, что кто-то нас не любит, он тут же демонстрирует свою неприязнь. Например, к моей свекрови. Он ее на дух не переносит.

А когда та начинает с ним сюсюкать, демонстративно поворачивается и идет в мою комнату.

— Да, Пая не обманешь, это не человек. Он точно знает, кто чего стоит. И кстати, он очень тактичен, ты не находишь?

Вера рассмеялась своим смехом-колокольчиком, и Андрею сразу захотелось бегом тащить ее домой.

Вернувшись с прогулки, они занялись обедом. Вера переоделась в трикотажные синие шорты и голубую майку, на стол были выставлены из холодильника овощи и мясо, Андрей надел фартук бывшей хозяйки квартиры, и работа закипела.

— У меня такое предложение, — сказал он. — Ты готовишь еду для Пая, а я для нас.

— Но я же за две минуты нарежу ему мясо, а тебе одному возиться?

— Вот и хорошо. Может, мне нравится для нас готовить! Я ни для кого уже давно ничего не готовил.

— Хорошо. Ты готовь, а я буду развлекать тебя разговорами. В знак благодарности за готовку.

— Ну, положим, одними разговорами ты не отделаешься. Твоя благодарность должна быть более ощутимой. — Хитро посмотрев на Веру и увидев, что она слегка зарделась, Андрей подмигнул. — Давай! Рассказывай!

— Мы уже бесконечно обсуждали, что все те неприятности, какие происходили с нами здесь во время отпуска, не случайны. Вот послушай... Только ты не отвлекайся и режь лук полукольцами, так в салате вкуснее, а то ты режешь, как для жарки... Впрочем, давай я сама. А ты сядь на табуретку и учись. Салаты — это моя стихия, я люблю, чтобы все было по-моему.

— Я сяду, но только ты продолжай.

— Продолжаю. Короче, сейчас мне вся картина событий видится так четко и ясно, словно тот, кто дергает за

ниточки весь этот театр марионеток, стоит передо мной. Не хватает лишь отдернуть последний марлевый занавес, и я его... Не увижу, нет — я его и так вижу... А схвачу за руку и остановлю.

— Кого ты остановишь?

— Режиссера. Того, кто затеял с нами всю эту игру.

— Веруня! Может, я отупел от любви, но мне нужно объяснить более подробно. Кто он?