После дождичка в четверг - Мэтт Рубинштейн Страница 53

«Теr sholpal tikim pu nashi owal lekim us owal tokim. Shol meshom pu erayi bekh epim us pu asheki latim is Shinarim us pu esti ushim. Akim pu utoki as rapim tizh wim azh ateki ef wim as keltim us as bergim takh kir kotim namti ekh ostikim us wim azh teki ef wim as nipim atif wim ozh sherte alekh tikir faltim. Er barakim pu sherti as akim bekh ushim alekh tikir faltim us akim pu khepi as ateka tar keltim. Er kim pu nipe as Babelim tizh re barakim pu ushim babi as shol tikir lekim us barakim pu bekh ushim sherti as akim alekh tikir faltim».

Под шум строительных работ на крыше Джек прочел текст вслух, пытаясь подражать произношению ребенка, хотя и слабо его себе представлял. Его сознание неизменно возвращалось к илистой пойме, к собравшимся людям и башне до небес — к той самой недостроенной башне с первой страницы манускрипта, но наделенной теперь живыми подробностями и объемом наподобие стереоскопической фотографии, которую они с Бет видели в библиотеке. Констан привел цитату из Книги Бытия, и это была не просто аллюзия, а своего рода пересказ библейского текста. Джек достал Библию короля Иакова; манускрипт, письмо и Библия соединились в некоторое подобие триады.

«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, она нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.

И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле».

Джек провел дрожащими пальцами по строчкам — сначала манускрипта, потом Библии. Они идеально совпадали: «Теr sholpal tikim рэ nashi owal lekim эs owal tokim» означало «На всей земле был один язык и одно наречие». Значит, «owal» — «один», «lekim» — возможно, «язык», a «tokim» — «речь». Существительные, судя по всему, заканчивались на «im», а прилагательные — на «аl», так что «sholpal tekim», вероятно, означало «вся (целая) земля». Остальное пока что терялось во мраке, но Джек был уверен, что сумеет дойти до сути.

Голова у него кружилась, когда он представил себе возможности, открываемые этой старой легендой. Библейская версия событий не совсем исторична, но, возможно, все люди и впрямь некогда говорили на одном языке. Единое наречие было раздроблено на шесть тысяч — но не разгневанным Богом, а силами лингвистической эволюции, предсказуемой и хаотичной, как ветер. «И вот что начали делать они, и не отстанут они от того, что задумали делать». Чего мог бы достичь мир, если бы люди в точности понимали друг друга?

Кто-то поднимался по ступенькам к двери. Загремела ручка. Джек прикрыл манускрипт письмом, сверху положил записную книжку, на нее — Библию и убрал все это в стол. Кто-то возился с замком, что было весьма странно — едва перевалило за полдень и для Бет рановато. Джек встал и попятился к исповедальням, натыкаясь на скамьи. Дверь распахнулась — и он увидел Бет.

Еще не успев успокоиться, Джек заметил, что она не одна. Обводя взглядом церковь, позади нее стоял пожилой мужчина с круглой лысой головой и водянистыми глазами, облаченный в старый костюм, сшитый будто из ковра; шерстяной галстук завязан необычным узлом. В одной руке он держал твидовую шляпу и, кажется, нервничал. Бет кусала губы и непрерывно моргала. Первой мыслью Джека было, что этот мужчина взял ее в заложники: скованность Бет наводила на мысль о приставленном к спине пистолете.

— С тобой все в порядке?

— Да, — отозвалась Бет. — Это Сэм, давний друг семьи.

Джек вгляделся в ее лицо, надеясь обнаружить какой-то сигнал, незримый для других. Что-то таилось во взгляде Бет, но вовсе не то, чего он ждал. Это не походило на страх. Старик осторожно вошел и протянул руку. На ощупь его ладонь напоминала бумагу.

— Ты сегодня рано, — заметил Джек, обращаясь к Бет.

— Я встретила Сэма. Мы разговаривали.

Это было нелегко себе представить — до сих пор Сэм не произнес ни слова. Тем не менее в его лице было нечто такое, что убедило Джека в том, что разговор действительно состоялся, — какие-то незримые нити, связывавшие Сэма и Бет. Если Сэм действительно друг семьи, то речь, должно быть, шла о Фрэнке. Что мог этот яйцеголовый ей рассказать?

Наверху раздался глухой удар, и в дыру посыпался песок. Джек поднял голову, и ему запорошило глаза.

— Извините! — крикнул Макс по-русски. Джек его понял — зато все остальное вышло из-под контроля. Проморгавшись и отряхнувшись от пыли, он увидел, как Бет с ужасом смотрит вверх. Все слетело с тормозов.

Она снова повернулась к Джеку:

— Мы можем отвезти Сэма в лабораторию?

В глазах жгло от песка.

— В какую лабораторию?

— В ту, где работает твой друг.

Джек ощутил легкую панику.

— Зачем?

— Он… в общем, это трудно объяснить. Но Сэму нужно сделать небольшое исследование. Мы подумали, что твой друг, Эш, сумеет ему помочь.

Вот оно. Джек заметал следы, как только мог, запирал церковь, чтобы в нее не пробрались враги, но они настигли его через Бет. Он вгляделся в ее глаза, надеясь отыскать огонь, который сказал бы ему «нет» или «прости», но так ничего и не увидел. Никто ни к чему ее не принуждал — она действительно ничего не знала.

Сэм увидел его замешательство.

— Простите, что побеспокоил, — раздался его голос. — Я действительно надеялся, что вы поможете. Это… исследование, как сказала Бет… честно говоря, дело довольно деликатное и срочное.

Голос у него был негромкий и мягкий, но за этой любезностью угадывалась угроза — даже в том, как он произнес «Бет». Если Сэм не получит то, что ему нужно, может пострадать Бет. Господи, неужели она ничего не чувствует? Видимо, нет — они со старым негодяем обменялись взглядами, будто у них есть общий секрет. Какой выбор оставался у Джека? Он кивнул и пошел за ключами.

Следуя за ними, он заметил, что чулки у Бет в песке. Возможно, насыпало с крыши?

Джек поехал прямым путем, потому что не было смысла что-то скрывать — они все равно уже его нашли. Петляя по задворкам, Джек, конечно, мог бы обо всем хорошенько подумать, но, пока в машине находится Бет, он не мог рисковать. Почему лаборатория, а не штаб-квартира иоаннитов? Стоял ли за всем этим Эш? Возможно, он сам взорвал лабораторию или же обжегся нарочно, чтобы избежать подозрений? Джек не мог себе простить, что поверил ему. Казалось бы, все признаки были налицо — любовь к старинным документам, стремление убедить его в том, что манускрипт — подделка. Джеку рекомендовал его Питер — был ли и он вовлечен в эту историю? Есть ли хоть один человек, которому можно доверять?