В Милуоки в стикбол не играют - Рид Фаррел Коулмен Страница 51

Поднявшись, он сказал:

– Я не поблагодарил тебя как следует за то, что ты вернул нам Зака.

– Забудь. Нам обоим надо быть благодарными за то, что он цел и невредим.

– Когда это ты так поумнел? – поддразнил он.

– По-видимому, пока ты не смотрел.

– Постереги мое место. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о Кире. – Он ласково провел пальцами по моей щеке. – Я вряд ли когда встречал ее, но знаю, что она была слишком хороша для тебя.

Джеффри не мог знать, как сильно изменится мир до его возвращения на свое место.

Боб Стрит и старик Карни набрались под завязку. Поддерживая друг друга, они зигзагом пробирались к двери на улицу. Однако, оказавшись на пороге, как-то растерялись. Я освободил их, распахнув дверь. Смеясь и спотыкаясь, они вывалились на тротуар. Я смотрел, как они, пошатываясь, бредут по тихой улице, пока не исчезли в ночи. Прохладный соленый воздух освежил мне лицо и наполнил легкие, но я чувствовал, как на меня наваливается изнеможение. Я с нетерпением ждал свидания со своей кроватью. В каком-то смысле я испытывал облегчение, что мы с Кирой никогда не спали на этой кровати вместе. Иначе я никогда бы не смог на ней спать.

Закрывая дверь, я все еще слышал, как смеются Боб Стрит и Карни, напоминая легкомысленных привидений, направляющихся на следующую охоту. Мне так и не удалось закрыть дверь. Снаружи ее дернула чья-то сильная рука. О человеке по ту сторону двери я мало что мог сказать, только то, что хватка у него была стальная и весь он скрывался в темноте. Все остальное представлялось полной загадкой.

– Простите, – произнес я, – частная вечеринка.

– Я ищу Макклу, приятель, – последовал ответ. – Думаю, он меня ждет.

У меня уже заболела рука, удерживавшая дверь, и я позвал Макклу, все еще валявшего дурака за барной стойкой, и сказал, что у него желают получить аудиенцию.

– Если я жду человека, впусти его.

И в тот миг, когда я отпустил дверь, я понял – тут что-то не так. Ночной визитер распахнул дверь и бросился из своей темноты к бару. Это был невысокий, хорошо сложенный латин в рабочих солдатских брюках и белой фуфайке-безрукавке. Руки были покрыты мозаикой гротескных татуировок, безрукавка помешала мне разобрать смысл изображенного на его теле. Он щеголял ниточкой усиков и игривой седой эспаньолкой. Голова его была обрита, глаза – черные и дикие. Они не видел ничего, кроме своей добычи – Джонни Макклу.

– Эй, гомик, – прошипел он, обращаясь к Макклу, – ты знаешь, кто я?

– Я ждал тебя, Анхель.

При этих словах в безумных глазах мелькнуло что-то похожее на улыбку.

– Значит, ты получил мое письмо.

Бездействовавший до этого Фацио вскочил, когда услышал имя Анхеля, потянулся к щиколотке. Херли тоже схватилась за оружие. Внезапно Анхель увидел, что помимо Макклу здесь еще есть люди.

– Это за моего брата, – закричал, брызгая слюной, Анхель, рука его исчезла за спиной. Когда она появилась вновь, в ней красовался обрез.

Я бросился на парня, но он отмахнулся от меня, как от мухи. Я проследил взглядом от конца дула до глаз Макклу. Страха я в них не увидел. Может, я хотел не видеть в них страха. В глазах его читалось нетерпение. Ну же, словно говорили они, давай покончим с этим. Помню, я кричал Фацио и Херли, чтобы они что-то сделали. А затем дверь мужского туалета распахнулась и появился Джеффри. Вполне по-человечески было бы взглянуть туда, промедлить секунду. Но в Анхеле ничего человеческого не было. Маленький обрез громко кашлянул, выплюнув дым и огонь. Выстрел ударил прямо в Джона, освободив его от силы земного притяжения. Наклонное зеркало на задней стене закончило свой краткий полет. Джон съехал на пол, дождем посыпались осколки зеркала и бутылок, омывая его тело.

Практически в ту же секунду, как пуля поразила Макклу, Фацио и Херли изрешетили Анхеля. Они могли бы сделать это и месяц спустя – Джонни они все равно не помогли, роковая рана была нанесена. Анхель растянулся, стукнувшись головой об пол у моих ног. Пулевые отверстия навсегда лишили его татуировки смысла.

Джон лежал позади барной стойки без признаков жизни. Мы вчетвером – Фацио, Херли, Джеффри и я – встали вокруг него. Под ногами хрустело стекло. Скорее автоматически, чем на что-то надеясь, Фацио присел и приложил палец к окровавленному горлу Джонни. Нащупывать там было нечего, но тепло от него исходило.

– Я пойду позвоню, – вызвалась Херли.

Тогда Фацио сказал то, что говорят только выжившие:

– Лучше так.

Должно быть, он прочел в моих глазах непонимание и ответил на мой вопрос, прежде чем я его задал:

– Рак печени, с метастазами. Он хотел сказать вам, но из-за вашего отца, парня и девушки, так и не собрался с духом.

Думаю, Фацио был прав. Так было лучше. Джона настигла болезнь, унесшая и его отца.

Указав на Анхеля, Джеффри спросил:

– Кто это?

– Анхель Эрнандес, – ответил Фацио.

– Эрнандес! – Это имя застряло у меня в горле.

– Совершенно верно, Клейн, брат похитителя мальчика, – подтвердил Фацио. – Макклу сказал мне, что Анхель поклялся отомстить за своего младшего брата.

На саундтреке этого вечера смех легкомысленных призраков сменился воем сирены. Заскрежетали шины. «Шпигат» снова наполнился народом. Джону всегда нравилось, когда «Шпигат» ломится от посетителей.

За то время, что мы с Джоном знали друг друга, я познакомился со многими его друзьями. Но только на похоронах я осознал, что я знал только очень немногих. Я даже пожалел, что увидел наконец, кого знал только по рассказам Джона, Реальность никогда не сравнится с богатой палитрой его рассказов.

Похороны проходили в церкви Святого Марка – старой бруклинской церкви Макклу, при которой действовала приходская школа. На хорах члены «Изумрудного общества» играли на волынках, а старые школьные друзья пропели «Дэнни-мальчик». Даже священник не мог сдержать слез. Сюда пришла половина Саунд-Хилла, даже кое-кто из сливок общества, кто приезжал туда на лето, нашли время приехать попрощаться. Где похоронили Анхеля Эрнандеса, я не знаю.

Я пронес его гроб по своему отрезку центрального прохода церкви, и рука у меня заболела, будто я нес три тела. Смерти отца, Киры и теперь Джонни давили на меня. Слишком большая часть моей вселенной вот так сразу исчезла. Мне казалось, что моя рука взлетит после того, как мы поставили гроб Джонни на катафалк

На улице у церкви царила обычная суета – кто с кем и в какой машине едет. Мне пришлось искать место для Шелли Стикмана, который так переживал потерю моего советника, что забыл распорядиться на этот счет. Я схватил Ларри Фелда и попросил его ехать со мной. Ларри мое приглашение, похоже, удивило, но он не стал сопротивляться. Я указал ему машину и попросил подождать меня там.