Убить Бин Ладена - Олег Якубов Страница 52

Оставшись один, Закир глубоко задумался. Понятно, что столь долгий путь эти люди проделали неспроста. Но для чего им понадобилась эта встреча? Ответа у него не было, да и быть в тот момент не могло. Разведчик не мог знать, что незадолго до этого у Шамс-ад-Дина состоялся весьма неприятный разговор со своим боссом. Бин Ладен был чрезвычайно раздражен, если не сказать взбешен, полным провалом акции узбекских экстремистов по захвату власти и уничтожению президента Узбекистана. И свое раздражение он, в силу своего вздорного характера, перенес на муллу Закира. Усама упрекал Шамса в том, что его ставленник не смог как следует проконтролировать и направить в нужное русло действия террористов. Помощник же счел за благо не напоминать шейху, что это именно он отправил муллу в Стамбул тогда, когда изменить что-либо уже просто было невозможно. Шамс-ад-Дин искусно изображал раскаяние, чем еще больше распалял гнев Бин Ладена. Как всегда, внезапно успокоившись, Бин Ладен заявил, что больше не желает видеть муллу в своем окружении и велел Шамс-ад-Дину использовать его только для отдельных поручений. Никаких особых заданий у Шамса пока не было, а к мулле он заехал лишь для того, чтобы тот имел возможность увидеть очередного подготовленного двойника. Зная проницательность Закира, «визирь» лидера «Аль-Кайды» хотел лишний раз проверить, насколько удался ему очередной маскарад. Идею с двойниками Шамс-ад-Дин причислял к своим личным достижением. Расчет его строился на том, чтобы множество двойников запутали след, который может привести к Бин Ладену тех, кто стремится его захватить либо уничтожить. По замслу Шамс-ад-Дину следовало подготовить такое количество двойников, которые могли находиться во всех тех провинциях Афганистана, где у Бин Ладена были свои лагеря и лаборатории. Шамс-ад-Дин понимал, что невозможно найти такое количество людей, которые за короткое время смогут перенять манеры, характерные привычки Усамы и потому, подыскивая кандидатов в дублеры, руководствовался прежде всего принципом хотя бы отдаленного сходства. Остальное доделывал грим.

Убедившись, что и в этот раз мулла, хотя и раскусил двойника, но на это ему понадобилось значительное время. Шамс-ад-Дин был доволен: внешнего сходства он добился, а большего и не требовалось. Потому и поспешил покинуть дом муллы, решив, что с деловыми разговорами спешить некуда.

Даже не зная истинной причины своей изоляции, Закир все же понял, что его, в лучшем случае, задвинули в глубокий резерв. Ни Шамс-ад-Дин, ни кто-либо из других приближенных Бин Ладена в его доме больше не появлялись, но красноречивее всего было то обстоятельство, что слежка за ним прекратилась. А это лучше всего другого свидетельствовало о пропавшем к нему и его делам интересе. Мулла спокойно передвигался по стране, несколько раз ему удалось встретиться с Инженером, но и в той единственной шифровке, которую он получил из Центра, никаких конкретных заданий не последовало. У него все устойчивее создавалось впечатление, что он оказался в неком вакууме.

Привыкший за долгие годы к активным действиям, Закир решил прежде всего еще раз проанализировать ситуацию, для того, чтобы принять окончательное решение. Объективно оценивая все, что происходило с ним за то время, когда ему удалось внедриться в ближайшее окружение Бин Ладена, он пришел к выводу, что все его действия были подчинены прежде всего осуществлению политических решений. Его тщательно ограждали от проявления какой-либо иной активности, настойчиво, а если требовалось, и в категоричной форме запрещая принимать участие в проведении боевых операций, ограничивая задачу лишь сбором информации. Конечно, и это было чрезвычайно важно, безусловно, важнее всего остального. Добытая им информация в Центре не то что высоко ценилась, она причислялась порой к разряду бесценных, ибо ни одному разведчику, кроме Волка, еще не удавалось так близко проникнуть в окружение террориста номер один. Но, не всегда видя, к каким конечным результатам приводит добытая им информация, Закир мучался от сознания того, что не всегда может проявлять еще большую активность. Ему хотелось действовать, и действовоать активно.

Конечно, разведчик не мог не знать о так называемом принципе двойных стандартов и теперь, как никогда раньше, ясно понимал, что если бы в свое время с «Аль-Кайдой» и ее лидером действительно хотели покончить, то не позволили бы этим террористическим метастазам распространиться на весь мировой организм. Неизвестно, какое конкретное для себя решение принял бы в итоге разведчик, не произойди событие, потрясшее всю планету.

11 сентября 2001 года террористы захватили в воздухе четыре пассажирских самолета. Один из них разбился в Пенсильвании, три других были направлены на здания Всемирного торгового центра и Пентагона. Оба небоскреба-«близнеца», прилегающие к ним здания и одно крыло Пентагона были разрушены. Погибло около трех тысяч человек. В операции по расследованию беспрецедентного теракта участвовали свыше семи тысяч сотрудников спецслужб разных стран мира. Высокопоставленный представитель Федерального бюро расследований США заявил, что доказательства причастности «Аль-Кайды» к взрывам являются ясными и неоспоримыми. Правительство США решило, что всю ответственность за гибель людей несет «Аль-Кайда» и ее лидер Усама Бин Ладен.

В тот день, когда Закир рассматривал в Интернете обнародованные ФБР фотографии девятнадцати причастных к теракту убийц, он приял для себя бесповоротное решение. Он знал, что это решение не только не одобрит его руководство, напротив, оно приведет, вероятнее всего, к самым отрицательным для него последствиям. И все же, мысленно объявляя террористам свою личную войну, он не мог поступить иначе. Да и не хотел.

«Быть может, я немногое успею сделать, рассуждал разведчик. Но то, что успею, нанесет ощутимый удар по террористам и их руководящей верхушке». Лишь одно беспокоило Закира — он по-прежнему был одиночкой, а один, как известно, в поле не воин. Но когда он задумался над этим, то с решительной ожесточенностью сам себя опроверг: «и один в поле — воин».

История убийства Черного араба облетела весь мир. Официальная версия звучала так. Сотрудники ФСБ России перехватили письмо, отправленное Хаттабу в Саудовскую Аравию. Письмо было отравлено сильнейшим ядом, вскрывший его Хаттаб умер почти мгновенно, еще десять человек, прикасавшиеся к отравленному листку, скончались через несколько дней. Именно устранение таким способом Хаттаба навело Закира на некоторые мысли.

— Какой яд сегодня считается самым сильным? — спросил Закир Инженера во время их очередной встречи.

— Рицин, — ответил тот, не задумываясь. — В изготовлении прост необычайно, нужно лишь получить жмых из касторового масла. Смертельная доза рицина в сотню раз меньше, чем даже цианистого калия, а противоядия пока не найдено.

— Раздобыть рицин сможешь?

Инженер долго, изучающее, смотрел на Закира, потом ответил: «Раздобыть не проблема. Только что ты собираешься с ним делать, Бин Ладена угощать, или своего «друга» Шамс-ад-Дина?»

Закир не знал, до какой степени он может доверять связному, но и справиться с задуманным без помощи он бы тоже не смог. Конечно, сразу всех своих карт он не открыл, но в общих чертах посвятил его в свой план. И тут произошло то, на что разведчик и рассчитывать-то не мог. Инженер схватил его за руку и горячо зашептал, хотя вокруг них не было ни души: