Кот в ужасе - Ширли Руссо Мерфи Страница 53

— Здорово, Горли. Не хочешь убрать свою машину с дороги? — Слыхал, ты меня ищешь? Вот и подумал, а не поберечь ли твои силы, день-то жаркий. Тебе чего от меня надо? Ты же, поди, законник?

Горли с таким бесстыдством взглянул на Чарли, что Макс шагнул к нему.

— В данный момент мне надо, чтобы ты убрал свой пикап. Ты мешаешь движению.

Выпятив подбородок, Горли смотрел на Макса, не упуская из вида его «глок».

— Раз уж ты меня искал, видать, была причина. Я чегой-то натворил?

Его рука медленно ползла к карману штанов.

Одним движением Харпер скрутил его, развернул и прижал к ржавому борту, отбросив винтовку к пыльной обочине. Уперев ствол ему в ребра, Макс быстро обыскал Фарджера. Улов оказался богатым: в кармане брюк обнаружился недорогой короткоствольный малокалиберный револьвер, из других карманов были извлечены два охотничьих ножа и опасная бритва.

Упираясь руками в крышу машины и глядя на кабину автомобиля Харпера, Горли взглянул на полицейского:

— Вот оно что. Но я ничего такого не делал.

Макс взглянул на Чарли, сидевшую с телефоном в руках, и кивнул.

Пока она звонила шерифу, на физиономии Горли сохранялось выражение удивлённой невинности. Макс задержал Фарджера за сопротивление офицеру полиции при выполнении служебных обязанностей и надел на него наручники.

— Сядь на землю.

— Там пыльно, а от пыли у меня кашель.

— Сядь немедленно! — Горли уселся, подняв облако пыли. — Зачем ты меня поджидал? Почему ты загородил дорогу?

— Ты же тот самый капитан полиции с побережья.

— И что?

— Так я слыхал, ты поговорить со мной хочешь. Вот я и решил подсобить, подождать тебя здесь.

— Где сейчас Грэмпс Фарджер?

Хотя у Далласа и была ниточка к старику Фарджеру, он его пока не нашёл. Поэтому не мешало тряхнуть Горли, может, что и удалось бы выудить.

— Грэмпс у тебя проживает? В твоих же интересах не врать мне.

— На кой он тебе?

— Он живёт у тебя?

— Не видал я его с тех пор, как ты брата моего за решётку упёк.

— Сомневаюсь. И я знаю, что Кертис тоже здесь у тебя жил.

— Не видал, говорю, ни того, ни другого. Может, я встану? А то тут в пыли задохнуться можно. Нет такого закона, чтобы меня травить.

— У тебя халупа вся пылью пропитана. В этой дыре все тебя покрывают. Но если я найду тут Грэмпса – оба сядете на нары. Как долго здесь был Кертис? Почему он вернулся домой? Только не финти, Горли.

— Ты не можешь посадить меня ни за что ни про что.

— Для начала хватит укрывательства преступника. Сколько здесь пробыл Кертис? Что он тут делал?

— Не было его тут, не видел я его, сказал ведь.

— Ты работаешь у Ландо?

— Чего мне делать у этих пижонов? Серебро чистить? С какого перепуга тебе это в голову пришло?

— Ты на них работаешь?

— Чего я там забыл – огрызнулся Горли. — Этим тварям я не нужен.

Пока он препирался с Максом, внизу на извилистой дороге облаке пыли показалась машина шерифа.

Может, для Кисули это была и ссылка, но провести её предстояло в поистине роскошной обстановке. Вильма ушла с работы пораньше, чтобы самолично устроить маленькую кошку, а заодно и навестить Кору Ли. Дульси она тоже взяла с собой, просто в гости.

Зайдя вслед за Корой Ли через большую, с высоким потолком гостиную, Вильма с удовольствием огляделась. Старый дом на склоне холма под руководством новых владелиц совершенно преобразился. Приходя в этот дом, Вильма обнаруживала, что раз от раза он становится всё краше. То, что сделали четыре пожилые дамы, причем по большей части своим собственным упорным трудом, было просто чудом.

Вильма и Кора Ли представляли собой интересный цветовой контраст. Обе были высокие и стройные, обеим – за шестьдесят. Длинные седые волосы Вильмы, заплетенные в толстую косу, были уложены вокруг головы. Она была в джинсах, красной водолазке и красном блейзере. Кора Ли надела, как обычно, светлые хлопчатобумажные брюки и кофейный свитер, почти в тон своей смуглой коже. Она никогда не могла понять, почему женщины её цвета кожи любят одеваться в бордовые и фиолетовые тона, которые лишь подчеркивают имеющиеся недостатки. Кора Ли провела гостью к лестнице. Ей не терпелось увидеть реакцию Вильмы на убранство комнаты. Четыре дамы тянули жребий, чтобы распределение комнат было справедливым, но Кора Ли подозревала, что исход предрешён. Только рядом с комнатой на верхнем этаже имелась просторная ниша, которую Кора Ли могла использовать как студию.

Этот дом частично принадлежал Вильме. Вместе с четырьмя другими дамами из Клуба старожилов она приобрела эту недвижимость, чтобы поселиться здесь на старости лет. Здание было достаточно большим, чтобы каждой из его обитательниц досталась просторная комната с ванной. Здесь было предусмотрено помещение для домработницы и, возможно, медсестры или сиделки, когда таковые понадобятся. Пока ни одна из дам в этом не нуждалась. Комната каждой из женщин была обустроена в соответствии со вкусом владелицы, а общая территория – гостиная, столовая и кухня – представляла собой торжество компромисса, очаровательную эклектику, которую дамы устроили сообща, обойдясь без пререканий и обид. Столь разумное сотрудничество приободрило Вильму, поскольку когда-нибудь она тоже продаст свой дом и поселится в этом пансионе.

Большая гостиная с высоким камином и длинными широкими подоконниками была обставлена плетёной мебелью с кожаными сиденьями и спинками. Убранство дополняли современные индийские ковры и белые ставни, а на полках встроенных книжных шкафов между книгами прятались керамические изделия местных мастеров. Кто бы ни проектировал этот дом, он явно был неравнодушен к каминам, которые присутствовали почти в каждой комнате. Вильма последовала за Корой Ли по лестнице. То, что она увидела в спальне приятельницы, стало для неё настоящей неожиданностью.

В той квартире, которую до последнего времени занимала Кора Ли, преобладали светлые тона – белый, кремовый, кофе с молоком. Вильма полагала, что и просторная солнечная комната в пансионе будет выдержана в том же стиле.

Но её глазам открылось настоящее буйство красок, жизнерадостных и ярких, как джазовые мелодии в стиле диксиленд, которые так любили они обе. Стены приглушенного красного цвета. Длинная мягкая банкетка занимает весь проём громадного эркера. На плетёных креслах и такой же кровати громоздились пёстрые подушки, ещё более яркие, чем картины любимых художников Коры Ли. Комната казалась мозаикой, где смешались красный, зелёный, синий – и вообще все возможные цвета, которые присутствовали даже в самых маленьких и причудливых узорах. Подушки напоминали россыпь драгоценных камней или цветущий сад, и работы Коры Ли на стенах были столь же яркими.

Кисуля, сидевшая на плече у Коры Ли долго рассматривала обстановку, а затем соскочила в груду лежавших на банкетке подушек и принялась, громко мурлыча, кататься среди них.