Пик Дьявола - Деон Мейер Страница 52

— Дошло.

— Я еду в отдел. Нам нужны папки с другими делами; я попрошу следователей, которые ведут те дела, рассказать все о Дэвидсе и Преториусе. Позвони, когда закончишь, и приезжай.

— О'кей, Бенни, — с благодарностью произнес Кейтер.

— О'кей, — повторил Гриссел, поворачиваясь к машине и думая: «Я и сам начал говорить как он!»

Он еще совещался с двумя следователями, ведшими предыдущие дела, когда позвонил Клуте, пресс-секретарь полицейского управления, и сообщил, что репортеры пронюхали о новом убийстве Артемиды.

— Кого?

— Ну, того убийцы с ассегаем.

— А почему Артемида?

— Бенни, эту ерунду придумал «Аргус». Какая-то греческая богиня, которая якобы колола всех копьем или что-то вроде того. Так это правда?

— Про греческую богиню?

— Нет, приятель, что последняя жертва — Лоуренс, которая до смерти забила маленькую девочку.

Средства массовой информации. Мать твою!

— Пока я могу сообщить лишь то, что сегодня утром Лоуренс найдена мертвой у своего дома. Ведется следствие.

— Они захотят подробности.

— Пока у меня все.

— Позвонишь, если выяснится еще что-то?

— Позвоню, — солгал Гриссел.

Он определенно не собирался делиться сведениями с прессой.

Перед тем как Гриссел уехал в морг, позвонил Фейсал и спросил, можно ли привозить мягкую мебель. Пришлось ехать домой, открывать квартиру, а потом мчаться на Солт-Ривер, где его уже ждал Пейджел.

Войдя, Гриссел услышал музыку и ухмыльнулся. Вот так можно точно сказать, что профессор Фил Пейджел, главный патологоанатом, за работой. Потому что Пейджел слушал только Бетховена и включал свою дорогущую стереосистему за десять тысяч рандов на полную громкость.

— А, Никита! — Пейджел неподдельно обрадовался, увидев на пороге Гриссела. Он сидел за компьютером, ему пришлось встать и прикрутить звук. — Как ты, дружище?

Пейджел уже двадцать лет называл его Никитой. Когда они с Грисселом только познакомились, Пейджел заметил:

— По-моему, именно так выглядел молодой Хрущев.

Тогда Гриссел понятия не имел, кто такой Хрущев.

Он всегда очень уважал высокообразованных и культурных людей — ведь сам он окончил только среднюю школу и полицейский колледж. Однажды он заявил Пейджелу:

— Эх, профессор, хотелось бы мне стать таким же умным, как вы!

Но Пейджел посмотрел на него и ответил:

— По-моему, Никита, из нас двоих умнее ты — к тому же ты гораздо сообразительнее.

Ему это понравилось. Как нравилось и то, что Пейджел, который так часто становился героем светской хроники, состоял в обществе любителей оперы, обществах «Спасем симфонический оркестр» и «Анти-СПИД», относился к нему как к равному. Так было всегда. Пейджел как будто не старился — высокий, худощавый, невероятно красивый. Некоторые уверяли, что он похож на кинозвезду из какого-то телесериала, но Гриссел не смотрел сериалов.

— Спасибо, профессор, хорошо. А вы?

— Отлично, друг мой. Только что закончил с несчастной мисс Лоуренс.

— Профессор, мне дали все материалы по Дэвидсу и Преториусу. Буши и остальные сказали: вы думаете, что в данном случае убийца тоже действовал ассегаем.

— Я не думаю. Я в этом абсолютно уверен. А ты изменился, Никита! Что с тобой? Постригся? Ну-ка, покажись.

Пройдя по коридорчику, он раскрыл распашные двери в лабораторию, ударив по ним ладонями.

Давненько мы не видели ассегая — больше его не выбирают орудием убийства. Двадцать лет назад ассегаем орудовали чаще.

В комнате пахло смертью, формалином и дешевым освежителем воздуха; старенький кондиционер скрипел из последних сил. Пейджел расстегнул черный мешок, в котором находился труп Лоуренс. Между двумя маленькими грудями виднелась небольшая ранка.

— Вот чего не было у Дэвидса, — сказал Пейджел, натягивая резиновые перчатки, — так это выходного отверстия. Входное было широким, около шести сантиметров, а сзади ничего. Я пришел к выводу, что у орудия убийства было широкое лезвие. Второй вариант — убийца нанес два удара одним более узким клинком; впрочем, последнее маловероятно. Но тогда ассегай еще не приходил мне в голову. У Преториуса имелось выходное отверстие, шириной два сантиметра семь миллиметров, а входное — шесть и два. Вот когда у меня в голове щелкнуло.

Он перевернул труп Лоуренс на бок.

— Взгляни, Никита. Выходное отверстие точно сзади, рядом с позвоночником. Кожу пришлось срезать, мы отправили ее на анализ, поэтому сейчас не видно, но оно было еще шире — шесть и семь, шесть и семьдесят пять.

Профессор осторожно перекатил труп обратно на спину и застегнул «молнию» на мешке.

— Итак, Никита, теперь нам известно кое-что интересное. Лезвие длинное; по моим прикидкам, сантиметров шестьдесят. Нам часто приходится сталкиваться с ранами, нанесенными мясницкими ножами — знаешь, такими, которые продаются в супермаркетах, с двадцатипятисантиметровым лезвием. Но при таких ранениях входное отверстие узкое. Иногда имеется выходное отверстие, но оно никогда не бывает шире сантиметра. Здесь у нас две режущие кромки, похожие на штыковые, только шире и тоньше. Значительно шире. Кроме того, штык больше повреждает внутренние органы — он ведь для этого и создан. А в нашем случае лезвие сантиметров шестьдесят длиной, с узким кончиком, который значительно расширяется к середине — там оно чуть менее семи сантиметров. Ты следишь за ходом моей мысли, Никита?

— Да, профессор.

— Кроме классического ассегая, под данное описание ничего не подходит. Даже меч. Раны от меча, естественно, встречаются очень редко; по-моему, я за всю жизнь видел только две. У меча гораздо шире выходное отверстие, а края раны гораздо ровнее. Но отличие не только в этом. Лабораторные анализы принесли несколько сюрпризов. Микроскопические частицы пепла, животных жиров и компоненты, которые мы сначала не идентифицировали, но тем не менее подвергли экспертизе. Оказалось, это «Кобра». Ну, знаешь, лак, которым натирают полы. Животный жир — бычий. Такого на мечах не найдешь. Я начал думать, Никита, искать, потому что у нас давненько не было ассегая и многое забывается. Пошли ко мне в кабинет, там все мои записи. В тебе определенно что-то изменилось. Не говори, я сам догадаюсь…

Пейджел пошел вперед, к себе в кабинет.

Гриссел оглядел свою одежду. Все как обычно, он не видел ничего странного.

— Садись, друг мой, дай я все расскажу по порядку. — Пейджел снял с полки черную пружинную папку и стал листать ее. — Пепел. Им мастера полируют лезвия. Насколько мне известно, есть специалисты, которые делают только ассегаи. Древний метод; в прежние времена так полировали капское серебро; иногда отдельные кусочки еще попадаются в антикварных магазинах — качество изумительное. Следовательно, приходим к выводу, что ассегай изготовлен традиционным способом. Но к этому мы еще вернемся. То же самое касается и бычьего жира, и лака «Кобра». Им натирают не лезвие, а древко. Зулусы часто полируют дерево лаком, чтобы оно стало гладким и блестящим. Так дерево лучше сохраняется и не деформируется.