66 градусов северной широты - Майкл Ридпат Страница 51

Голубые глаза Хильдюр тут же устремились на Магнуса, радушие в них сменилось подозрительностью.

— В детстве я четыре года прожил у деда с бабушкой, — пояснил Магнус. — Счастливым это время я бы не назвал.

— Надо полагать, — понимающе усмехнулась старушка.

— Насколько я понимаю, вы знали моего деда?

— Ну а как же, — ответила Хильдюр. — Мы жили по соседству, пока мне не исполнилось двадцать. Наша семья жила в Храуне. С тех пор я старалась избегать его.

— Вы его недолюбливаете?

— Да. Недолюбливаю. В детстве они с Бенни были большими друзьями, но мне казалось, он в некотором смысле подавлял моего брата. Став постарше, они не общались.

— Я тоже его недолюбливаю, — решил прояснить свою позицию Магнус. Старушка была потрясена. Преданность дедушке с бабушкой в исландском обществе непреложна.

— Помните моего прадеда? — спросил Магнус. — Гуннара.

— Да, — ответила Хильдюр.

— Каким он был?

Хильдюр ответила не сразу.

— Он был плохим человеком, — сказала она наконец.

— Очень плохим, — добавил Магнус. — Он убил вашего отца, так ведь?

В комнате наступила тишина, слышалось только тиканье настенных часов, внезапно показавшееся очень громким.

— По-моему, да, — нарушила в конце концов молчание Хильдюр. — В детстве я об этом не догадывалась. Он приходил к нам на ферму после исчезновения отца. Помогал матери в работе, был хорошим соседом. Но все это время помнил, что он убил ее мужа.

Старушка содрогнулась.

— Как вы узнали? Вам сказал Бенедикт?

Магнус старался не выдавать голосом волнения. Не хотел пугать ее.

Хильдюр оглядела присутствующих. В этот миг Магнусу показалось, что Ингилейф, вероятно, права, то есть Хильдюр может отказаться от дальнейшего ревностного хранения этой тайны. Но потом, поразмыслив, старушка покачала головой.

— Не могу сказать. Некоторые тайны уносят с собой в могилу.

— Читали рассказ вашего брата «На узкой дорожке»? — спросил Магнус.

Старушка понимающе улыбнулась.

— Да. Читала.

— Думаете, Бенедикт мог столкнуть Гуннара в море на Голове Буланда? В отместку за то, что Гуннар убил вашего отца?

— В тот день, когда Гуннар сорвался в море, Бенедикт возвращался из Олафсвика. Он утверждал, что не видел Гуннара. Ему все поверили. Бенедикт был честным мальчиком. — Ее глаза сверкнули. — Собственно говоря, и честным взрослым. В конце концов, он должен был как-то сказать правду.

— Понимаю, — с улыбкой проговорил Магнус. — И спасибо.

Он встал, собираясь уходить.

— Конечно, это произошло давно, но я очень сожалею о вашем отце.

В глазу старушки неожиданно появилась слезинка.

— Я тоже.

Ингилейф настояла на своем. Несмотря на нежелание Магнуса, они остановились на обратном пути у Берсеркьяхрауна. «Рейнджровер» оставили на ферме Храун, на восточной стороне лавового поля, напротив Бьярнархёфна.

Ферма Храун с ее несколькими надворными постройками и двумя небольшими домами, примыкающими к главному зданию, была такой же, какой ее помнил Магнус. Круглые тюки прессованного сена, укрытые белым пластиком, окаймляли луг, где паслись тучные овцы. Магнус и Ингилейф пошли по лавовому полю и через несколько метров обнаружили Берсеркьягату. Это была высеченная в застывшей лаве тропа шириной немногим более фута.

— Я думала, она будет пошире, — заметила Ингилейф.

— Если вспомнить, что ее высекали в твердой породе два человека, она достаточно широкая, — возразил Магнус. — И по ней гораздо легче идти в Бьярнархёфн.

— Покажи мне ту каменную пирамиду.

Тропа вилась среди причудливых наслоений застывшей лавы, спускалась в лощины и поднималась снова. В исландской осени есть своя спокойная красота. Может, не столь броская, как в Массачусетсе в пору «индейского лета», но благодаря оранжево-золотистому вереску и темно-красным листьям черники не менее завораживающая.

Они увидели проблески Храунсвик, Лавовой бухты, между двумя фермами, где поток лавы когда-то стекал в море. На волнах покачивались два селезня гаги в черно-белом оперении. Магнус подумал, собирают ли все еще обитатели Бьярнархёфна серовато-коричневый гагачий пух после того, как птенцы покинут гнезда? За бухтой тянулись шхеры, хорошо знакомые Магнусу по рыбалкам на ялике.

— Очень трудно все это осознать, — тяжело вздохнул Магнус. — Йоханнес. Гуннар.

— Похоже, ты возрождаешь традиции семейной вражды, — усмехнулась Ингилейф. — Право, это замечательно. Совсем как в старые времена. Арнкель, Торольф, Снорри и — кто там был еще? Бьярн из Брейдавика?

— Да, — ответил Магнус. — Вроде того.

— Что ты думаешь об убийстве Бенедикта? Полагаешь, тут есть связь?

— Возможно, — ответил Магнус. — В Исландии грабители обычно не убивают людей, хотя, конечно, случиться такое может. На будущей неделе я возьму и просмотрю дело о его убийстве.

— Во всяком случае, твой дед тут ни при чем.

— Не знаю, не знаю. Он был бы готов к семейной вражде.

— Хочешь сказать, он мог убить Бенедикта?

— Не исключено, — ответил Магнус. — Когда загляну в дело, станет яснее.

— Ты терпеть его не можешь, да?

Магнус не ответил.

Они подошли к каменной пирамиде в лощине, плоскому холму из камней, за которым могли уместиться двое крепких мужчин.

— Это она? — спросила Ингилейф. — Надо же. И в самом деле считают, что внизу лежат берсерки?

— Лет сто назад могилу раскопали, — ответил Магнус. — Нашли пару скелетов. Не особенно большого роста, но предполагавшие крепкое телосложение.

Ингилейф осмотрела причудливые нагромождения камней.

— Должно быть, это замечательное место для детских игр.

— Да, правда, но Олли боялся бывать здесь. Дед говорил, что эти берсерки все еще бродят тут.

— А ты не боялся?

Магнус глубоко вздохнул.

— Я старался не поддаваться на дедовы запугивания. Не всегда успешно.

Ингилейф бросила на него взгляд. Магнус догадался, что ей хочется спросить еще о чем-то.

Внезапно его охватило желание уйти.

— Пошли отсюда.

— Нет. Я бы еще немного погуляла среди этих окаменевших призраков.

— Пошли.

Магнус резко повернулся и быстро зашагал по тропе к машине. Пока не подошел к ней, ни разу не оглянулся. Ингилейф пыталась догнать его.

Не говоря ни слова, Магнус завел мотор и резко рванул с места.