Дикарка - Фабио Страница 52

– Я действительно кого-нибудь обижу, – буркнул вполголоса Альберто.

– Что-что? – взвился Рамон, направив на Альберто угрожающий взгляд.

– Ничего.

– Но я что-то слышал, – проговорил Хондо.

– Нет, нет, ничего. – Альберто поднялся на ноги и попытался отчистить грязь с брюк, но только размазал ее по мокрой ткани.

– Надо смотреть под ноги, Альберто, – произнес Рамон с сильным испанским акцентом.

Хондо не сказал ничего, но его страшный взгляд был красноречивее всяких слов: Альберто понял, что ступил на зыбкую почву.

Все трое направились по скользкому склону холма к дому и скотному двору. Усадьба казалась вымершей.

– И что мы будем делать? Постучим в дверь? – спросил Альберто. В голове у него помутилось от столкновения с этими двумя подонками. При первом же удобном случае он достанет пистолет и избавится от них. Пусть только они повернутся к нему спиной. Правда, до сих пор они не делали этой глупости…

– Тс-с-с, – предостерегающе прошипел Рамон, войдя в ворота скотного двора.

Тут Альберто увидел, что у входа в хлев кто-то стоит. Это был старик в поношенной одежде и старой кепке, он стоял, опершись на вилы. Просто неподвижно стоял спиной к ним.

Хондо поднял руку, и Альберто заметил, что он вытащил пистолет. Рамон последовал его примеру, и Альберто тоже потянулся к карману, где лежало его оружие. Если ему подфартит и он окажется позади них, то он уложит и Района, и Хондо, прежде чем очередь дойдет до старика.

Но Хондо обернулся и жестом приказал Альберто выйти вперед, и он, крадучись, возглавил шествие троицы, с беспокойством ощущая позади себя присутствие двух вооруженных людей. Он подумал, что сейчас кто-нибудь из них разрядит в него свой пистолет, и волосы зашевелились на затылке Альберто Мансаны.

Когда троица оказалась на расстоянии нескольких футов от старика, тот, казалось, услышал их шаги и медленно повернул голову. Альберто заметил, что морщинистое лицо было смертельно-бледным и искажено страданием.

Было такое впечатление, что старик испытывает последние в своей жизни мучения. Изумление, которое старик испытал, увидев направленные на него дула пистолетов, не смогло стереть пелену боли, которой были подернуты его глаза.

К тому же Альберто заметил, что старик не испытывает страха – это показалось ему странным. Что этот старик – полный дурачок или блаженный?

– Бросай вилы! – приказал старику Рамон. Старик с трудом вздохнул, потом выдавил из себя:

– Я… не могу…

Альберто понял, что старик просто опирается на вилы. Он вцепился в рукоятку с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Рукоятка подрагивала, так как все тело старика сотрясал озноб. У этого человека то ли припадок, то ли… может быть, в него стреляли?

Альберто быстро оглядел хлев в поисках следов крови, потом перевел взгляд на старика.

– Брось вилы, – повторил вслед за Районом Хондо, голос его был низким и угрожающим.

Старик подчинился, выпустил из рук рукоятку, и вилы упали за землю. Вслед за ними, держась руками за грудь, медленно опустился на колени и старик.

– Черт, что с тобой происходит? – спросил Рамон, пнув старика по колену.

– Сердце…

– Вот так-то. Должно быть, что-то так напугало деда, что с ним случился сердечный приступ, – сказал Альберто, радуясь своей прозорливости. – Наверное, это были Марко Эстевес и Эй Джи Саттон, взявшиеся ниоткуда и свалившиеся на его голову.

– У… меня… украли… машину.. – с трудом выдохнул старик.

– Они украли твою машину? – Рамон подскочил к Чарли, склонился над ним и, схватив за воротник, приподнял над землей. – Что у тебя за машина?

– Зеленый… пикап…

– В какую сторону они поехали? – Альберто с трудом сдерживал охватившее его возбуждение.

Старик, казалось, потерял последние силы и был не способен говорить. Он вяло дернул головой в сторону ведущей на запад дороги.

– Там есть какой-нибудь город? – нетерпеливо спросил Рамон.

Старик не ответил, только широко открыл рот, пытаясь вдохнуть.

– Кончай его, – коротко бросил Рамон Хондо, поднявшись и еще раз пнув старика.

– Он и так уж почти умер, – запротестовал Альберто.

– Вот как? Ну так избавь его от мучений. – Рамон оправил куртку и нетерпеливо посмотрел на дорогу.

– Зачем тратить патроны и время? – рассудительно возразил Хондо. – Пусть себе страдает. Пошли.

Альберто взглянул на человека, умиравшего у его ног. Глаза его стекленели, дыхание стало шумным и хриплым. Сквозь хрип он умудрился произнести несколько слов.

– Что он говорит? – резко обернулся Рамон. – Что-нибудь о своем пикапе?

– Нет, – ответил Альберто, отводя от старика пистолет и следуя за Рамоном и Хондо к дороге. – Мне кажется, он произнес: «Это конец рода».

– Почему ты думаешь, что никто не хватится этой машины? – спросила Лия, когда Марко вывел белый «хюндай эксел» со стоянки торговой ярмарки.

– Сейчас десять минут первого, ярмарка только что открылась, а машину я взял с парковки работников ярмарки, – ответил Марко. – Кто бы ни был владельцем, он только недавно приступил к работе и освободится не раньше пяти. К этому времени мы будем…

Лия нахмурилась, когда Марко осекся на полуслове.

– Мы будем – что? Или – где?

– Мы будем за пределами страны, – ответил он, выезжая на федеральное шоссе, ведущее на запад. «За пределами страны».

– Мы едем в аэропорт? – недоверчиво спросила Лия. – Если да, то нам надо было свернуть час назад у Олбани.

– Мы не поедем в аэропорт. Я имел в виду Канаду.

– Мы едем в Канаду? Зачем? Подожди, я попробую угадать: у тебя там связи?

Марко пожал плечами и притормозил, подъезжая к будке таможенника.

– Ни слова больше, – предупредил он Лию.

Она лишь широко открыла глаза.

Марко замедлил бег машины ровно настолько, чтобы успеть взять квитанцию, которую протянул ему клерк, и, проехав под шлагбаумом, влился в мощный поток движения на шоссе.

Несколько мгновений Лия смотрела в окно, затем повернулась к Марко:

– Как быть с пикапом старика?

– А в чем дело?

Они оставили зеленый пикап на стоянке ярмарки с практически пустым бензобаком после нескольких часов езды по проселочным дорогам.

– Как он получит назад свою машину? – укоризненно спросила она Марко. – Он такой старый и наверняка расстроился оттого, что у него забрали пикап. Тебе его хоть немного жаль?