Грязные игры - Фридрих Незнанский Страница 51

Вот это другой разговор.

Он опять налил коньяку.

Я хочу твою девочку, — как бы мимоходом произнес Караханов.

Вот этого Валера не ожидал! Это был удар ниже пояса…

Фатима не вещь, чтобы ее отдавать, — произ­нес он, еле сдерживая ярость, — и, если ее кто-ни­будь хоть пальцем тронет, я...

Ц-ц-ц-ц, — весело улыбаясь покачал головой Караханов, — я же говорю, ты еще совсем маль­чишка. Только одно на уме. Ты думаешь, у меня баб не хватает? У меня их столько, сколько тебе никогда даже не приснится. Мне нужна популяр­ная певица Фатима Салхазова. И это только в тво­их и ее интересах. Потому что, хоть ты и добился успеха, его нужно сохранить и приумножить. Для этого нужен опыт. А его-то у тебя и нет.

Вы хотите, чтобы я просто так отдал вам ее после того, как она стала приносить деньги? — на­смешливо спросил Валера. — Да я лучше...

Зачем просто так? Я всегда, когда что-то беру, обязательно плачу.

А если я не соглашусь?

Не советую. Как сыну не советую. Ты не смо­жешь давать концерты — раз. В газетах и на теле­видении о Фатиме забудут — два. А через два меся­ца о ней забудут все остальные — три. Тебе это надо?

Конечно, Валере это было не надо. Он понимал, что с Карахановым ему не справиться. Но и о том, чтобы вот так просто отдать Фатиму, — об этом не могло быть и речи.

Так, что вы предлагаете?

Во-первых, гастролировать теперь она будет под моим контролем. Понимаешь, чтобы гастроли не «на­езжали» друг на друга, чтобы дать людям на перифе­рии немного стосковаться по эстрадным звездам.

Еще что?

Во-вторых, ты получишь деньги и уедешь на два-три года.

Это еще зачем? — удивился Валера.

Э-э, — махнул рукой Караханов, — молодые люди, любовь, туда-сюда, не дай Бог, она забереме­неет. Что тогда? Считай, все коту под хвост. С бе­ременной женщиной лучше не связываться. Она что захочет — то и будет делать. И ничем ее не заста­вишь. Так что только деньги потеряем.

Валера молчал.

Ты не беспокойся, — похлопал его по руке Ка­раханов, — я о ней буду, как о дочери, заботиться. Сам понимаешь...

Куда же мне ехать? В Астрахань?

Нет. О чем ты говоришь? Про свою Астра­хань забудь уже. За границу езжай.

Как это? — испугался Валера. Мысль о загра­нице по тем временам была почти что крамольной.

Очень просто. Отправлю тебя на ПМЖ.

Куда? — не понял Валера.

На постоянное место жительства, — объяснил Караханов. — В Израиль. Сделаем тебе визы, по­живешь, посмотришь. Может, и возвращаться не захочешь.

Я не хочу в Израиль!

Ну, не поедешь, — пожал плечами Караханов, — доедешь до Вены, а там выберешь, куда дальше по­даться. Многие в Америку едут. В Америку хочешь?

Кто же тогда не хотел в Америку?! Валера кив­нул. Отказываться от такого шанса он не мог.

Слушай, я тебе плохого не хочу, — продолжал Караханов, — пойми меня правильно. Если бы ты был в Москве один такой, я бы сказал: пожалуйста, дорогой, работай, зарабатывай. Но если я сейчас тебе позволю, завтра еще двести человек приедут. Ум­ных людей у нас много. Как и талантливых певцов.

Он тяжко вздохнул.

...Очень много. Поэтому нельзя тебе оставать­ся. И я, старший, тебя как брата прошу: уезжай. А то хуже будет.

И Валера решился:

Хорошо. А сколько я получу?

Пятьдесят, — быстро сказал Караханов.

Чего? — не понял Валера.

Пятьдесят тысяч.

Это смешно, пятьдесят тысяч мы зарабатыва­ем за два месяца.

Пятьдесят тысяч долларов.

Для Валеры, который только-только тогда при­коснулся к большим деньгам, это была фантасти­ческая сумма. За прошедший год он сумел отло­жить только примерно ее десятую часть. Тем не менее он поморщился и повысил ставку:

Давайте сто.

Караханов с уважением потрепал его по щеке:

А ты настырный. Люблю настырных. Ладно, дам тебе семьдесят. И билет оплачу. Так ты куда поедешь?

А где лучше?

Тебе, наверное, лучше в Америку. А я больше Израиль люблю. Там тепло, фрукты, море, женщи­ны красивые.

Караханов мечтательно закатил глаза.

...Через две недели Валера уже летел в самолете Москва — Вена. Фатиме он ничего не сказал — и как бы он ей объяснил, что элементарно продал ее Караханову.

«Ничего, привыкнет», — успокаивал себя Вале­ра. И надо сказать, быстро успокоил. Его ждала новая жизнь.

Кроме того, его радовала мысль, что он все-таки утер нос королю шоу-бизнеса...

Сигарета догорела до самого основания, но не­рвы не успокоила. Патрик Норд бросил ее в пепель­ницу и сразу же достал новую.

Это черт знает что! — произнес он вполго­лоса.

Нет, он не может просто так сидеть сложа руки! Сначала Жора, потом хоккеисты. Не говоря уже о... Но это, впрочем, он предвидел. И был готов.

А если так будет продолжаться, то, пожалуй, можно считать, что он проиграл...

Нет! Этому не бывать. Он еще никогда в жизни не проигрывал. Шел на компромисс — такое быва­ло. Но проигрывать...

Патрик Норд снял трубку.

Слушаю, мистер Норд, — донеслось из нее.

Джон, закажите билет на завтра в Москву.

На какое время?

Самый ранний рейс.

Обратную дату проставлять?

Нет. Оставьте открытой.

Положив трубку, Патрик Норд по очереди открыл несколько ящиков своего стола. Наконец он выу­дил из множества бумаг обтрепанную красную кни­жечку. Это был советский паспорт на имя Валерия Мунипова...

21 час

Москва,

Генеральная прокуратура РФ

Когда я вышел из прокуратуры, уже почти стем­нело. И поэтому не сразу заметил, что сразу же, как только я оказался на улице, из машины, при­паркованной на противоположной стороне улицы, вышел высокий человек в светлом плаще и тороп­ливо пошел ко мне.

Гражданин Турецкий! — негромко позвал он, оказавшись в нескольких шагах от меня.

Я обернулся:

Да, это я.

Я вас давно здесь жду. Моя фамилия Стриж.

Стриж?

Да, Стриж. Александр Эдуардович.

Вот это неожиданность! Так вот он какой, этот миллиардер, если, конечно, верить газетной статье, которую мне подсунул Меркулов. Председатель Рос­сийского фонда спорта. На его месте я бы еще дол­го не показывался в Москве. По крайней мере до тех пор, пока не окончится этот отстрел крупных спортивных функционеров. А может, он уже окон­чился? Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить...