Зов Халидона - Роберт Ладлэм Страница 51

Он торжествовал.

Артур Крафт-младший позвонил ему в панике. В панике!

Крафт-младший попался. Маколиф обнаружил комнату, где велась запись, и кого-то там избил, просто-таки измордовал. Крафт орал в трубку, требуя объяснений, откуда Маколифу стало известно его имя.

Ну уж конечно же не от него! Джимбо-чел тут ни при чем. Он ничего никому не говорил.

Крафт просто рычал, проклиная кретина ниггера,сидевшего у магнитофона, который со страху признался Маколифу во всем. Он клялся, что этого проклятого ниггерана пушечный выстрел не подпустит к суду.

Если дело дойдет до суда.

Если дело дойдет до суда.

— Ты меня никогда не видел, — продолжал орать Крафт. — Мы никогда не разговаривали друг с другом. Никогда не встречались. Ты себе все уяснил, сукин кот ты несчастный?

— Конечно... конечно, мистер Крафт, — ответил он. — Но, сэр, ведь на самом деле мы разговаривали, не так ли? И все остается в силе?

Он был ошеломлен, но сумел найти нужные слова и, главное, нужный тон. Спокойно, без излишних эмоций. Но предельно ясно.

Артур Крафт-младший оказался в щекотливом положении. И Крафту-младшему не следовало на него орать. Ему следовало быть повежливее. А может, даже и попросить...

В конце концов, разговор-то имел место...

И Крафт понял. Джеймс догадался об этом сначала по наступившему молчанию, а затем — и по тону следующей фразы:

— Мы с вами свяжемся.

Все было так просто! Но если Крафт-младший хочет, чтобы события повернулись иначе, что ж, на то он и возглавляет столь богатый фонд. И разумеется, он сможет подыскать что-нибудь для очень, очень талантливого молодого ботаника.

Прошлым вечером, положив трубку, Джеймс почувствовал, что к нему вернулось спокойствие. Точнее — уверенность, которую он всегда испытывал в своей лаборатории, где все зависело от его глаз и ума, никогда его не подводивших.

Только он должен быть очень осторожен, но это он сумеет.

И когда он это понял, то напился.

А теперь его мутит и трещит голова. Но он справится: эти страдания можно вытерпеть. Ведь теперь все пойдет по-другому.

Он взглянул на свои часы. Проклятый «таймекс». Шесть двадцать пять. Дешевка, но ходят точно.

Скоро вместо «таймекса» у него будет хронометр фирмы «Пиже». И новое, самое дорогое фотооборудование. И настоящий счет в банке.

И новая жизнь.

Если он будет осторожен.

* * *

Телефон зазвонил на тумбочке у изголовья Питера Йенсена, но первой его услышала жена.

— Питер, Питер, ради Бога! Звонят!

— Что?.. Что такое, старушка? — Питер с трудом просыпался. В комнате стоял сумрак, хотя из-за штор пробивался солнечный свет.

Телефон зазвонил снова. Частые короткие звонки, которые так любят все телефонисты во всех отелях, растревожили утреннюю тишину.

Питер Йенсен протянул руку и зажег свет. Будильник показывал без десяти восемь. Еще раз задребезжал телефон.

— Черт бы их всех побрал, — проворчал Йенсен, сообразив, что до аппарата еще надо тянуться. — Да, да! Алло!

— Пожалуйста, мистера Питера Йенсена!

— Да, я слушаю. В чем дело?

— Международная телеграмма, мистер Йенсен. Поступила несколько минут назад. Из Лондона. Срочная. Разрешите прочитать ее вам, сэр?

— Нет, — твердо и не раздумывая ответил Питер. — Ни в коем случае. Я ждал ее; полагаю, она довольно большая.

— Да, сэр, это так.

— Будьте любезны, дайте распоряжение доставить мне ее сюда. Отель «Кортле-Мэнор», комната четыреста один. Прямо в номер, пожалуйста.

— Все понял, мистер Йенсен. Будет исполнено. Это будет стоить...

— Естественно, — перебил его Йенсен. — Только побыстрее!

— Хорошо, сэр.

Через двадцать пять минут в номер постучали. Прибыл посыльный с международного телеграфа. Перед его приходом служащий отеля вкатил в номер столик с завтраком, состоявшим из дыни, чая и рогаликов. Питер Йенсен распечатал двухстраничную телеграмму и положил ее на скатерть.

Рут сидела напротив с чашкой чая, просматривая газету. Рядом с ней на столе лежал карандаш.

— Компания называется «Паркхерст», — произнес Питер.

— Проверим, — отозвалась Рут, отставляя чашку. Газету теперь она тоже положила на стол и сделала в ней пометку карандашом.

— Адрес: Шеффилд-на-Глене. — Питер поднял глаза.

— Продолжай, — ответила она, делая еще одну пометку.

— Оборудование, подлежащее проверке, — микроскопы.

— Очень хорошо. — Сделав третью пометку на левой полосе, она вернулась к своим предыдущим значкам и сосредоточила внимание на правом нижнем углу страницы. — Ты готов?

— Да.

Рут Уэллс Йенсен, палеонтолог, начала диктовать группы цифр. Ее муж обводил определенные слова в телеграмме своим карандашом. Несколько раз он переспрашивал цифры, иногда зачеркивая отмеченные слова и выделяя новые.

Через три минуты все было готово. Питер Йенсен отпил глоток чая и прочитал текст про себя. Жена тем временем намазала джемом две половинки рогалика и прикрыла салфеткой чайник, чтобы он не остыл.

— На следующей неделе прилетает Уорфилд. Он согласен. С Маколифом вошли в контакт.

Маколиф все время вспоминал слова Холкрофта: «Умение переключаться придет само собой. Это обычно происходит довольно естественно, почти инстинктивно. Вы почувствуете, что в состоянии поочередно концентрировать свое внимание на различных задачах...»

Агент британской разведки был совершенно прав. Шел уже девятый день работы экспедиции, и Алекс с удивлением обнаружил, что может многими часами не думать ни о чем, кроме насущных проблем.

Все оборудование доставили из аэропорта Боскобель прямо в Пуэрто-Секо, на берег бухты Дискавери. Алекс, Сэм Такер и Элисон прилетели в Очо-Риос раньше остальных и позволили себе на три дня шикарно расслабиться в «Сан-Суси». За это время Маколиф набрал команду носильщиков, среди которых оказались и те двое, из хижины в Голубых горах. Алекс с удовольствием отметил, что Элисон и Сэм, как он и надеялся, прекрасно нашли общий язык. Оба доброжелательные, с хорошим чувством юмора, замечательные профессионалы. Алекс не видел причин скрывать от Такера свои отношения с Элисон. Впрочем, Сэм ему на это признание ответил следующим образом: «Алекс, я был бы шокирован, узнав, что это не так».

Поддержка Сэма в этом смысле была очень важна для Маколифа. Он не хотел оставлять Элисон одну ни на минуту. Ни при каких обстоятельствах. Никогда.