Китайская петля - Вячеслав Антонов Страница 51

— Что ж, я рад, — ответил хан без особой, впрочем, радости.

— Ханза-чазоол отважный воин и мудрый начальник, — заметил Мастер.

— Вы так думаете? Однако он понес потери, хотя скоро нам понадобится каждый воин, — задумчиво проговорил Ишинэ.

— Уже не как частное лицо, но как представитель Его императорского величества осмелюсь спросить — в каких именно землях понадобятся вам воины? Или это секрет?

— У нас нет секретов перед послом великой державы. Но и выбора у нас нет — в который раз мы пойдем на север. Можем ли мы рассчитывать на помощь Китая в войне с урусами?

— Официально, думаю, нет — между Китаем и Россией сейчас перемирие. Однако вы должны знать, что взорванное разбойниками судно везло не только чай. Потому я и оказался на нем, желая лично проследить за доставкой груза.

— Да, пороха у нас мало. И пищалей мало, а пушек совсем нет. Казаки в степь не идут, стреляют из пушек с деревянных стен. Что могут мои воины под стенами?! — Хан слегка пристукнул кулаком по колену.

Господин Ли Ван Вэй замолк на минуту, затем спросил, тщательно подбирая слова:

— Все дело лишь в Красноярском остроге?

Волчьи глаза Ишинэ снова впились в честные и веселые глаза китайца.

— В том-то и дело, что нет! Наша страна еще с Чинрисовых времен была данником монгольских Алтын-ханов. Монголы грабят, конечно, но мы с ними уживались. С урусами договориться невозможно — они плюют на договора и строят в наших землях острог за острогом. Однако до сих пор мы отбивались от урусов, даже ходили на них.

— Что-то изменилось? — подчеркнуто спокойно спросил китаец.

— Изменилось… — горько подтвердил хан, — Монголия год от года слабеет, в ней сильная засуха. Это значит, что войну с Джунгарией она проиграет. Джун-гары уже разгромили монголов в большой битве на Алтае, в верховьях Чулышман-реки. При этом погибла наша тяжелая конница, которую мы вынуждены были предоставить Алтын-хану. Значит, скоро война придет и в наши степи. Пока джунгар держит то, что они не знают путей через Саяны, где главные перевалы перекрыты нашими заставами.

— Если джунгарский хунтайши решится на вторжение, достаточно ли в Хоорае сил, чтобы противостоять и ему, и русским одновременно?

— Куда там… — махнул рукой хан Ишинэ, — даже на одних джунгар сил не хватит. Как тут быть?

— Как говорят в Китае: «Тот, кто хорошо ведет войну, подобен змее с гор Чанышшь: ударишь ее по голове — она бьет хвостом, ударишь по хвосту — она бьет головой, ударишь в центре — бьет головой и хвостом».

— Легко сказать! Не будь Красноярского острога, мы бы ушли на север, в Енисейскую степь, да там и отсиделись. Но пока выход с гор запирают урусы, туда нам дороги нет.

— А покориться русским?

— Покориться?! — Голос хана даже захрипел от ненависти, — да не будь вы…

— Нижайше прошу извинить меня, достопочтимый хан, — низко склонился господин Ли Ван Вэй. — Мог бы лично я чем-то помочь вам? Учитывая мои планы посетить Красноярский острог, где, как известно, вскоре состоится ярмарка.

— Помочь? — Хан глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Ярмарка? С чем же вы поедете? Нужны лошади, еда, хоть какой-то товар для продажи.

— Осмелюсь напомнить о вашем интересе к моему Белому, хоть и не высказанному вами явно. Не мог бы я обменять этого коня на некоторое количество товаров и припасов, необходимых для поездки?

— Жаль, что нет еще и Рыжего… Конечно, господин посол, я буду счастлив принять Белого, в свою очередь снабдив вас всем необходимым. Но где же этот конь?

— Сейчас он у соленого озера, с моим слугой. Если не возражаете, я отправлю за ним второго слугу, правда, ему нужны лошадь и провожатый.

— Ему дадут. А мы пока обсудим, что вы можете сделать для нас.

По приказу хана Чену развязали руки, после чего с ним кратко побеседовал Мастер. Затем Чену подвели коня, и через несколько минут стук копыт уже стих за ближайшим степным пригорком.

Ханзы-чазоола в этот момент в ханской ставке не было, его ставка была южнее, у Батеневского кряжа, надвое разрезающего хакасские степи. Все свидетели посещения пещеры с золотым истуканом, кроме Андрея с Мастером, к тому моменту были уже мертвы.

Выбравшись из импровизированной палатки — куска войлока, натянутого на две кривые палки, — Андрей сел у входа, протирая заплывшие глаза и скребя в отросшей лохматой бороде. Ему не спалось. Рука болела. Да и холодно. Во рту было сухо, голова тяжелая. «» Пахпыр»у меня, похмелье. Тьфу, пакость, совсем окиргизился, по-ихнему заговорил «.

В сером тумане был неясно виден Белый, пощипывающий редкую траву.» Я хоть вел-то себя прилично?«— он быстро ощупал тело. Похоже, не совсем — один глаз заплыл, костяшки правого кулака сбиты вполне характерным образом — явно о чью-то морду.

Но вспомнить как-то не получалось.» Ладно, что за свадьба без драки «.

Помахивая тяжелым хвостом, подошла здоровенная овчарка-волкодав, охраняющая табун. Сунулась черной утюгообразной мордой, ткнув холодным носом, как своего.

— Чего тебе, собачка?

Овчарка лизнула его розовым языком, не торопясь, пошла вниз, где у реки, смазанные туманом, виднелись темные силуэты пасущихся лошадей.

— Умыться предлагаешь? Пр-р-а-авильная мысль!

Вслед за собакой Андрей спустился к речке, напился студеной воды, зачерпывая ее горстями, затем полил себе на затылок. Завершил все чисткой зубов с помощью сломанной веточки — рот наполнился водяной стынью, резким привкусом древесного сока. С мокрых волос капало, влажный утренний воздух выбил прокисший водочный смрад, заполнив грудь холодным запахом степи. Кое-как ополоснувшись до пояса, Андрей поднялся к палатке, соображая, что за день ему предстоит.» Так… а, вспомнил! — пацана подлечить надо. Ладно, сейчас и поедем «. Может быть, там же удастся и похмелиться, согласно закону магии:» Подобное воздействует на подобное «. Андрей свернул палатку, приторочил к седлу все, включая кривые палки, потом выехал на гору и двинулся в селение.

Постепенно всплывали картины вчерашней гулянки. Помнится, в компании воинов, с которыми Андрей шел на перевал, они взялись пить местную водку. Кистим сидел с невестой, так что переводчика у Шинкарева не было, он лишь пытался — на слух определить немногие знакомые слова. Чаще всего мелькало название Красноярского острога — Кзыл-Яр-Тура, при этом рты говоривших ощеривались с каким-то злобным сладострастием, черные глаза вспыхивали в предвкушении. Вся эта вековая, клокочущая ненависть к» орыс-ит»— «русским собакам» (Андрей уже знал это слово) как-то странно соотносилась с объектом этой ненависти — крохотными белыми бугорочками, стоящими на краю бескрайней тайги. В них-то и было все дело?

Внезапно до него дошло, что это самое слово обращено к нему — ощеренный рот орал ему что-то, горящие глаза-щелочки впились в его глаза. Тряхнув захмелевшей головой, Андрей узнал воина, который тащил его на аркане от озера — для того, чтобы сбросить в яму.