Ненавижу - Анастасия Монастырская Страница 53

Жену Вадима я никогда не любила. Потому, что она слишком любила его. Не как женщина, а как жена. Почувствуйте разницу. Ей-богу, изменила бы, ничего бы не случилось, Вадим бы с ней остался. И даже был бы благодарен: не одна сволочь в семье. Сотни людей ведут такой образ жизни, и ничего — счастливы. Что мешало им? Так нет — твоя и только твоя.

С племянником мы умудрились сохранить деликатные отношения: о прошлом всуе не упоминали, при встрече оглаживали взглядом и улыбались — было, и прошло, но помнишь? — Помню. — И ладно. А теперь выпьем за будущее, твое и мое.

Черт, какой это был год? Сразу после дефолта или погодя? Не помню. Вадим только-только занял свою должность, и пришел ко мне с деликатной просьбой:

— Тетка! Играю на бирже! Одолжи денег! Мы все разбогатеем! И ты, и твой Селезнев. Зуб даю.

И я дала. Но не зуб. А деньги. Все, что было у Селезнева, отдала любимому племяннику. В нем была уверенность, а в стране — дефолт. И хотелось легких, ничем не обремененных денег. Хотелось богатства.

Стоит ли говорить, что племянник обманул?! Обратно я не получила ничего: ни процентов, ни первоначального капитала. Рванула к Вадиму:

— Не понимаю, о чем ты говоришь, тетка! Какие деньги? И у тебя есть расписка, заверенная нотариусом?

Чертова интеллигентность, позволяющая верить в ближнего своего, как в самого себя! Передо мной встала проблема, как объяснить мужу потерю нескольких тысяч долларов. 98-й или 99-й? Не помню. Но не так и важно. Я затравленной лошадью металась по городу в поисках денег, но ни у кого их не было. Если бы Селезнев узнал, он бы меня бросил! Все и так к тому ушло, но ускорить процесс, да еще по собственной вине… В тот момент я больше всего не хотела, чтобы он меня бросил. Тридцать восемь. Молодость почти прошла, с морщинами битва продолжается, а на мои мозолистые пятки наступают молодые, зубастые и упрямые, способные разрушить все, что я сумела создать за свою нелепую и такую долгую жизнь.

И я пошла к Колобку…

* * *

Ему повезло больше, чем мне. Есть такой сорт людей — дети своих родителей. У них с рождения все распланировано, и можно, не напрягаясь, ждать своего звездного часа. В том, что этот час наступит, они даже не сомневаются. И этот факт меня бесит больше всего. Свои школы, свои факультеты, свои MBA, наконец, свои тепленькие местечки. В этом мире нет чужих, пришлых, людей, а если они и появляются, то мгновенно проходят проверку на финансовую вшивость. Цена имеет значение. И это стремление купить как можно дороже, меня также выводит из равновесия. Кто для кого — вещи для нас, или мы для вещей? На этот вопрос «стильные» мира сего неизменно отвечают — мы для вещей. Причем не словом, а делом.

Но что с того? Они по ту сторону социального блага, а я по эту. Колобок был из этих — отмеченных при рождении. Единственный минус — интимная связь со своей секретаршей по имени Жанна. Не смог устоять, уж больно сексапильной оказалась моя бывшая подруга. К тому времени она бросила Эдика, впавшего в продолжительный и безнадежный запой и переключилась на генерального директора самого перспективного телевизионного канала. Подобно Мейерхольду, который сделал из своей жены актрису, Колобок сделал из Жанны довольно неплохую ведущую. К тому же от Зинаиды Райх, никто не видел Жаниных ляжек. А открывать рот по сигналу она и без того умела очень хорошо.

Из меня такой послушной ведущей не получилось. По разным причинам. Хотя когда-то Колобок и предлагал. Но, попробовав, я отказалась. Да, известность, да, зарплата намного больше, но и риск-то какой. Вон Светлану Орлову как продвигали — звезда! Ни больше и не меньше. Народ с ума с ходил — какая она правильная, молодая и красивая, но Светлана умудрилась перейти дорогу своему коллеге — Александру Придзорову. Уж не знаю, насколько наш телевизионный гуру был связан с криминалом, но Светку заказали. Вот только киллер из порядочных оказался: не могу, говорит, кого угодно, но только не ее — такую правильную, молодую и красивую. Светка подумала и сама ушла: ей ребенка воспитывать, а эфир, глядишь, и переживет.

Ведущий — только на первый взгляд красивая оболочка, говорящая кукла. Как иногда удивляешься, узнав, что говорящая кукла и свое мнение имеет, и не только имеет, но готова его высказывать.

Жанна не высказывала. Воспроизводила только то, что от нее хотело услышать руководство. А я так не могу, о чем заблаговременно и поставила Колобка в известность.

Но именно к Колобку и пошла в надежде обрести эти чертовы деньги. Ведь легче дает тот, у кого они есть? Так? Ну-ну, каждый по-своему убеждается в справедливости или ложности данного тезиса. "Как же у меня болели коленки после проб! — писала Мерилин Монро в своем дневнике, — И рот становился совершенно деревянным. Я пыталась сложить губы в трубочку, но они не поддавались — чужие, испачканные, опухшие от постоянного трения о чей-то жадный орган. Я приходила домой и плакала, глядя на себя в зеркало. Не правда, что красота — проклятие. Проклятием может быть только судьба. Мне иногда кажется, что кто-то там, наверху, откушав небесной манны, решает наши жизни. И мы ничего не можем изменить. Остается только надеяться, что манна будет несвежей, и свое решение этот кто-то отложит на завтра, потому что сегодня у него будут совсем другие проблемы".

Мой рот тоже был деревянным. И почему они так уверены, что оральные ласки доводят нас до оргазма?! Еще! Еще! Еще! Твои волосы накручивают на локоть, дергают, прижимают голову к паху, тесно-тесно, чтобы рот сплющился, растворился в мужском органе. Коленки горят, особенно, если ты перед этим не сняла колготки. Покорно приникаешь, осязая запах несвежего белья, немытых гениталий. Он направляет твои движения, сознательно замедляя развязку. И снова трудишься, сжимая и разжимая неподвижные губы, заглатывая в себя, а потом выталкивая этот огромный, эгоистичный орган из себя. И думаешь: черт подери, когда же ты кончишь?! И, наконец, когда твой измученный рот заполняет горячая горькая сперма, ты делаешь еще одно усилие: глотаешь, подавляя рвотный рефлекс. Почему? Потому, что так надо. Так положено. Так прописано во всех порнофильмах, которые ты смотрела украдкой или, напротив, совершенно открыто. Теперь остается всего ничего, как улыбнуться и сказать «спасибо» за сладостные минуты.

Интересно, знала ли Жанна, что наши пути-дорожки вновь пересеклись?! Только на этот раз мы перепутали сценарии. И теперь я была той самой разлучницей-соперницей, чье либидо билось в унисон с чужим либидо. За наши обеденные перерывы Колобок мне щедро заплатил. Видимо, мой рот произвел на него совершенно неизгладимое впечатление. Так что я вернула деньги и довольно быстро, а Селезнев даже ничего и не заподозрил.

Но Вадику спускать подобные игры я не собиралась. Пришла в офис и потребовала долг. Он в ответ рассмеялся: уймись, тетка, а то хуже будет! Из помещения фирмы меня вывели с охраной. Впрочем, та не лютовала особо, так, пара синяков на руках.:

— Интересный у вас племянничек! Пидор, а принципы имеет!

За пидора — отдельное спасибо.

Денежные подставы — не редкость. И происходят они исключительно из-за того, что мы доверяем ближним своим. Если родственник, друг, то деньги даются просто так, без всяких расписок, и тем более нотариусов. Но сто тысяч не есть сто рублей, и давая в долг, ты всегда рискуешь. Я давно уже не доверяю никаким дружеским отношениям, замешанным на деньгах. У дружбы нет цены. И лучше не брать и не давать в долг, а взявши — возвращать как можно скорее. Возможно, если бы Вадим не вернул долг, то я бы его простила. Племянник все-таки! Но ему наших разговоров показалось мало…